Великая Отечественная альтернатива. 1941 в сослагательном наклонении - Алексей Исаев

Лектор продолжил:

— Империалистическая война вывела на поля сражений новое средство борьбы — танки. Но тогда они были лишь спутниками неторопливо передвигающегося по изрытому артиллерией пространству пехотинца. Под Камбре в 1917 г. внезапность использования крупных масс танков…

Несмотря на петлицы танковых войск Красной армии, в нем также чувствовался человек из «бывших», «золотопогонник». Казалось, в любой момент с его уст в адрес сидевших над конспектами крестьянских детей с гладко выбритыми по моде черепами сорвется слово «Господа!».

— Когда мы обсуждали «стратегическую конницу», я уже касался вопроса глубины прорыва и величины отрыва эшелона развития успеха от главных сил фронта. Сейчас мы к нему вернемся и рассмотрим его уже в плоскости действий «стратегических танков». Вопрос о развитии тактического прорыва в оперативный является одним из самых важных на данном историческом этапе развития сил и средств вооруженной борьбы. Империалистическая война не дала окончательного ответа на этот вопрос…

«О чем, собственно, идет речь? Что скрывается за термином «стратегические танки»?» — спросит читатель. Действительно, термина «стратегические танки» в 1930-х и 1940-х не существовало. Существовал термин «стратегическая конница», по аналогии с которым я и ввожу «стратегические танки». Если предыдущие варианты альтернативного развития событий касались стратегии и ветвление происходило незадолго до 22 июня 1941 г., то в данном случае я позволю себе отнести ветвление на более ранний срок, в начало и середину 1930-х годов. Чтобы не вызывать столь дальним отнесением точки ветвления от интересующего нас лета 1941 г., изменения будут касаться только достаточно узкой области военного строительства Красной армии. Понятно, что, вооружившись послезнанием, можно пройтись по строительству советских Вооруженных сил в 1930-е годы огнем и мечом. Однако ценность исследования результата действий в 1941 г. такой обновленной Красной армии с подтяжкой лица, силиконом и ботоксом представляется крайне сомнительной. РККА в 1930-х строили именно так, как строили по целому ряду объективных причин, и массированная перетряска тех решений не может быть обоснована сменой одного-двух персонажей. Вносимые изменения должны быть как минимум реалистичными и следовать из уже накопленных на тот момент знаний и опыта. Мной были выбраны «стратегические танки» как часть нового и динамично развивающегося рода войск. Идеи по его применению действительно могли возникнуть самые разные, и линия развития бронетанковых и моторизованных войск РККА не являлась столь жестко ограниченной опытом предыдущей войны. Здесь уже многое зависело от стечения обстоятельств и роли тех или иных личностей. Собственно, именно тогда, на рубеже 1920-х и 1930-х, возникли новые идеи применения танков. Именно в это время де Голль писал свою «Профессиональную армию». Идеи самостоятельного использования танков витали в воздухе, и элемент случайности в данной области воздействовал на события в не мрныпей степени, чем объективно обусловленные ходы и решения руководства.

Как могли повлиять на боевые действия эти вроде бы незначительные изменения? Вдумчивый анализ событий лета 1941 г. приводит к выводу, что острее всего в Красной армии в тот момент ощущалась нехватка подвижных резервов. Не будет большой ошибкой сказать, что сами красные командиры и командующие тогда не осознавали всей глубины проблемы. Считалось, что подвижные резервы есть, по крайней мере существовали до определенного момента. Как приграничные армии, так и армии Второго стратегического эшелона на рубеже Западной Двины и Днепра располагали мехкорпусами той или иной степени комплектности. Позднее, уже под Смоленском и на Лужском рубеже, действовали отдельные танковые дивизии.

