Земля Лишних. Последний борт на Одессу - Андрей Царев

– Присаживайтесь, – указал на стул я Ковальскому, а сам достал справку. Пока мы ездили, Крис подготовил всю имеющуюся у нас информацию по данному человеку.

Тадеуш Ковальски, поляк. Эмигрировал в США, некоторое время там жил, но не работал по специальности. Собственно, отсутствие работы и было главной причиной переезда на Новую Землю. Вербовщик предложил, и Ковальски собрал свою семью, жену пани Вацлаву и сына десяти лет, и переехал. На Новой Земле три года. Все три года работает в больнице Порто-Франко. Живет на съемной квартире, имеет в пользовании машину «Форд Эксплорер», на которой и приехал.

Я оторвался от листка бумаги и посмотрел на сидящего напротив подозреваемого. Бледный, худощавый, в светлой ветровке и рубашке и темных брюках. Обычный человек. Взгляд немного испуганный. Не тянет он на маньяка.

– Скажите, Тадеуш, вопрос серьезный, – и я сделал паузу. От первого допроса очень многое зависит, – постарайтесь вспомнить, где вы были вчера вечером и ночью.

– Ну, – Тадеуш чуть-чуть замялся, и я цепким взглядом впился в его лицо, – а с чем связан такой интерес ко мне?

– Пока вас просто спрашивают, где вы были вчера вечером и ночью. Просто спрашивают. Возможно, мы немного поторопились, но вы сами понимаете, если в нашем учреждении чем-то интересуются, значит на то есть веские причины, – я сглотнул.

Да, мы торопились с задержанием. Можно было понаблюдать за ним, взять в оперативную разработку. Но маньяк действует явно в одиночку, и разработка мало что даст. Ну не будет он по телефону рассказывать всем о том, что собирается сегодня ночью выпотрошить очередную женщину. Наружное наблюдение, возможно, и помогло бы нам, но в этом случае придется ждать. И ждать долго. А результат нужен именно сейчас. Слишком много совпадений.

– Ну хорошо, – кивнул головой Ковальски, как будто я так ждал его согласия, – вчера вечером я был дома. Мы прошлись с женой по набережной, после поехали домой и легли спать.

– Кто это может подтвердить? – я взял листок и начал записывать ответы, – кроме, вашей супруги, конечно же.

– А что, ее не достаточно? – нервно отреагировал Ковальски.

– Думаю, что нет. Ваши родные и близкие – лица заинтересованные. Хотелось бы еще свидетелей. – уточнил я.

– Да, точно, – хлопнул себя по лбу Тадеуш, – Браун же меня видел, Роберт Браун, мой коллега! Мы как раз прогуливались по набережной, темнело уже, – пояснял мне Ковальски, активно жестикулирую при этом, – и Роберт как раз пробежал мимо. Он бегает вечерами.

– Роберт Браун? Хирург из вашей больницы? – привстал я со стула. А вот фото Роберта я так и не взял из базы!

– Ну да, он самый. А что вы так удивились? – посмотрел на меня Тадеуш.

Да ничему я не удивляюсь уже. Хирурги гуляют пачками возле места совершения преступления. И голова пошла кругом. Нужно сесть спокойно и еще раз все обдумать. Отвел Ковальски в камеру и начал изучать материалы. Написал несколько запросов, получил тут же ответы. К вечеру, когда все группы вернулись в расположение, картина более-менее прояснилась. Брауна допросили. Он и правда отдаленно был похож на Тадеуша Ковальски, но Билл уверенно опознал именно Ковальски как мужчину, с которым разговаривала Джессика Палмер на пляже. И было это примерно в двадцать часов, то есть, уже вечером. А Роберт Браун видел Ковальски с женой примерно в шесть часов. Между прогулкой Ковальски с женой и разговором Палмер с мужчиной, похожим на Ковальски, прошло четыре часа. Ковальски мог спокойно уехать домой, оставить пани Ковальски дома и вернуться. Правда, она сама утверждает обратное. Что вернулись домой около восьми и сидели весь вечер дома. Только никто из соседей семьи Ковальски их в этот вечер не видел. Тут, как раз, ничего странного. Соседи все новые, плохо знакомы друг с другом. Обыск у Ковальски тоже ничего не дал. Изъяли несколько скальпелей, но они были стерильно чисты. На одежде Ковальски также не обнаружены следы крови. Но кто знает, в какой одежде был Ковальски, когда совершал убийство? Если он его вообще совершал. Оставалось еще одно. Пригласить соседку покойной Иоланды и провести опознание. И снова она уверенно опознает Ковальски как мужчину, который ходил под окнами Иоланды Флореску накануне убийства. Доказательств пока хватило. Ковальский уже официально, в порядке процессуального задержания, отправился в камеру, качая головой и бормоча под нос себе проклятия. А мы собрались в кабинете у Фрэнки. Усталые, но уже немного приободренные хоть каким-то результатом. А точнее, видимостью результата.

