Система пожаротушения - Петр Романенко

– Ты сильно проголодался? – спросила баба Дуня, – сколько тебе наливать?

– Наливай ту тарелку, которая побольше.

Баба Дуня достала тарелку и налила борщ. Борщ был густой, наваристый, бледно-бордового цвета от свёклы. Она заправила его размятым чесноком, салом и зеленью. Затем она взяла банку со сметаной и положила в борщ ложку сметаны. Получилась картина, достойная кисти художника. На бордовом поле образовалась зелёная лужайка, покрытая белой скатертью. Всё это: и вкусный запах, и эта красота – возбуждало аппетит и стимулировало пищеварение. Дед взял ложку, размешал борщ и начал неторопливо есть. На лице его отражались удовлетворение и блаженство. Деду почему-то вспомнился старый анекдот.

– Слышь, Дуня, анекдот вспомнил. Сидит старый дед и ест суп. Ел, ел, потом как бросит ложку на стол. «Ты что, старый, – спрашивает бабка, – суп плохой?» «Суп хороший, но как вспомню, что я взял тебя не девушкой, кусок в глотку не лезет».

– Ну и что? – говорит баба Дуня.

Она была напрочь лишена чувства юмора и даже не улыбнулась, хотя бы для приличия.

– Между прочим, тебя я тоже не девкой взял, и ты до сих пор не признаёшься, кто тебя испортил.

– Я даже матери своей перед смертью не призналась – стыдно.

Оказывается, её тогда изнасиловал отчим.

– Наверное, Толя Рощупкин, – продолжал допрашивать дед. – Этот был парень-огонь, ни одну девку не пропускал. Конечно – высокий, красивый, настойчивый и нахальный, не то, что я.

– Рощупкина уже тридцать лет нету, а ты всё косточки его моешь. Уж лучше тебя парня не было.

И правда, Егор в молодости был красив, статен, да ещё и гармонист. Девки сохли по нему. С точки зрения сегодняшнего коммерческого времени одно было плохо – уродился он характером мягкий, добрый и скромный до застенчивости. Сейчас скромный и добрый человек – всё равно что калека. Девок он немного стеснялся; им самим приходилось проявлять инициативу. Он удивлялся, полагая, что девушкам нравятся парни бедовые, настойчивые, напористые, а тут какой-то тюха-матюха и на гармошке играет не очень, ребята из соседнего села Барбино играют лучше. Но девки ради него готовы были на всё. Была у него какая-то дьявольская притягательная сила, какое-то аномальное обаяние. Девчонки с детства бегали за ним, а в школе в десятом классе произошло первое объяснение ему в любви.

В школу в восьмой класс он пошёл в соседнее село Андрейковичи. Это была единственная средняя школа в ближайшей округе. В неё ходили ребята из нескольких деревень. Ходила туда и Юля из Кистра. Это была девчонка среднего роста, приятной наружности, по-женски укомплектована в соответствии с деревенскими стандартами – кругленькая со всех сторон, вкусненькая, аппетитная – короче говоря, сексуальная по-теперешнему. Егор в восьмом классе уже знал толк в девушках. Теоретически. Он заметил Юлю, констатировал для себя её достоинства, но она ему не очень приглянулась – ну, девушка и девушка, были и получше. Новый коллектив, новая обстановка всегда приносят новые впечатления. Егору уже надоели свои деревенские девчонки, поэтому он с интересом присматривался к новым лицам. Такие ощущения, видимо, испытывала и Юля. Она сидела за партой впереди и первое время глядела не на доску, а, обернувшись назад, на Егора, пока учителя не стали делать ей замечания, да и сама она поняла, что это не совсем прилично, вошла в привычный ритм школьной жизни. Но в душе её огонёк начал тлеть. Разжигала пламя опять же гармошка. В школу прибыла новая пионервожатая с головой, забитой идеями, планами, задумками. Она мечтала создать вокальный, танцевальный и много других кружков, заинтересовать, увлечь ребят. Но её мечты натолкнулись на нищету и убожество материальной базы. В школе не было ничего: ни музыки, ни инструментов, ни денег. Не было даже простого проигрывателя. Был, правда, патефон и одна пластинка. Дед Егор и сейчас помнит, как на выпускном вечере крутили всё время одну и ту же песню: «Во лесочке комарочков много уродилось…». Ещё в школе почему-то оказалась гармошка. Это была тяжёлая неуклюжая трёхрядка, играть на которой было тяжелее, чем везти на себе телегу с поклажей. От кого пионервожатая узнала, что Егор гармонист, дед до сих пор так и не знал. Если бы узнал – убил бы! Пионервожатая тотчас «запрягла» Егора, и он каждый день после уроков играл матросский танец «Яблочко», аккомпанируя группе мальчиков, которые под руководством пионервожатой пытались что-то изобразить. Это было единственное музыкальное произведение, которое Егор исполнял неплохо. Уставали руки, уставали пальцы без тренировки.

