Добрые друзья - Джон Бойнтон Пристли

Они умолкли. В темноту фургона начали прокрадываться странные ночные звуки. Мистер Окройд прислушивался к шорохам и шелестам, как вдруг его напугал громкий печальный крик.

— Ну и звук, а? Прям мурашки продирают.

— Сова, — объяснил Джоби. — Я уж к ним привык. А вот чего терпеть не могу, так это стук трамваев по ночам. В городах с трамваями я не ложусь, пока они не угомонятся. Спать никакой возможности — сердце болит, желудок болит. Ну да ладно, — сонно добавил он, — жизнь хороша, пока ноги ходят да зубы жуют. Надо всякое повидать, пожить хорошенько, а то и помирать жалко. Как считаешь, Джордж?

— Что-то в этом есть, — с истинной браддерсфордской осмотрительностью ответил мистер Окройд. По правде говоря, он до сих пор был немного ошарашен происходящими с ним чудесами. «Надо рассказать Лили про этого малого, — подумал он. — Вот она подивится!» И очень скоро среди дремотных теней он на короткий миг разглядел дочь, улыбающуюся ему через океан.

IV

Утром встали затемно.

— До Рибсдена около часа езды, — объяснил Джоби. — Хочу занять местечко получше.

Они быстро позавтракали чаем и бутербродами с вареной ветчиной, а с первыми лучами солнца, пробившимися из-за туч, уже тряслись по неровной дороге.

— Холодает, — заметил мистер Окройд.

Джоби смерил утро оценивающим взглядом.

— Погода портится. Вот увидишь, сегодня так тепло уже не будет, глядишь, и дождь польет. Не сегодня, так завтра. Дождь нам вреден. Две недели дождей — и я точно пойду к ближайшему ростовщику продавать весь свой скарб. Что там моряки! Кому погода важна, так это нам.

В Рибсдене, приземистом городке вроде Эверуэлла, только покрупней, уже вовсю кипела жизнь. Рынок и ярмарка заняли всю площадь и просочились на несколько ведущих к ней улиц. Джоби, однако, успел занять выгодное место прямо у выхода с площади на главную улицу и, как он позже отметил, «ровно супротив кабака „Рука помощи“». Фургон пришлось оставить в переулке, среди других машин, телег и фургонов, а все необходимое — товар и лоток — они донесли до места сами. Поставив лоток, они начали украшать его резиновыми куклами и зверями, большую часть которых надо было надуть. Время от времени Джоби узнавал прохожих и что-то им кричал, но время разговаривать было только у зевак — местной толпы, состоявшей из мальчишек, от любопытства лезших под ноги, девчат, которые от нетерпения прыгали с тротуара на мостовую и обратно, полицейского с рыжими усами, явно недолюбливавшего рынки и ярмарки, и еще одного полицейского без усов — он рынки и ярмарки явно долюбливал. Мистер Окройд никак не мог нарадоваться происходящему. Ему нравилось все: толкотня, стук молотков, крики, лоток, на который он теперь поглядывал отеческим взглядом, осенний холодок в воздухе, утреннее солнце, «Старый моряцкий», вдруг запахший приключениями, и общество болтливого Джоби. Мистер Окройд не представлял себя в роли продавца резиновых кукол, зато быстро навострился их надувать и красиво раскладывать; словом, все это было, как он неоднократно замечал про себя, «первоклассным делом».

В конце концов Джоби прикрепил к столбикам у лотка несколько плакатов: «Не забудьте про Маленьких», — кричали они, «В магазинах этого нет», «Мы лидируем. Остальные догоняют», «Английские мастера — лучшие на свете!» (последнее, вероятно, было правдой, вот только на всем товаре мистера Джексона висели иностранные ярлычки). На поперечной балке красовался самый большой и яркий плакат; великолепная алая надпись гласила: «Джоби Джексон снова в городе. Проверенное качество». Джоби с огромным удовлетворением осмотрел дело своих рук и теперь мог со спокойной совестью поболтать с соседями.

