Мистерия созвездия Лебедя - Эндрю Коллинз

Праздник воды

Если упомянутый выше «великий король-жрец» был олицетворением правящей элиты, построившей Калланиш, то эти люди — подобно их современникам в Эвбери, Ньюгрэндже, Уэйландс-Смити и так далее — вполне могли рассматривать созвездие Лебедя как обитель, связанную с космической жизнью и смертью. Может быть, упоминание одеяния короля-жреца из перьев дикой утки, похожее на tuigen легендарных бардов, отражает шаманистические ритуалы, в которых птица выступает в роли психопомпа и тотема, как в эпоху палеолита?

Обри Берл, анализируя северную аллею Калланиша, отмечает, что она медленно спускается вниз по направлению к заливу. Легенды, связывающие мегалитические памятники с водой, встречаются повсеместно, а многие святилища намеренно сооружались вблизи рек, озер и ручьев, и Берл предположил, что причиной тому была не только близость транспортных путей. По его словам, «вода была неразрывно связана с обрядами», и начиная с эпохи неолита вплоть до железного века источники воды, такие, как родники, колодцы и реки, были центрами культовых обрядов и верований, которые никогда не исчезали, о чем свидетельствует церемония клеймения лебедей на Темзе и недавнее обнаружение ям с перьями в корнуоллском Сейвоке. С учетом этого факта Берл далее делает вывод, что северная аллея Калланиша могла «связывать круг с источником воды для давно забытых обрядов». Он пишет:

Как мы знаем, этими птицами были лебеди, и обряды праздника Самайн, о которых он говорит, связаны с превращением Гэр в легенде «Сон Ангуса», использованной Энтони Мерфи и Ричардом Мором для демонстрации связи Ньюгрэнджа с культом созвездия Лебедя. Все это не было известно Берлу, когда он писал следующее:

Звезда, на которую, по всей видимости, ориентирована северная аллея Калланиша, отмечает грудь и, возможно, утробу небесного лебедя, и она не могла не быть связана с воображаемой церемонией, о которой пишет Берл. Действительно, созвездие Лебедя отождествляли и отождествляют с гусем или лебедем, но у нас нет никаких оснований приписывать такое же значение дикой утке. Более того, вполне вероятно, что на протяжении тысячелетий произошла путаница с видами водоплавающей птицы, ассоциировавшейся с «великим королем-жрецом». Может быть, изначально это был лебедь или гусь, с которыми связывали созвездие Лебедя и северное небо?

Предполагаемая ориентация Калланиша на центральную звезду Северного Креста вовсе не означает, что все каменные круги и памятники подчиняются той же закономерности. Выдающиеся работы первых археоастрономов, таких, как Бойл Сомервиль, Джеральд Хокинс, Александр Том, а также их великого учителя, британского астронома сэра Нормана Локьера (1836–1920), продемонстрировали широкий диапазон астрономических функций древних памятников, как в Британии, так и за ее пределами. Однако теперь уже трудно отрицать, что некоторые из самых известных памятников в Британии и Ирландии строились и использовались с ориентацией на созвездие Лебедя. Более того, есть все основания полагать, что поклонение небесному лебедю и его ассоциация с загробной жизнью были унаследованы от людей эпохи мезолита, живших в период с 8000 по 4500 г. до н. э., на что указывает содержимое могилы № 8 кладбища Богебаккен в датском Ведбеке.

Собранные Джоном Нортом факты относительно ориентации неолитических захоронений ясно указывают, что интерес уэссекской культуры к звездам впоследствии был вытеснен памятниками с явной солнечно-лунной ориентацией. Такая замена объясняется сильным смещением звезд — за исключением созвездия Лебедя на краю северной околополярной области — на ночном небе в результате прецессии. Только солнце и луна на протяжении столетий не меняли своей траектории, что послужило причиной их выделения в качестве инструментов для измерения времени и объектов поклонения. Можно исследовать еще несколько памятников, в которых, по мнению Джона Норта, прослеживается ориентация на Денеб, но мы должны покинуть Британские острова и перенестись в Египет, где сможем глубже понять истинные корни векового интереса к звездам из созвездия Лебедя.

Два с половиной миллиона каменных блоков весом от двух до семидесяти тонн, покрывающие площадь в пять гектаров, весящие шесть миллионов тонн и соединенные между собой с мастерством, равного которому нет на земле, — не узнать этот памятник невозможно. До строительства Эйфелевой башни в конце XIX века Великая пирамида, вне всякого сомнения, была самым высоким искусственным сооружением на нашей планете[19]. Ее четыре грани, каждая из которых имеет длину 230,36 метра, настолько точно ориентированы по сторонам света, что современные инженеры даже не пытаются достичь такого совершенства.

Скудные свидетельства, представляющие собой несколько строк из трудов греческого историка Геродота (ок. 450 г. до н. э.) и сделанные рабочими надписи внутри одной из камер пирамиды, указывают на то, что Великая пирамида была построена для погребения смертных останков фараона Хуфу (греки называли его Хеопсом), принадлежавшего к Четвертой династии и правившего приблизительно с 2596 по 2573 г. до н. э. Две соседние пирамиды, сравнимые по своим размерам с Великой пирамидой, были сооружены для преемников Хуфу, фараонов Хафры (или Хефрена, ок. 2550–2525 гг. до н. э.) и Менкауры (Микерина, ок. 2512–2484 гг. до н. э.). Соответственно они получили название Второй и Третьей пирамиды.

Эти три фараона изменили облик древней Гизы. Всего за три поколения это место превратилось из скромного кладбища на северной окраине некрополя царского города Мемфиса в фантастическое и завораживающее зрелище. Так, например, отраженный свет белых известняковых плит, которыми была облицована поверхность Великой пирамиды — их сняли в эпоху Средневековья и использовали при строительстве каирских мечетей, — был виден на расстоянии многих миль.

Идеальная гробница

Несмотря на самые невероятные теории, связанные с Великой пирамидой, совершенно очевидно, что все в ней — проект, функция и назначение — было результатом 500-летнего развития архитектуры погребальных сооружений. Начиная с первой династии Египта, приблизительно с 3100 г. до н. э., царские гробницы представляли собой строения из глиняных кирпичей; они имели прямоугольную форму, наклонные стены и облицованные камнем внутренние помещения. Благодаря своей форме они получили название мастаба (от арабского слова «скамья»). Постепенно они увеличивались в размерах, изменяли форму и усложнялись, пока на их основе не была сооружена первая пирамида. Она была построена в Саккаре, к югу от Гизы, для фараона Третьей династии Джосера (правившего с 2672 по 2653 г. до н. э.) и представляла собой несколько квадратных мастаб, водруженных одна на другую, — получилась ступенчатая пирамида, похожая на те, что встречаются в других частях света.