Юля приходила, подолгу стояла в сторонке, глядя на Егора, и взор её застилала нежная, ласковая поволока. Для деревенской девушки гармонист – это кумир, как для фаната – знаменитый хоккеист или артист. Огонь в груди Юли разгорался. На переменах она старалась подойти к Егору ближе, как бы невзначай коснуться его, а если повезёт, то и прижаться «нечаянно». Училась она средне, а тут и вовсе скатилась на одни тройки. Егор учился получше, считалось, что хорошо, но какие знания были у них в деревенской школе? Юле было не до учёбы. Похоже, она влюбилась окончательно: она осунулась, похудела. Любовь человека окрыляет, но это взаимная любовь. Любовь же безответная только приносит страдания, грусть и душевные муки. Конечно, это приятные страдания. В песне правильно поётся: «Любовь никогда не бывает без грусти, но это приятней, чем грусть без любви». Любовь – это дар небес, не ко всем она приходит, но если она пришла, это значит, что человеку судьба улыбнулась, подарила счастье. От этого счастья Юля и сохла.

И вот она решилась. Деревенские патриархальные обычаи не позволяют девушке первой признаться в любви. Но вспомните Татьяну Ларину: приспичит – не удержат никакие традиции. И Юля после долгих страданий и раздумий решилась. Она решила это сделать через свою подругу Шурочку Ладнюк. Шурочка, выбрав подходящий момент, поведала Егору обо всём – о том, что Юля не ест, не спит, постоянно думает только о нём, что она исхудала, позеленела и не знает, что ей дальше делать; если Егор не обратит на неё внимания, она может что-нибудь с собой сделать.

Однако на Егора это признание не произвело большого впечатления; ну видно, что похудела – может быть, она просто заболела, ну скатилась на тройки и двойки – может быть, ей просто учиться неохота. Но всё равно Егор ликовал в душе – в него влюблена одна из лучших девушек. Ему хотелось немедленно рассказать всем об этом, похвастаться. Но он был человек чести и порядочный до безобразия. Егор понимал, что это прежде всего тайна Юли, и раскрывать её просто неприлично и подло. Он не знал, что теперь делать с Юлей, она ему тоже нравилась, но он не умел ухаживать за девчонками, не знал, как себя вести, о чём с ними говорить. В своём селе он видел, как парни ухаживают за девушками – грубо и некрасиво; он так не хотел, а учиться хорошим манерам ему было не у кого. Ещё одно препятствие стояло на пути к Юле – это его друг Коля Горло. Он был тайно влюблён в Юлю, об этом Егор знал, не мог переступить через чувства друга и поэтому отошёл в сторону. «Ну, а случится, что он влюблён, а я на его пути, уйду с дороги – такой закон: третий должен уйти», – поётся в песне. Егор был вот такой. Короче – лох по-теперешнему, не мог воспользоваться ситуацией для удовлетворения своих низменных потребностей. Дед Егор это и теперь прекрасно осознавал. Сейчас, ругая бабку за то, что она не девушка, он мысленно упрекал себя за то, что ни разу не воспользовался любовью женщин в личных бессовестных целях. Но он не жалел об этом, наоборот – был доволен и благодарен женщинам за любовь, за положительные эмоции, хорошее настроение, за всё доброе, светлое.