Такой горячий, но сладкий кофе - Хельга Делаверн

— Я проспал.

— Бизнес не терпит отговорок. Ни одна шлюха не стоит потраченного на неё времени.

Судя по ответу юноши, от его сна не осталось ни следа.

— Женщина, которую ты называешь шлюхой, моя жена. Я знаю, что у вас пока не складываются отношения, и, тем не менее, ты обязан её уважать.

Старший Герц усмехнулся:

— Жена, как же. Сколько таких жён ты можешь подцепить с моими деньгами, а? Ты никогда об этом не задумывался? Открой глаза, Саша! И посмотри, что твоей Марине на самом деле нужно!

— Марине нужен я.

— Будь я моложе, ей был бы нужен я. А всё почему? Потому что это МОЙ бизнес. И вы живёте здесь на МОИ деньги. Не забывай об этом.

— Мы у тебя ничего не просили. Забери всё, что ты нам дал, мы проживём без твоей помощи.

— Без моей помощи ты будешь валяться возле мусорных баков, а твоя жена стоять на панели.

— Отец!

Признаться честно, я плохо знала их семью, чтобы предугадать последствия такой ссоры. Какова вероятность, что словесная перепалка может перейти в драку?

— Добро пожаловать, Алексей Владимирович, — сказала я, встав рядом с Сашей, — не желаете пройти на кухню?

— Смотри, Саша: стоило мне упомянуть слово «шлюха», как твоя возлюбленная тут же оказалась здесь. Как думаешь, совпадение ли это?

Молодой человек закрыл глаза и сжал кулаки.

— Папа, сейчас тебе лучше уйти.

— А что, Марина? Давай расскажем ему, как ты продавалась мне, когда этот слюнтяй лежал на больничной койке?

— Что значит «продавалась»? — он растерянно посмотрел на меня.

— Ты знал, что в твоей жене есть предпринимательская жилка? Рассказать тебе, как она со мной торговалась о цене своей свободы после того, как целовалась с Артёмом? Пороть тебя надо было в детстве дедовским ремнём! Может, тогда бы ты стал мужиком!

— А, может, меня просто нужно было воспитывать, чтобы я стал мужиком? Ты же сам променял нас с матерью на своих молодых подстилок!

Нервы Алексея Владимировича были не такими крепкими, как у Саши. Мужчина отвесил юноше нехилую пощёчину.

— Учить меня вздумал, щенок? Я, между прочим, предлагал тебе учиться на моих ошибках!

Усмехнувшись, он вытер кровь с губы:

— А я и учусь. Видишь, я выбрал в жёны женщину старше себе и не кувыркаюсь с малолетками.

— Если бы она не согласилась стать твоей женой, с тобой бы до старости никто не кувыркался. — прошипел старший Герц. — Посмотри на себя! Ты же ведёшь себя как тряпка! Ни одна нормальная баба с таким не свяжется по собственной воле. Только из жалости или за деньги! И то вариант «из жалости» ещё под большим вопросом! В чём ты вообще меня обвиняешь? Ты захотел эту игрушку, — он показал на меня пальцем, — так я тебе её купил! Какие ко мне ещё могут быть претензии?!

Я приподняла бровь:

— А я-то думала, что сама продалась. А тут вон оно как выходит: ты захотел, и меня купили? — я посмотрела на Сашу.

— Да кого ты слушаешь! — молодой человек чуть ли слюной не брызгал. — Он специально так говорит, чтобы нас позлить!

— Марина, ты уже умная баба, — Алексей Владимирович покачал головой, — раскинь мозгами. Ему всего восемнадцать лет, какая может быть любовь? Некоторые её десятилетиями ждут, а его что, сразу с головой накрыло? Так сказать, провалился в твой омут без памяти? — я закусила губу, и мужчина, поняв, что двигается в нужном ему направлении, продолжил. — Это была всего лишь сделка, выгодная для всех. Ты получишь признание в литературном мире, а Саша — тебя. Но ведь всё это временно, ты же понимаешь? Скоро мой сын наиграется, и вы разбежитесь. Но не переживай: твоя слава и репутация никак не пострадают.

— А Вы не думали, что, может, я хочу полюбить Вашего сына, нет?

Две пары карий глаз уставились на меня. Только в одних читалась ирония, а в других — надежда.

— Дура ты, Марина, — покачал головой мужчина, — такая же пустоголовая, как и мой сын.

Я улыбнулась:

— Ну, вот мы с ним и нашли друг друга.

— Жду тебя в машине! — рявкнул напоследок Алексей Владимирович и хлопнул дверью.

Саша положил руку мне на плечо:

— Ты же не поверила ему, правда?

Не правда. Ещё как поверила! Но даже если Алексей Владимирович солгал, послевкусие от нашего разговора навсегда останется горьким, что, несомненно, послужит мне хорошим уроком: никогда не играть с чувствами других. Только сейчас я поняла, что чувствовал юноша, когда я говорила, что стала его женой по расчёту.

Я коснулась его руки:

— Я верю в слова твоего отца ровно настолько, насколько ты веришь в мои о расчёте.

Мы встретились взглядами, и Герц грустно улыбнулся.

— Значит, вы оба солгали…Мне пора, отец ждёт меня.

Я кивнула:

— Конечно.

Саша наклонился к моей щеке, чтобы поцеловать, но в последний момент передумал и, вздохнув, ушёл, оставив меня наедине с моей совестью и мыслями.

Весь май и первую половину июня мы с Сашей притирались друг к другу. Не могу сказать, что это были самые ужасные полтора месяца в моей жизни, напротив, пусть даже это прозвучит абсурдно, но он стал мне ближе. Ключевой момент: мне стал ближе. Хотя сам молодой человек, как ни странно, старался отдалиться от меня всеми возможными способами. Например, при каждом удобном случае Герц сбегал из дома, придумывая абсолютно несуразные причины. Однажды он сказал, что забыл поставить машину на сигнализацию, а также почему-то не вспомнил, что той самой машины у него как раз таки нет. Катался Саша то на папиной, то на маминой, но никак не на своей. Или вот ещё случай был: не приехал ночевать, потому что метро закрылось. Правдоподобно, не спорю, но если мне не изменяет память, то в десять вечера метро ещё работает, или я что-то путаю?

Я не спорила. Всегда отвечала: «Хорошо, милый. Да, милый» и ложилась спать одна. Наши отношения итак держатся на тонкой нитке, готовой вот-вот разорваться, так зачем же жечь её своими руками? Но последний случай просто вывел меня из себя.

В один из тёплых, июньских дней я вернулась домой в приподнятом настроении. Наконец-то мой роман, как говорится, увидел свет! И мне, как любому начинающему писателю (графоману со стажем) хотелось делиться своей радостью со всем миром! И так как Саша — часть этого мир, то, разумеется, попал под фонтан моего восторга. Попал, но со мной его не разделил.

Я застала супруга на кухне за компьютером. Судя по его серьёзному выражению лица, он был чем-то увлечён. Возможно, одним из своих многочисленных, но подчёркиваю: незаконченных проектов! Все они были связаны с экономикой, которую я, выпускница экономического факультета, люто ненавидела за цифры и графики. Поступила, как и многие, от безысходности, побоявшись подать документ в литературный институт.