Один из них только что застолбил местечко слева от Джоби, поставив на землю столик и ящик. То был высокий потрепанный джентльмен без шляпы, зато во фраке, который сиял на солнце и отливал зеленым в тени. Затылок джентльмена украшала копна седых волос, а спереди блестела лысина. Брови у него были такие кустистые и такие черные, что необходимость в бритье нижней части лица отпадала, коим преимуществом их владелец вовсю пользовался.

— Доброе утро, перфессер, — сказал Джоби этому персонажу.

— Доброе, — ответил профессор громовым басом. — А, мистер Джексон! Рад встрече. Опять мы соседи? Я вас, кажется, видел в Донкастере.

— Верно. Хорошее местечко выбрали, а? — Джоби ткнул пальцем в сторону «Руки помощи».

— Надо же, я и не заметил. Действительно, такое соседство нам на пользу. Было время, когда… — Он не договорил, а только поднес ладонь ко рту, из пещеристых глубин которого донесся звук, напоминающий смех. Затем профессор резко помрачнел. — Вряд ли мне удастся тут подзаработать, мистер Джексон. Это перевалочный пункт, только и всего.

— Та ж беда, — кивнул Джоби. — А где вы были после Донкастера, перфессер?

— О, в безвестных, всеми забытых городишках, — печально пробасил тот. — Рынки маленькие, заказы никудышные, везде только сыр, муслин, утки и куры. Деревенская глушь, мистер Джексон. К тому же я неправильно выбрал призвание. Предложи я народу эликсир от ревматизма или средство для пищеварения, дело бы пошло. Но я знаток характеров и судеб, а это интересно только городским жителям, исключительно городским. Я думал сменить стезю, но не было времени раздобыть пузырьки. Сегодня без пузырьков никуда, люди больше не хотят глотать пилюли, мистер Джексон. Каково? Присмотрите за моим ящиком, пожалуйста. Я вернусь через десять минут. — И профессор куда-то ушел.

— Из этого малого вышел бы знатный оратор, — сказал мистер Окройд, с восторгом выслушавший всю беседу.

— А он и есть оратор, я считаю, — ответил Джоби. — Умный малый, перфессер. Знаю его много лет. Болтает будь здоров — сказка! Что угодно продаст. Никаких расходов, сплошная прибыль — это его принцип. Смышленый малый, образованный — эт самое главное. Нам с тобой никто б не поверил, а ему — верят, каждому слову верят. Хоть воздухом торгуй, честное слово!

— Пожалуй, — задумчиво проговорил мистер Окройд. — Только жирка на нем маловато.

— Очень уж за воротник заливает. Пьет как сапожник. Да и торговля нынче не та, факт. Народ пошел чересчур образованный, видят его насквозь. — И тут он так внезапно сменил тон, что мистер Окройд испугался. — Ну-ка, леди, подходите, выбирайте! Девять пенсов, шиллинг, один шиллинг шесть пенсов, два шиллинга. Не лопаются, не рвутся, не горят, не тонут — лучшая резина на рынке! Все игрушки непревзойденного качества! — Видимо, к ним подошел первый покупатель.

Вокруг палаток и лотков уже собралась толпа народа, из которой то и дело доносились пронзительные хриплые крики. Пока она состояла главным образом из женщин с корзинками; любители развлечений приходили позже, но для продавцов, подобно Джоби, торговавших семейными товарами, день уже начался. Мистер Окройд, забившийся в дальний угол палатки, обрел новый интерес в жизни. Он впервые помогал продавать что-либо, и торговля теперь представилась ему увлекательной азартной игрой. Удастся ли мальчугану с линкором «Лайон» на шапочке подтащить маму к лотку с игрушками? Купит ли женщина, которая без умолку болтает с подругой и даже не глядит в их сторону, какую-нибудь игрушку, или она пришла на рынок выговориться? Джоби, похоже, мог предсказать исход с первого взгляда: одних он оставлял без внимания, другим доверял все тайны производства резиновых игрушек, а третьим буквально всучивал свой товар. Мистер Окройд был бы рад помочь, однако не нашел чем заняться и просто восхищенно наблюдал за своим новым другом.