Легенда о Великой волне - Дарио Тонани

К К А Р И С.

Или С И Р А К К.

Металл кратко описал ему все, что было нужно: класс, пескоизмещение, грузоподъемность, порт приписки, количество колес, имя капитана и помощника. Даже наличие ржавчиков на борту. Кроме координат местоположения. Оставалось выяснить только их.

Но внезапно все погрузилось во тьму. Цепь воспоминаний и картинок порвалась. Контакт с кораблем и его экипажем был потерян.

Сиракк исчезла. Пропала. Испарилась.

Несмотря на апокалипсис, ушла из Мехаратта, не дожидаясь конца бури. И теперь между кораблем и портом был только песок. Белый шум, неотшлифованная плита.

– Вот чокнутые! Придурки! А ты, женщина за штурвалом, будь проклята во веки веков!

АзурМиз ударил кулаком по рукоятке телеграфа, и стрелка переместилась назад, в положение «Полный вперед».

Корабль фыркнул, раздался громкий выхлоп. А потом палубы пугающе задрожали.

Зуар, сжав руками штурвал, метнул на АзурМиза гневный взгляд.

– Если кто и чокнутый, так это ты! Мы не можем идти с такой скоростью! – И, не дожидаясь ответа, вернул рукоятку в положение «Медленно вперед».

АзурМиз понимал, что помощник прав. Видеть он не мог, но чувствовал корабль как каждый свой палец на левой ноге, чувствовал каждый оборот колес, каждый пройденный метр.

Дождь лупил по стеклам рубки с такой силой, что видимость сократилась до тридцати метров, если не меньше. От треска пулеметных очередей дождевых капель у механокардиоников сводило зубы.

Слышался грохот и глухие удары перекатывающихся по палубе предметов. Перегородки тряслись под напором ветра. Потом что-то загремело – видимо, через перила за борт свалилась тяжеленная железяка.

Сирены и свистки вопили все чаще и пронзительнее.

У АзурМиза перехватило дыхание и закружилась голова. Ноги не слушались, и он чуть не потерял сознание.

Механокардионику казалось, что его бьют по лбу – такой сильный был дождь. И грохот, доносившийся с палуб.

Зуар усмехнулся. Он, здоровяк – косая сажень в плечах, легче переносил эти вибрации.

– Град! – фыркнул он, не отрывая взгляд от лобового стекла. – Ты когда-нибудь видел, как с неба падает лед, а, братишка? – присвистнул Зуар. – Подержи градину в руке хоть раз в жизни. Она холодная, но это настоящее чудо.

Азур запрыгнул в люк и тут же повалился на колени.

Найла обеими руками с трудом прикрыла дверцу. Открой ее на пару секунд – и ты уже мокрый с головы до ног.

На полу у люка валялось что-то белое.

– Ну что, доволен? – с упреком спросила Найла, помогая Азуру подняться.

Встав на ноги, он разжал ладонь.

– Для этого ты и выходил?

Она отчитывала его словно провинившегося ребенка.

– Это карамельки для малышки. – Азур скривил в улыбке рот. – Ей понравится, вот увидишь. – Он стоял, перебрасывая градины из одной руки в другую.

– Виноград с неба! – Найла взяла ледяной шарик и положила в рот. Но жевать не стала – долго крутила его на языке, а потом прижала к нёбу.

Градины цвета только что выловленных жемчужин пахли чем-то особенным – то ли как вода из источника, то ли как воздух после вспышки молнии.

Саргану тоже захотелось попробовать. Он пососал одну, скривился и выплюнул остаток на руку.

– Я набрал их для Сиракк, – повторил Азур. – Нужно отнести градины до того, как они растают. Я думаю, сделать это должен капитан.

– Ей понравится, говоришь? – На языке у Найлы остался крошечный кусочек. – Это настоящее чудо, я такого никогда не видела!

Даже ржавчик прибежал посмотреть, схватил одну из лужи рядом с люком и утащил к себе.

