Саломея. Танец для царя Ирода - Валерия Карих

В дверь осторожно постучали. Иродиада вынырнула из грез и разрешила войти. Рабыня распахнула двери, и на пороге показался Сигон. Сняв шлем на римский манер, украшавший его черноволосую голову, он приблизился к алькову и почтительно поклонился.

– О каком важном деле ты хочешь сообщить мне в столь поздний час? – настороженно спросила Иродиада.

Бросив на жену тетрарха понимающий взгляд, Сигон слегка улыбнулся. Грубый мужской голос зазвучал успокаивающе:

– У меня хорошее известие для тебя, моя госпожа! В Акко прибыли торговцы из Капуи. Они рассказывают, что тетрарх собирается возвращаться и готовит судно к отплытию домой. Его трюмы полностью загружены.

Услышав долгожданную новость, Иродиада вскочила, завернулась в тонкое покрывало так, что оно рельефно обтянуло ее вызывающе роскошное тело, и крикнула рабыне:

– Разожги поярче огонь в камине и подай в трапезную хороший ужин, чтобы господин мог поесть.

Затем она повернулась к Сигону и воскликнула:

– Ты принес мне хорошее известие, Сигон! Скажи, что еще ты узнал о нашем господине? – Глаза ее зажглись неподдельной радостью.

– Есть еще одно известие… – он замялся, – но хуже, чем первое.

– Говори! – потребовала Иродиада.

– Торговцы рассказали, что в Капуе на тетрарха было совершено покушение.

– Виновных поймали? – Глаза ее расширились. Неожиданно она подумала, что обрадуется, если Ирод умрет в муках.

– Нет. Говорят, это был какой-то индус. Подбросив нашему господину ядовитую змею, он бесследно исчез. Господин остался жив, но погиб один охранник.

– Закария? – обрадовалась Иродиада.

– Нет, Кастул, – поспешил ответить Сигон. Он был хорошо осведомлен о ненависти Иродиады к Закарии.

– А-а, этот. Жаль. Бедный юноша. Надеюсь, его смерть была мгновенной, – с легким вздохом сожаления произнесла Иродиада и подошла к камину.

В покоях воцарилось молчание. Иродиада застыла, с мрачным блеском в глазах наблюдая за игрой разгорающегося пламени.

– Что наш узник? Как он ведет себя? Тих или буйствует? – неожиданно спросила она.

– Он тих, госпожа. Отказывается от еды и пьет только воду. Иногда он просит убрать решетку над ним, чтобы лучше видеть небо и звезды. Я разрешил. Пусть смотрит и сожалеет о том, что совершил.

– Нет-нет! Больше не раскрывай. Пусть страдает и корчится в муках в сырой и тесной яме. Пусть ожидает смерти, как дикий зверь, запертый в клетку! – воскликнула Иродиада. Ее настроение переменилось в одну секунду. Глаза загорелись лютой ненавистью. Голос зазвенел, как тетива, которую натянули перед тем, как отпустить разящую стрелу. Она в волнении принялась ходить взад-вперед.

Ее волосы в беспорядке рассыпались по плечам, достойным того, чтобы навечно запечатлеть их в скульптуре. Полуобнаженная грудь бурно вздымалась. Выразительные глаза сверкали от натиска чувств, мгновенно завладевших ее сердцем.

Тем временем Сигон стоял как изваяние и с непроницаемым видом следил за метаниями жены тетрарха. Он был умудрен дворцовыми интригами и отчетливо видел, что за прекрасной телесной оболочкой скрывается бессердечная и коварная натура. Сигон поддерживал жену тетрарха, тонко и умело льстил ее самолюбию. Но действовал он так исключительно в своих интересах. Благодаря своей целенаправленной и хитрой политике он выхлопотал для себя высокую должность и имел неплохие деньги.

– Ирод будет рад, ведь мы поймали грязного бродягу и подстрекателя, – вслух рассуждала Иродиада. – Я похлопочу, чтобы тетрарх достойно наградил тебя.

– Благодарю тебя, почтенная госпожа! Иногда я думаю, что ты справилась бы с управлением Галилеей намного лучше, чем наш господин. Твои дела ради спокойствия в стране достойны восхищения. В тебе видна большая твердость и решимость в вопросах внутренней политики, нежели в нашем боязливом господине. Ирод сильнее озабочен строительством новых городов и их украшением на римский манер и почти не занимается внутренними проблемами Галилеи.

– Ты вправду так считаешь? – Иродиада остановилась и вопросительно посмотрела на Сигона. Ей льстили слова придворного. Сигон всегда был на ее стороне и поддерживал в любых интригах.

– Почему нет? – патетически воскликнул хитрый Сигон. – Я всегда считал, что ты одна из красивейших и умнейших женщин Галилеи!

– Ты льстишь. Я хорошо это вижу. Но я не сержусь. Не буду скрывать, что твоя лесть мне приятна. Раньше я не слишком высоко ценила тебя, но теперь вижу, что ты предан мне сильнее остальных. Пожалуй, ты заслуживаешь большего, чем быть простым начальником. Я пересмотрю свое отношение к тебе, – мягко сказала Иродиада, многообещающе взглянув на Сигона.

– Иродиада, ты самая прекрасная из женщин, которых я когда-либо встречал, – пылко воскликнул тот, чувствуя, как в жилах закипает кровь. – Ты из рода Иакова, который выше рода Ирода, рода Эдома.

– Ты говоришь правду! Мой род выше его рода. И я хочу добиться власти, хочу править Галилеей и стать могущественнее, чем он. Я хочу отомстить ему! – Голос ее задрожал от волнения, глаза снова вспыхнули гневом.

Неожиданно она испытующе вгляделась в лицо Сигона, будто сомневаясь, стоит ли ему доверять. Но хитрый придворный точно угадал значение женского взгляда. Преклонив колено, он произнес:

– Я предан тебе, прекрасная госпожа!

– Ну хорошо, хорошо. Я верю тебе, – нараспев произнесла Иродиада. Она уже успокоилась и с улыбкой смотрела на Сигона. – Встань, воин. Если ты действительно хочешь доказать мне свою преданность, а взамен получить подтверждение моей признательности, то….

Не договорив, она направилась к ложу. Остановилась и плавным движением сбросила с себя одеяние, представ перед изумленным начальником легкой пехоты в мягком блеске теплого света обнаженной…

Сигон не стал мешкать. Он был готов претерпеть любые искушения и сладкие муки, лишь бы добиться еще более высокой должности. Сигон был интриганом и заговорщиком, задумавшим при помощи зелотов свергнуть Ирода. Он был не менее честолюбив, чем Иродиада. Решив стать главным военачальником провинции, а потом путем покушения сместить Ирода с поста тетрарха, он непреклонно шел к своей цели, не гнушаясь никакими средствами.

Спустя две недели Ирод стоял на палубе своего судна, которое прошло уже половину пути к берегам Галилеи.

Море в тех местах было насыщенного синего цвета и от этого казалось особенно бездонным. Иногда из воды выскакивал блестящий на солнце дельфин и танцевал на радость путешественникам над водой удивительный танец. Солнце щедрыми горстями рассыпало над морем свои лучи. Они весело искрились в белой пене, которая вскипала от ловких и уверенных взмахов сотни гребцов, сидящих на корме.

Ирод с жадностью разглядывал морские просторы, стремясь поскорее увидеть знакомые вершины Галилейских гор. Мысли его бежали вперед быстрее ветра, который в этот момент с силой натягивал паруса. Неожиданно он вспомнил о данном Тиберию слове и поморщился, как от зубной боли.