Причины проблем искали на уровне армий, командующим которых доверяли мехкорпуса, на уровне самих мехкорпусов, а также на уровне входящих в них частей и подразделений. В июле 1941 г. мехкорпуса расформировали и оставили танковые дивизии в облегченном штате. Вскоре разочарование построенными до войны мехсоединениями достигло такого градуса, что от крупных механизированных соединений отказались вовсе. С приходом на пост начальника Генерального штаба Красной армии маршала Б. М. Шапошникова в августе 1941 г. началось массовое формирование частей и соединений непосредственной поддержки пехоты. Это были танковые бригады, отдельные танковые полки и батальоны. На 1 сентября 1941 г. в составе действующей армии насчитывалось 9 танковых бригад, 5 отдельных танковых полков и 38 отдельных танковых батальонов. Формально в армии еще числились танковые дивизии, но они представляли собой совершенно жалкое зрелище. Например, большинство танковых дивизий Юго-Западного фронта на 1 сентября 1941 г. насчитывали по 2,5–3 тыс. человек, единицы танков. По своим боевым возможностям они были ближе к бригаде, нежели к дивизии. Неудивительно, что при таком состоянии подвижных резервов их результативность оставляла желать лучшего.

Иногда утверждается, что танковые бригады в августе 1941 г. решили формировать ввиду недостатка матчасти. Однако эта версия не выдерживает критики. Согласно приказу НКО № 0063 от 12 августа 1941 г. до декабря месяца предполагалось сформировать пятью волнами ни много ни мало 120 отдельных танковых бригад по 91 танку в каждой (7 КВ, 20 средних танков Т-34 или Т-50, 64 малых танка Т-40 или Т-60). Несложные арифметические подсчеты, перемножение числа бригад на штатное количество танков в бригаде показывают, что 120 бригад это 10 920 танков. Этого вполне достаточно, чтобы сформировать около полусотни танковых дивизий по 215 танков (численность танковой дивизии по штату № 011/44 от 6 июля 1941 г.). Если мы сравним количество танков, имевшихся в СССР и Германии, то увидим, что при меньшем абсолютном числе танков немцы содержали их в танковых дивизиях (объединявшихся в корпуса и даже армии), а в СССР в тот же период наибольшей единицей была танковая бригада. Например, в СССР на 1 января 1942 г. имелось в наличии 7700 танков, у немцев — 4561 танк и около 500 штурмовых орудий (представлявших собой аналог танков непосредственной поддержки пехоты в армиях союзников). Меньшее число танков не стало для немцев препятствием для формирования танковых дивизий.

Может быть, Красной армии не хватало автомашин? Нет, это тоже не может быть причиной решения о переходе к бригадной организации. По вспомогательной технике наблюдается та же картина. Отдельной танковой бригаде августа 1941 г. полагалось 177 автомашин «ЗИС», 175 автомашин «ГАЗ», 22 бензоцистерны, 19 тракторов, 17 легковых автомашин и 96 мотоциклов. Таким образом, на формирование всех 120 бригад требовалось 22 240 автомашин «ЗИС», 21 000 — «ГАЗ», 2040 легковых, 2280 тракторов, И 520 мотоциклов, 2640 цистерн. По штату в танковой дивизии № 011/44 июля 1941 г. предполагалось наличие 25 легковых автомобилей, 5 автобусов, 231 грузовика «ГАЗ-АА», 14 «ГАЗ-ААА», 365 «ЗИС-5», 76 автоцистерн, 8 водо- и бензозаправщиков «ЗИС-6», 72 трактора разных типов и 174 мотоцикла. Легко видеть, что автотехники в танковой бригаде лишь примерно вдвое меньше, чем в облегченной дивизии июльского штата. Если быть совсем точным, потребного для 120 танковых бригад количества автомашин ГАЗ хватит на 85 танковых дивизий штата июля 1941 г., автомашин «ЗИС» — на 61, легковых — на 81, мотоциклов — на 66, цистерн — на 31, тракторов — на 31. Первым «узкими местом» были автоцистерны, сплошь и рядом заменявшиеся груженными бочками обычными грузовиками. Более существенным «узким местом» были трактора, но это происходило за счет снижения артиллерийских возможностей бригад. Даже если принять эти «узкие места» за данность, вполне возможно перейти на смешанную организацию. То есть держать в армии 30 танковых дивизий по штату № 011/44 и 50 танковых бригад августовской организации. Собственно, примерно так и обстояло дело позднее, когда в Красной армии имелось примерно три десятка танковых корпусов (лишь часть из которых вошла в танковые армии) и более многочисленные танковые бригады и полки для непосредственной поддержки пехоты.