– Сейчас корабль думает, что это камни, от которых невозможно спрятаться. Нужно объяснить, что на самом деле это просто вода. Замерзшая вода.

– И Сиракк успокоится?

– Вполне может быть. Надо попробовать. Если она поймет, то выпустит облако пара. И ей будет не так больно, когда мы выйдем из стоячей воды.

– Откуда ты все это знаешь? – спросила Найла. Но сразу пожалела о сказанном, не желая, чтобы ее слова разбудили старых призраков.

– Я много лет служил на борту Мизерабля. Для нас град был привычным делом. Куда он только не попадал, даже в наши отверстия для сердец.

– А Сиракк не может увидеть их здесь?

– Конечно, может, но для нее они по-прежнему просто камни, – объяснил Азур, подбрасывая маленькое ледяное сокровище. – Она должна понять, что от пара они растают. Отнеси их в кардиокомнату. К сердцу. Только поторопись, я не хочу снова собирать их на палубе с риском для своего здоровья.

АзурМиз положил руки на компас и через корпус почувствовал направление стрелки. В рубке было несколько приборов, но почти все механокардионик видел первый раз в жизни.

Пользоваться ими не умел даже Зуар, который за штурвалом явно чувствовал себя как рыба в воде.

АзурМиз долго наблюдал за ним, пытаясь уловить хоть тень сомнения или боязнь ошибиться. Ничего подобного. Здоровяк свое дело знал. Может, до превращения в механокардионика он был капитаном или стал рулевым уже после перерождения. АзурМиз слышал биение его сердца – ровное как часы. А какой начищенный у него корпус! Может, стоило приберечь его для себя? Оставить про запас? Как же невыносимо быть пассажиром! Бездействие, тревога и стук градин по металлу сводили АзурМиза с ума.

– Когда мы сможем их увидеть? – после долгого молчания спросил он.

Зуар обернулся.

– Увидеть?

– Не придирайся к словам. Ты же меня понял, Полсердца!

В начинающуюся перепалку вмешался гром. На пару секунд оба механокардионика замолчали и посмотрели вверх, будто ждали, что у неба для них кое-что припасено.

– По координатам мы рядом с той точкой, где пропал сигнал. Но в такую погоду они не могли уйти далеко, так что на твоем месте я не стал бы так переживать.

АзурМиз скрестил руки за спиной. Он чувствовал каждую деталь корабля, каждый уголок – до самого темного и далекого трюма, но сейчас судном управлял другой. Механокардионика охватила зависть. Он изо всех сил пытался справиться с эмоциями, но в окружавшем металле чувствовалась типично женская нотка кокетства с Зуаром, приводившая его в бешенство.

– Как называется этот корабль?

– Робредо II, – ответил Зуар, которого АзурМиз уже начал считать своим ржавым братишкой.

АзурМиз ничего не сказал. Вместо этого сделал пару шагов по рубке, рассеянно касаясь всех металлических поверхностей подряд.

– Знаешь, Зуар, ты не на моем месте! – после долгой паузы произнес он. – Совсем не на моем! Запомни это, кусок железа.

Зуар кивнул.

В лобовое стекло врезалась какая-то тень. От внезапного удара рубка задрожала.

Через несколько секунд по стеклу застучал град из маленьких обломков.

– Что это было?

Зуар потянул назад рычаг двигателя, управляемого на расстоянии, чтобы немного снизить скорость.

– Риф, – ответил он. – Или что-то еще, очень большое. Я бы ногу отдал, чтобы увидеть.

Одно из боковых стекол разбилось вдребезги, и потоки дождя хлынули внутрь.

– Ну же, Полсердца, заткни дыру, живо! – приказал АзурМиз, кладя обе руки на панель инструментов. Впереди что-то есть – он это чувствовал. Широко раскрыл глаза, но закричать не успел…

Сильнейшим ударом корабль отшвырнуло, наклонив на правый борт. Потом