Я знаю, что вы сделали прошлым летом - Лоис Дункан

— Да как ты можешь говорить такое! — миссис Кокс была откровенно шокирована. — Ну, разумеется, ничего такого я ему не желаю! Это просто ужасно, что все это случилось с Барри! Но раз уж это произошло, то я готова посвятить весь остаток жизни заботе о нем. Он мой сын, мое дитя. И я сделаю все от меня зависящее, чтобы скрасить ему жизнь, когда он вернется домой.

— Селия, взгляни правде в глаза, — тихо проговорил мистер Кокс, — ты с самого момента его рождения изо всех сил старалась сделать его жизнь лучше, руководствуясь при этом лишь своими собственными соображениями, но не его желаниями. Сама мысль о том, что в чем-то он может запросто обходиться и без твоей опеки, казалась тебе просто невыносимой. Так что не удивительно, что в последнее время он начал активно восставать против этого, выбрал себе девушку, которую ты не одобряла, начал покуривать «травку» и гонять на машине, как сумасшедший. Для того, чтобы стать настоящим мужчиной, мальчику нужна возможность вздохнуть свободно.

— Он мог вздыхать свободно, сколько душе угодно, — раздраженно возразила миссис Кокс. — Мы отправили его в колледж, он поселился в общежитии…

— Он поступил в университет, потому что ты не хотела, чтобы он уезжал из города. А общежитие стало своего рода компромиссом, на который ты была вынуждена пойти, лишь он только не снял квартиру где-нибудь еще.

— Если ты обвиняешь меня в нелюбви к Барри.

— Я ни в чем тебя не обвиняю. — Мистер Кокс неловким жестом взял руки жены. — Я ни в чем тебя не виню. Если бы я сам чаще бывал дома, если бы не был вечно занят мыслями о работе, то тебе не пришлось делать из Барри центр всего своего бытия. Я просто хочу сказать, что мы должны правильно подойти к ситуации и принять верное решение. Когда Барри выйдет из Больницы, то ему придется вернуться домой, да, это так. Но не навсегда. Даже если оправдаются самые страшные прогнозы, даже если наш сын на всю жизнь останется инвалидом, он не останется у нас навсегда.

— Да как ты можешь? — охнула она. — И как тебе только могла прийти такая мысль: выгнать беспомощного ребенка на улицу!

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду совсем другое. Неспособность человека ходить своими ногами еще не означает, что ему уготована судьба беспомощного инвалида. Барри сможет продолжать учебу в колледже, закончить его, и выбрать себе такую работу, которую можно выполнять, не вставая из-за письменного стола. Он сможет водить машину с ручным управлением. Он сможет сам себя обеспечивать, жить, где пожелает и путешествовать — но без нас. Я просто хочу сказать, что мы должны дать ему шанс стать взрослым.

Разжав руки, он резко развернулся и зашагал по коридору.

Придя в себя, миссис Кокс поспешила следом.

— Но эта девчонка, — воскликнула она, поравнявшись с ним, — эта Риверс, что нас делать с ней? Барри очень слаб, и кто-то должен защищать его от разных напастей. А что если он вдруг решит…

— Мистер и миссис Кокс? — Они подошли к двери палаты Барри, когда к ним навстречу вышел седовласый доктор. Он плотно закрыл за собой дверь. — У меня для вас хорошие новости.

Его морщинистое лицо казалось даже помолодевшим и не таким хмурым, как с утра.

— Ваш сын только что пошевелил левой ступней.

— Правда? — Мистер Кокс так резко остановился, что жена налетела на него сзади. — Пошевелил ступней? Значит…

— Значит, он выздоравливает, — тепло проговорил врач. — Конечно, на это потребуется значительное время и лечение, и я не могу гарантировать вам сейчас, что он скоро снова вернется на футбольное поле. Но если Барри может шевелить ступней, то вскоре он начнет шевелить и ногами. А раз так, то ходить он будет.

— Слава Богу! — с облегчением вздохнул мистер Кокс. — Ты слышишь, Селия?

— Да, — тихо проговорила его жена. — Да! — Она взялась за ручку двери. — Я не могу дождаться поскорее увидеть его!

— Боюсь, подождать вам все-таки придется, — строго сказал ей врач. — Барри попросил, чтобы к нему некоторое время не пускали посетителей.

— Но мы не посетители! — возразила миссис Кокс. — Мы его родители!

— Он попросил поставить ему телефон, — продолжал врач, — и как раз сейчас он кому-то звонит. Просто диву даешься, как эмоциональные потрясения порой действуют на людей. Первое, что он сказал, когда осознал значимость происходящего — когда увидел, что его ступня шевельнулась под одеялом — было: «Я поступил подло».

— Он поступил подло? — рассеянно повторила миссис Кокс. — Но ведь Барри за всю свою жизнь никого не обидел. Что бы это могло значить?

— Он сказал, что сказал кому-то неправду, — пояснил доктор. — Я ничего не понял. Ведь он все еще был под действием лекарств, и говорил сбивчиво. Он сказал, что нарочно соврал кому-то и теперь должен все исправить, пока еще не слишком поздно.

— Не понимая, — хмурясь, проговорил мистер Кокс. — Ведь он не виделся ни с кем, кроме нас, с тех пор, как с ним случилось это несчастье. Так кого он мог обмануть? И в чем? Позвольте мне самому поговорить с ним.

— Я очень сожалею, но сейчас это невозможно, — твердо сказал доктор. — Он сейчас звонит по телефону и очень настаивал на том, чтобы его при этом никто не беспокоил.

* * *

В квартире Хелен зазвонил телефон. Он прозвонил двенадцать раз. Потом звонки прекратились.

Человек, сидевший в низком кресле цвета лаванды не двинулся с места, терпеливо дожидаясь, когда, наконец, аппарат замолчит. Затем он размял пальцы и положил ладони на колени. На тыльной стороне одной из ладоней были заметны следы желтой краски.

Ему не составило абсолютно никакого труда проникнуть в эту квартиру, так как дверь на балкон была незаперта. Так что теперь ему не оставалось ничего, как просто сидеть и ждать.

Хелен поднималась по лестнице, когда услышала, что у нее зазвонил телефон. Она прибавила шагу и поспешила к двери своей квартиры. Ей пришлось задержаться у бассейна гораздо дольше, чем она планировала изначально.

Внезапный уход Колли не остался незамеченным не только занудами-училками, но и всеми остальными отдыхающими. Так что, подавив гнев и проглотив обиду, Хелен поплавала еще немного, а затем выбралась из воды, чтобы присоединиться к стремительно растущей компании молодых людей, собирающихся вокруг бассейна для вечернего отдыха. Она благосклонно позволила угостить себя пивом адвокату из квартиры 107, и так весело хохотала и активно поддерживала завязавшуюся беседу, что уже очень скоро вокруг них начали собираться очарованные ею поклонники. Даже посте того, как учительницы удалились к себе, Хелен осталась у бассейна, с видимым удовольствием попивая пиво, болтая на самые разные темы и глядя на то, как над землей постепенно сгущаются сумерки.

Когда же на площадке вокруг бассейна зажглись фонари, она взглянула на часы на руке адвоката.

— Мне пора пойти переодеться, — сказала она, — и ехать на студию.