– Ну что, господа детективы, – улыбаясь, начал Фрэнки, – дело сдвинулось с мертвой точки? Преступник в камере. Только, преступник ли он на самом деле? Какие мнения на этот счет? – и он обвел нас взглядом.

В его кабинете собрались я, Мюллер, Крамер, Крис О’Келли и Дэнис с детективом Маршаллом. Билл был отстранен от службы и в совещании участия не принимал. По этому делу он перешел в разряд свидетелей и был отпущен под обязательство являться по первому требованию. Впрочем, особой радости по поводу своего освобождения Билл не высказывал.

– Ну что сказать, – начал я, – дело сложное и запутанное, и пока ничего не ясно, – я потер лицо рукой. Щетина. Точно. Как раз три дня не брился. – С одной стороны, улики указывают на этого Ковальски. Но улики косвенные. Одни опознания. Все обвинение строится на показаниях людей. А человеку свойственно ошибаться, как говорил кто-то из великих.

– Какие ваши предложения, – перебил меня Фрэнки, – рассуждать все могут. Конкретно, что дальше будем делать? Задержали мы этого Ковальски на сорок восемь часов. В суде что будем говорить?

– Я считаю, пусть с ним психологи поработают, – подал голос Крамер. – Психи особый народ. К ним подход нужен.

Вот это верно. Пока нам непонятно, нормален ли этот задержанный хирург. А психологу, скорее всего, или даже психиатру, через какое-то время все станет ясно.

Фрэнки с Крисом остались искать психиатра, а мы все разошлись по домам. Рабочий день-то давно окончен. Хватит уже гонять в голове одно, второе, третье. Хватит убийств на сегодня. Так и совсем свихнуться можно. Поеду домой и хлопну стаканчик вина. А может и два. Расследование таких преступлений отнимает много сил…

Так и сделал. Правда, Светлана уже коситься на меня стала. Алкаш, мол. Но я просто отмахнулся. Работа нервная.

* * *

Когда утром следующего дня в шел ко входу нашей конторы, увидел женщину в красной куртке и длинном черном платье. Пани Ковальски. Точно, она. Пришла мужа проведать. Взгляд у нее был тревожный, черные волосы развевались на ветру. Не красавица, но вполне симпатичная женщина. Даже, возможно, и красивая. Меня в лицо женщина не знала, и я спокойно прошел мимо. С самим Ковальским должны были работать психиатры. Если человек псих, то он себя точно проявит. Я не специалист в этом вопросе. Вот пусть специалисты и занимаются. А я сам? Я верю, что Ковальский убийца? Он мне ногу лечил, советы давал, мази рекомендовал. И что? И ничего. Пойду кофе выпью. А то эмоции совсем захлестывают, думать мешают. Я подошел к кофейному автомату, бросил монетку и дождался, пока напиток приготовится. Так, теперь сесть за стол и собраться с мыслями. Что-то мутит меня. Вино вчерашнее? Да не может быть. Пару стаканов всего и выпил… Так, что тут за бумаги у меня на столе? Вчера забрал из канцелярии. Ответы на мои запросы. А все ответы по делу «потрошителя» Фрэнк Дребен распорядился отсылать мне. Вот, характеристика на Ковальски Тадеуша. Справка о нем. Просмотрел мельком и отложил в сторону. А вот ответ на мой запрос про аккаунт, с которого в сити-нете писали угрозы Франческу Иоланде. Адрес и на кого оформлен сити-нет. Пятнадцатая авеню, десятый дом, квартира двадцать один. Эд Джонсон. Ник был у персонажа Джек П. Проверим. На всякий случай. Дальше смотрю. Вот, по поводу убитой дамы легкого поведения по фамилии Спирс. Я не занимался этим делом. Интересно, что там у нас? Справка о заболевании. Так, интересно, гонорея у нее была. Вылечила в госпитале номер один. Где Тадеуш работает. Вот рапорт Митчелла, что со слов подруги, Бритни поступали угрозы от неизвестного в сити-нете. Уже интересно. Так, адрес автора угроз и его ник. Я закрыл глаза и снова их открыл. Ник – Джек П. Адрес – пятнадцатая авеню, дом десять, квартира двадцать один. Эд Джонсон.