Флейта гамельнского крысолова - Мария Спасская

Пока Катарина старалась понять, откуда доносятся голоса, добросердечная монахиня пыталась справиться с остальными детьми.

– А ну-ка, те, кто поел, марш спать, – командовала толстуха. – Возьмите в повозке шкуры, набросайте под обоз, прижмитесь друг к дружке поплотнее и смотрите сладкие сны.

Когда шкуры были свалены на землю, вместе с малышами-бюргерами в импровизированную постель под обозом стали забираться и маленькие подмастерья.

– Эй, чернь, куда вы лезете? – выкрикнул возмущенный голос из самой гущи бюргерских детей. – Уж не думаете ли вы, что грязным свиньям позволено спать вместе с благородными господами?

Точно напуганные котята, оборвыши прыснули из теплого укрытия. Дети-бюргеры радостно загалдели, с улюлюканьем прогоняя противника. Оставшись без постелей, подмастерья попытались расположиться на ночь под открытым небом вокруг обоза, но снова были прогнаны. Тогда один из изгоняемых, заливаясь слезами отчаяния, бросился с кулаками в самую глубь теплых шкур и, нанося удары направо и налево, заголосил:

– Мы тоже имеем право! Мы тоже свободны!

Обессиленная, Катарина закрыла лицо руками и беззвучно заплакала. Она утратила контроль над ситуацией, не зная, куда бежать и за что хвататься. Чья-то рука участливо легла ей на плечо. Катарина обернулась и замерла, не веря своим глазам. Перед ней, несомненно, стояла сестра Агата, ее соседка по келье из далекого и недоброго времени, когда Катарина проживала в монастыре.

– Сестра? – чуть слышно прошептала женщина.

– Катарина? – всплеснула руками стряпуха. – Не может быть! Вот и привел Господь свидеться!

– Сестра, я не ослышался? – повысил голос сидящий у костра старик. – Ты упомянула сестру Катарину?

Этот голос, произнесший ее имя, вызвал у Катарины оторопь. Отец Иероним! Старик поднялся с расстеленного на земле плаща и провел рукой вокруг себя, как это делают слепцы.

– Господь лишил его зрения, – склонившись к Катарине, зашептала монахиня. – Должно быть, наказал за твой побег. Отец Иероним совершает паломничество в Святую землю, дабы испросить прощения у Господа. А я его сопровождаю, ведь старик беспомощен, словно ребенок.

– Господь воздаст вам за доброту, милая Агата, – прослезилась Катарина, обнимая старую знакомую и чувствуя жгучую вину перед ослепшим стариком.

– Катарина, куда ты ведешь этих малюток? Откуда они? И кто такие?

– Сама не знаю. Я забрала их из мира лжи и надеюсь привести к свету.

– Я вот что подумала, дорогая моя Катарина. Если дети попросят за отца Иеронима, Господь уж точно вернет ему зрение. Ведь, говоря по совести, это по твоей вине старик ослеп, – оживилась бенедиктинка. – Благое дело всегда угодно Богу. Поутру отправимся в путь вместе?

– А куда вы идете?

– В святой город Иерусалим.

В словах монахини Катарине вдруг открылась истина. Да, именно в Иерусалим она ведет детей Гамельна, чтобы замолить перед Богом и отцом Иеронимом свой грех побега из монастыря! Вздорных, капризных, эгоистичных детей, кои в Святой земле обретут истинную свободу, свободу духа, а не желание потакать мерзким прихотям бренной плоти. Вне всяких сомнений, детям Гамельна паломничество в Иерусалим пойдет только на пользу.

К порту Катарина и триста гамельнских ребятишек подошли в начале осени. Всю дорогу доминатон был при ней, а перед самой посадкой на корабль женщина запустила руку в суму и не обнаружила инструмента. Тревожно озираясь по сторонам, Катарина еще надеялась найти удивительную вещицу, полагая, что обронила, но сестра Агата, договорившаяся с капитаном судна о переправе по морю, поторапливала, подгоняя ребят на корабль.

Что дело нечисто, Катарина поняла только тогда, когда увидела, что судно отчалило, но ни монахиня, ни отец Иероним не взошли вместе с ними на корабль, а остались на берегу. Женщина кинулась к капитану, но тот грубо оттолкнул ее.

– Немедленно вернитесь в порт! – топнула ногой Катарина. – Вы не можете так поступить с этой бедной монахиней и ее подопечным! Они шли так долго, почти целый год! Сестра Агата – поводырь слепого бенедиктинца и, должно быть, не успела взойти вместе с отцом Иеронимом на палубу, чтобы плыть вместе с нами в Святую землю! Мы все плывем в Иерусалим, чтобы просить Всевышнего вернуть старику зрение! Вы же христианин! Вернитесь и возьмите их на корабль!

– Ни в какую Святую землю мы не плывем, – оскалился в ухмылке капитан. – Монашка запродала тебя и твоих щенков за сотню гульденов. А курс мы держим на Магриб, где на невольничьем рынке думаю взять за каждого из вас хорошую цену.

…Шумная толпа обтекала растерянно стоящего на пристани отца Иеронима, беспомощно водящего руками в пустоте. Он искал и не находил своей помощницы.

– Сестра Агата, – испуганно звал он. – Сестра, где ты?

Напрасно старик напрягал голос. Монахиня его не слышала. Оставив подопечного на произвол судьбы, она торопливо шла к повозке преподобного Альбрехта Кляйна, на ходу доставая из складок рясы серебряную флейту-доминатон. Придерживая холеной рукой занавеску, инквизитор смотрел на приближающуюся монахиню, так торопящуюся передать ему единственный оставшийся на земле экземпляр волшебной флейты.

…Когда преподобный выехал из Гамельна, его почти сразу же догнали конные монахи-доминиканцы инквизиционного трибунала и потребовали показать содержимое повозки. Как ни старался, Альбрехт Кляйн так и не смог сдержать скорбной усмешки. Ничего не поделаешь, и над смотрящим найдутся смотрящие.

Однако спорить было опасно, и посол-инквизитор выбрался на воздух, позволив «псам господним» вывалить на дорогу и поджечь бережно уложенные на дне редчайшие фолианты. Пока, испуская сизый зловонный дым, бесценные книги превращались в кучу пепла, посол-инквизитор папского престола в Баварии давал объяснения. Злость так и кипела в его душе, но он, глядя, как гибнет в огне книга книг, вынужден был елейным голосом говорить:

– Ваши сомнения, братья, в чистоте моих помыслов оскорбляют Христа и истинную веру. Я забрал с собой эти книги с одной-единственной целью – исследовать ересь и предать непотребные сочинения анафеме, после чего уничтожить посредством сожжения.

Ему поверили. Его отпустили. И преподобный Альбрехт Кляйн неспешно покатил себе дальше. В первый момент утрата «Dominatonusá» выбила его из колеи, но, проехав до реки, он приказал повернуть обратно. Обдумав ситуацию, инквизитор понял, что должен делать дальше. Информация – залог успеха. Кто владеет информацией – владеет миром. Когда преподобный по совету мясников заглянул в дом к Шварцам, с семьей странным образом не оказалось фрау Шварц. И именно в доме Шварцей была обнаружена книга книг. А потом появился этот тщедушный, женоподобный выскочка-крысолов с тонким писклявым голосом и с доминатоном в руке. А как он побледнел, когда узнал про гибель капитана и его сынишки!