Элеанор и Грей - Бриттани Ш. Черри

Однако я была не из тех, кто так легко сдается. Я непременно подберу ключик к Карле, даже если для этого потребуется целая вечность.

Когда она стала вылезать из машины, я обернулась к ней.

– Послушай, я знаю, что ребята в старших классах могут быть полными придурками, и если тебе кто-то докучает, ты можешь мне рассказать. Я поддержу тебя, – предложила я. – Или могу поговорить с директором. Все, что скажешь, Карла.

Она так сильно закатила глаза, что я испугалась, что она испортит зрение.

– Ты можешь этого не делать?

– Чего не делать?

– Не изображать «крутую» няню. Слушай, если ты работаешь на отца, это не означает, что можешь вести себя так, будто знаешь меня. Мы знакомы всего пару часов. Ты для меня никто, и я уверена, что очень скоро отец найдет причину, чтобы и тебя уволить. Поэтому не расслабляйся. Ты всего лишь временное явление.

И она выскочила из машины, направившись в сторону школы, оставив меня сидеть на месте с глупым видом.

Быть няней у Карлы Ист оказалось гораздо сложнее, чем у других детей. В ее природе была заложена безжалостность, я же всегда была ранима. И нам придется нелегко, в этом я не сомневалась.

– Что значит зарычала? – расхохоталась Шай в трубку. Приготовив обед, я позвонила кузине, и она согласилась пораньше сделать перерыв на ланч, чтобы узнать о событиях моей безумной жизни.

– Именно так, как я говорю. Рычала без остановки.

– Нет-нет, постой. Рычала по-настоящему?

– Шай, она издавала такие звуки: Гррр! Гррр! – Я попыталась воспроизвести замечательное рычание Карлы. – Гррр! Словно чертов лев.

Шай продолжала хихикать, забавляясь чередой нелепых ситуаций, которыми было переполнено мое утро. По крайней мере, хоть кому-то было весело.

– Скажу честно, мне нравится эта девчонка, – заметила она.

– Что ж, подождем, когда она зарычит на тебя.

– Что ж, ну, по крайней мере, ты снова работаешь. Просто в голове не укладывается, что ты няня у детей Грейсона. Черт подери, сам факт, что у Грейсона Иста есть дети.

– Да. Разве это не потрясающе? И они похожи на него.

– Так, значит, оно не исчезло?

– Что?

– Притяжение между вами спустя столько лет.

Я ухмыльнулась.

– Ты говоришь о подростковом влечении, состоявшем из коктейля гормонов и свалившегося на наши головы горя? О, нет. Уверена, что оставила это в прошлом, вместе с большинством своих кардиганов.

– А я по-прежнему считаю, что ты должна щеголять в кардиганах. В этом была твоя изюминка! Никто не умел их стягивать с себя так, как ты.

– Да, но после того, как они разрушили мои последние отношения, я отказалась от кардиганов.

У меня был не слишком успешный опыт свиданий с мужчинами. Если честно, он был просто ужасен. По какой-то причине я начинала встречаться с проблемными мужчинами. И самым запоминающимся из этого списка стал Алекс – врач-терапевт. Когда мы жили вместе, он пытался помочь мне разобраться в себе. И хотя мне ужасно не нравилось, когда он отрабатывал на мне свои врачебные методики, я слушала его. И вот однажды, когда я целую ночь проплакала, вспоминая маму, он решил, что сможет помочь мне, выбросив кардиганы, которые связала мама. Он заявил, что это поможет мне избавиться от тягостных воспоминаний.

И тогда я задумалась, что лучше убить его и нацепить тюремную робу, чем терпеть это дальше.

И это был один из самых грустных дней в моей жизни.

– Значит, ты на сто процентов уверена, что между вами с Грейсоном ничего нет? Твое сердце не замирает, когда он заходит в комнату? Вы не сталкиваетесь случайно в коридоре, и он, как бы невзначай, не касается твоей руки? Или ты спотыкаешься, а он волшебным образом оказывается рядом и не дает тебе упасть? Ты разглядываешь его бицепсы?

– О боже, Шай, перестань.

– Значит, я права.

– Нет, мне кажется, ты слишком много смотришь «Холостяка в Раю» и окончательно выпала из реальности. Грейсон – вдовец, а я не ищу новых отношений. И между нами точно нет ни капли притяжения. Мне кажется, он вообще старается избегать меня.

– О, да. Исходя из моего опыта, вы – отличная пара для сериала. Первый сезон, эпизод один: «История Бывших Влюбленных». – Я тут же представила, как она глупо ухмыляется, довольная своей изобретательностью.

– Я вешаю трубку.

– Ладно, но держи меня в курсе событий. Я должна знать, когда произойдет эпизод 9!

– Что еще за эпизод 9?

– «Слияние Губ и Языков».

Я хихикнула.

– Пока, Шай.

– Ладно, пока! О, постой! Я дам тебе пять баксов, если ты зарычишь на ту девчонку, когда будешь забирать ее из школы.

Я расхохоталась еще громче.

– Пока, Шай.

– Счастливо!

Повесив трубку, я по-прежнему улыбалась. У Шай был талант превращать любую неловкую ситуацию в комедию.

* * *

Папа упорно не отвечал на мои звонки.

Я понимала это, потому что, в отличие от него, лучше разбиралась в сотовых телефонах. Он каждый раз переадресовывал мой звонок на голосовую почту после первых двух-трех гудков, думая, что я ни о чем не догадываюсь. Но я продолжала названивать, потому что не могла иначе. Я хотела знать, как он, даже если сам он не интересовался мной.

Меня поражало, как наши отношения пришли в упадок за все эти годы, превратившись в безответную привязанность с моей стороны. Теперь сложно было представить, что когда-то мы были очень близки. И порой мне казалось, что я вообще все это выдумала.

Повесив трубку после очередной безрезультатной попытки дозвониться до него в четверг, я уселась за столик, ожидая, когда приедет Эллисон. Мы договорились встретиться за ланчем.

– Простите, в этой части города безумные пробки, – воскликнула Эллисон, появляясь на пороге кафе. Она выглядела, как и всегда, безупречно.

– Ничего страшного. Я сама приехала десять минут назад.

Она уселась за столик и сняла пиджак.

– Рада, что вам не пришлось долго ждать, но все равно простите. Итак, как идут дела? – спросила Эллисон.

– Думаю, она меня ненавидит, – ответила я.

– Кто?

– Карла. Она меня ненавидит.

Покачав головой, Эллисон расхохоталась.

– Вовсе нет.

– Ну, она меня терпеть не может, это уж точно.

– Она просто крепкий орешек, только и всего. Вся в отца, – заметила Эллисон.

– А Грейсон совсем не похож на себя прежнего. От него веет холодом. Я, конечно, все понимаю, но… когда мы были моложе, он казался совсем другим человеком.