Дважды невидимый фронт. Ленинградские чекисты в тылу врага - Альберт Стародубцев

19 июня отряд Никатанова и батальон Карицкого по приказу штаба 2-й партизанской бригады для участия в боевых действиях в глубоком тылу врага покинули партизанский край и ушли в район Порхова. Вместе с батальоном Карицкого туда же ушел и Загребалов, которому поручалось вести контрразведывательную работу внутри батальона, а также среди местных жителей. В октябре 1942 года батальон с боями прибыл к месту дислоцирования 3-й партизанской бригады и влился в ее состав. Загребалов и Карицкий вошли в оперативную группу Кадачигова, которая вела контрразведывательную работу в бригаде и среди населения в местах ее дислоцирования. Вскоре Загребалов был отозван Хорсуном в Малую Вишеру для получения нового задания.

Что касается отряда Лаврентьева, то к 4 июня он был разделен на 10 диверсионных групп, полностью обеспеченных боеприпасами и питанием, и готов к проведению диверсий. Однако 4 июня в связи с тем, что немцы предприняли наступление по фронту дислокации партизанских бригад, командование 2-й бригады и представитель штаба партизанского движения Ленинградского фронта приказали отряду в числе прочих партизанских подразделений занять оборону у деревни Жилая Волотня.

С утра 5 июня отряд вел оборонительные бои с карателями. В целях предотвращения прорыва немцев со стороны деревни Дегжо были подорваны мельничная плотина и переправа через реку Шелонь. Однако уже в первые часы боя отряд понес потери, и к середине дня из его состава выбыли 11 тяжело раненных бойцов, еще 11 человек имели ранения средней тяжести и 2 бойца — легкие. Таким образом, из строя были выведены более трети боевиков. Когда бой затих, Лаврентьев все же принял решение снять отряд с линии обороны и приступить к выполнению своего основного задания — диверсий на железной дороге. Он понимал, конечно, что командование 2-й партизанской бригады может расценить его действия как необоснованные, но взял всю ответственность на себя — не зная к тому же, какую позицию займет по данному вопросу руководство Управления.

Сделав своим опорным пунктом деревню Алексино, Лаврентьев начал действовать. Уже 6 июня он направил две группы для проведения диверсии на коммуникациях Дно — Сольцы. Их вели проводники-партизаны из Дновского района. Один из проводников, подойдя к деревне Тетерениха, зашел к своим родственникам. Возвратившись через некоторое время, он сообщил, что в близлежащих деревнях стоят немецкие гарнизоны. Группы двинулись в обход этих деревень, но подверглись обстрелу и были вынуждены, поскольку проводник отказался вести их дальше, возвратиться обратно в Алексино.

Первая неудача заставила провести дополнительную разведку местности и подходов к коммуникациям Дно — Волот и Дно — Сольцы. Выяснилось, что немецкое тыловое командование в ожидании возможных диверсий с нашей стороны перекрыло подходы к железнодорожным линиям и шоссейным дорогам, для чего было привлечено значительное число карательных отрядов. В деревнях обосновались гарнизоны, были выставлены заслоны и засады. Тем не менее оперативная группа в главе с Лаврентьевым настойчиво продолжала изыскивать варианты решения поставленной перед ними задачи, посылая к объектам диверсий одну группу за другой. За период с 10 по 19 июня было направлено 10 групп, которым, однако, не удавалось выйти к железнодорожным линиям.

И все же настойчивость взяла верх. Две группы отряда, под командованием Григорьева и Кабанова, удачно вышли на коммуникации Порхов — Дно. Обе они 15 июня проникли в район деревни Лобаны, откуда двинулись по маршруту: деревни Броды, Ручейки, дер. Гороховище, через реку Судома, западнее дер. Патрово, километр в сторону дер. Мокрая, вдоль речки Тишинки через дер. Малая Тишинка, далее Молодошково, Вредно, Сечи, Мох Городенский до дер. Юхариново. Этот сложный путь они прошли самостоятельно, несмотря на имевшуюся договоренность, что группы будут вести проводники из партизанского отряда Храброва. Однако перед самым выходом командир отряда отказался предоставить проводников, сославшись на свои планы боевых действий.

