Сестра - Луиза Дженсен

– «Беличий хвост» в пару к «Барсучьему заду»?

Майк поскреб бороду и оценивающе посмотрел на Чарли, а потом опять повернулся ко мне, облокотившись на стойку. Его одежда пропахла дымом.

– Караоке.

– Правда?

– Это то, на чем все помешались в Лондоне. Мы должны двигаться в ногу со временем. Посмотрите, – он жестом показал себе за спину, – мы продаем не только обычные чипсы, а еще и «Скампи фрайз». Это новинка.

– Действительно, в ногу со временем.

Я пнула Чарли в лодыжку.

– Отлично, мы пока что возьмем два пакетика «Скампи фрайз» и два сидра «Стронгбоу», будьте добры, Майк.

Я засунула чипсы в сумку и приподняла свою пинту сидра. Запотевший стакан был скользким и таким полным, что мне пришлось из него отпить, прежде чем я смогла отнести его на столик перед камином.

По мере того как мы пили, теплый ток алкоголя разносился по венам, и мышцы начинали расслабляться. Чарли ткнула меня локтем, и сидр выплеснулся на руку. Я слизнула его и проследила за ее взглядом до барной стойки. Там Дэн вытаскивал из кармана мелочь, платя за напитки для себя и Бена. Потом он направился к нам, и я попыталась притвориться, что его не заметила, но внутри у меня поднималась горячая волна.

– Найдется место еще для двоих?

– Для вас? – пискнула я.

– Нет, для тех двух бородачей за стойкой.

Дэн втиснулся между мной и Чарли, и когда наши бедра соприкоснулись, по руке у меня пробежал холодок. Целый день мы переписывались, но я чувствовала неловкость от перемены в наших отношениях. Не знала, как себя вести, какой быть.

Я проглотила остатки сидра и встала, чтобы пойти за следующим.

– Позволь мне, – коснулся моей руки Дэн.

Я сдвинула пустые стаканы на середину стола, освободив место для подноса, полного новых напитков и чипсов «Уолкерс», который принес Дэн. Рукава его белой рубашки были закатаны, и руки под ними оказались покрыты курчавыми волосами, которых я прежде не замечала.

К девяти часам, когда началось караоке, я перестала чувствовать себя скованно и неуютно. Шиван не появилась, и я прижимала ногу к ноге Дэна, слишком громко смеясь его шуткам. Чарли вскочила, чтобы спеть «Попробуй мне понравиться». Мы свистели и награждали ее одобрительными возгласами, пока она важно вышагивала взад и вперед по импровизированной сцене. После этого она села к Бену на колени, их губы слились, а ее руки сплелись в его волосах. Дэн повернулся ко мне:

– Давай найдем местечко потише.

Он подхватил наши напитки, и я последовала за ним к крохотному круглому столу в углу салона.

– Расскажи мне что-нибудь, чего я не знаю, – попросил он, как только мы там устроились.

– Ты знаешь всё, мы знакомы много лет.

– Я не об этом. – Дэн зажал мою руку между ладонями, так что пальцы покалывало. – Расскажи о своем отце, Грейс.

Поначалу мне не хотелось, но, как только я начала говорить, слова полились неконтролируемым потоком. К тому времени как Майк прозвонил в колокольчик, возвещая о закрытии, Дэн знал обо мне почти все. Суть наших отношений переросла в нечто, чего я еще не понимала. Когда он провел большим пальцем по костяшкам моих пальцев, я испытала сильное желание, которого не испытывала прежде.

– Можно проводить тебя домой?

– Да, пожалуйста.

– Что, если я возьму несколько бутылок навынос? Если мы уйдем сейчас, то еще успеем купить жареной рыбы с картошкой.

– Отлично. – Я по-настоящему проголодалась. За обедом я была слишком занята прокручиванием в памяти событий моего дня рождения, чтобы есть. Бабушка ворчала, видя, как я раскладываю печеную картошку по краю тарелки.

Я сказала Чарли, что мы уходим. Она улыбнулась припухшими губами.

– Смотри, веди себя хорошо.

– Это открывает мне массу возможностей. Позвоню тебе завтра.

Я поцеловала ее на прощание и, шагая к двери, чувствовала, как ладонь Дэна покоится у меня на талии и как его тепло проникает сквозь мое зимнее пальто. На улице стоял мороз, я взяла его под руку, и мы торопливо зашагали по главной улице, освещенной уличными фонарями и голубым свечением телевизоров, проникавшим сквозь тонкие занавески стоящих рядком каменных коттеджей. Запах жареной рыбы несся по улице, и я задумалась над тем, что бы заказать. Мне всегда было трудно выбрать между гороховым пюре и соусом карри.

В кафе было тепло, несмотря на открытую дверь; мы встали в очередь, и я сняла перчатки.

– Что ты хочешь? – спросила я.

– Тебя, – ответил Дэн, приподнимая мой подбородок и касаясь губами моих губ.

– Жареная картошка, Грейс? Куда тебе еще толстеть?

Я резко обернулась. За мной, уперев руки в бока, стояла Шиван, скривив в презрительной усмешке алые губы. В нескольких шагах позади нее хихикала Эбби.

– Шиван, я…

– Грейс не толстая и может есть что хочет. – Дэн обвил меня рукой за плечи.

– Конечно, может. Впрочем, я не стала бы покупать здесь картошку. У нее вкус дерьма. – И Шиван устремилась вон из кафе.

Перед моим мысленным взором сразу возник яркий образ коробки с темно-коричневыми экскрементами. Я судорожно глотнула маслянистого воздуха, и мой желудок сжался.

– Следующий! – выкрикнул мужчина за прилавком. Спотыкаясь, я выскочила из магазина, согнулась пополам и извергла на мерзлый тротуар четыре пинты сидра.

– Тебе не следовало переходить дорогу моей сестре! – крикнула Эбби, шагая по дороге вслед за Шиван. – Берегись, Грейс!

Темная фигура так и стоит у меня перед глазами. Пускай сейчас белый день, но ни солнце, ни люди ничуть не прибавляют мне ощущения безопасности. Я тяну Анну в ближайшую кофейню. Вечерами она работает как винный бар. Бережно обнимая наши покупки, я забираюсь в обитую рыжей кожей кабинку, и пока задаюсь вопросом, что делать дальше, Анна встает в очередь за напитками.

– Это было быстро, – говорит она, вручая мне кружку горячего шоколада. – Здесь делают приличный шоколад, не какое-нибудь порошковое барахло.

– Спасибо.

– Надеюсь, я не обидела тебя в бутике, Грейс. Ты действительно выглядела красиво в зеленом платье. Просто я предпочитаю черное. Не могу дождаться, когда надену свое. У меня никогда не было такого шикарного платья.

– Я не обижаюсь. Но все равно я на нервах, Анна. Мне кажется, за мной следят. – Какое облегчение кому-то рассказать.

Лицо Анны непроницаемо.

– Но кто? Почему?

– Не знаю.

Я отпиваю пену с моего напитка. Шоколад горький – не такой, как делал мне папа, – но я все равно его пью, не желая показаться неблагодарной. Я рассказываю Анне о человеке в черном пальто, о красной машине и о слежке за мной у клуба.