Группе Григорьева предстояло взорвать железнодорожный мост на линии Порхов — Дно на 3,5 км восточнее разъезда «Роща». В задание группы Кабанова входил подрыв полотна во время движения немецкого эшелона. Она расположилась на 400–500 метров западнее группы Григорьева и первой подорвала эшелон, после чего вторая группа взорвала мост. В результате крушения эшелона был уничтожен 41 вагон, из них 2 вагона с живой силой и 39 с боеприпасами. Кроме этого, группе Кабанова удалось произвести еще один взрыв, в результате которого подорвалась проходившая дрезина с вагоном, где находилась ремонтная бригада, высланная немцами к месту первого взрыва. Выполнив задание, обе группы 3 июля возвратились в дер. Серболово, в район расположения 2-й партизанской бригады, пробыв на операции 18 дней.

Между тем командование 2-й партизанской бригады отказалось снабжать отряд Лаврентьева боеприпасами и продовольствием — надо полагать, обидевшись за самовольный уход с линии обороны партизанского края. В связи с этим 4 июля по указанию руководства Управления оперативная группа 4-го отдела в составе Лаврентьева, Райхеля, Никуличева, Лукина, Цикина, Тютева, Лапина вместе с радисткой Каменковой вышла в советский тыл, а 45 бойцов отряда вошли во 2-ю партизанскую бригаду.

По прибытии в Малую Вишеру Лаврентьев представил отчет о проделанной работе, который, как и другие отчеты подобного рода, был тщательно изучен с целью практического использования приобретенного опыта. В этом плане наибольшее значение имеют его критические замечания. Среди них он, в частности, указал: «На территории края собралось значительное количество работников, занимающихся агентурно-разведывательной деятельностью. Это работники Особых отделов партизанских бригад, полков, отрядов, работники райотделов УНКВД ЛО. Работа не объединена единым замыслом и, как следствие, результаты ее имеют исключительно местное значение». Он отметил также, что от руководства Управления и 4-го отдела в течение трех дней, с 17 по 19 июня, поступило пять взаимоисключающих указаний по части боевых действий и выхода в наш тыл — их давали заместители начальника Управления Иванов и Огольцов, начальник 4-го отдела Кожевников и его заместитель Алмазов.

Результатом этого отчета стал приказ начальника Управления о прикомандировании действующих в немецком тылу сотрудников областных подразделений к 4-му отделу и включении их в состав оперативных групп при партизанских бригадах, которые стали создаваться в августе — сентябре 1942 года как альтернативные Особым отделам чекистские подразделения 4-го отдела.

Особые отделы УНКВД за линией фронта

«Образцовым» по части контрразведывательных мероприятий оккупантов может считаться Гатчинский район, где немцам удалось провести в жизнь эффективную систему выявления наших разведчиков и местных жителей, поддерживающих связь с партизанами. Из-за этого в районе отсутствовало партизанское движение, не удалось и разместить в Гатчине партийно-подпольный центр. Но в других районах Ленинградской области успехи немцев оказались значительно скромнее. К весне 1942 года они понесли большой урон в результате деятельности разведывательно-диверсионных групп и возродившегося после неудач конца 1941 года партизанского сопротивления.

Ответными мерами немецкой контрразведки стали использование антипартизанских групп и отрядов, а также подготовка в разведшколах в Пскове и в Сиверской агентов из числа военнопленных для внедрения их в отряды. Задачей этих агентов было уничтожение партизанских командиров и привнесение в среду рядовых бойцов панических слухов и пораженческих настроений, что, по замыслу противника, побудило бы партизан отказаться от вооруженного сопротивления. В этой связи становится понятной установка, которую Жданов дал Кубаткину и Кожевникову: организация в партизанских полках и отрядах чекистских подразделений УНКВД наподобие особых отделов в войсках.