Битва за прокат. Как легендарные франшизы убивают оригинальность в Голливуде - Бен Фритц

В кабинетах Annapurna развешаны классические киноафиши, в коридорах стоят винтажные игровые автоматы, а за столами работают несколько десятков сотрудников, которым, за редким исключением, еще нет сорока, а одеваются они в основном так, будто нет и тридцати. Настоящий голливудский хипстерский рай.

Эта детская площадка – или бизнес, это как посмотреть, – принадлежит Меган Эллисон, основательнице Annapurna, ее генеральному директору и смыслу существования.

Одни видят в ней дитя трастового фонда, которое развлекается в Голливуде на папочкины деньги, другие – долгожданного мецената в культурном бизнесе, где доминирует прибыль. Лучше всего роль ее компании можно описать как запасную площадку для интересных, оригинальных и сложных фильмов для взрослой аудитории, которые руководители студии хотели бы, но не могут себе позволить произвести.

За фильмографию Эллисон с момента запуска Annapurna в 2011 году мог бы убить любой руководитель студии – если, конечно, его волнуют вещи типа обзоров критиков и номинаций на «Оскар», а не только кассовые сборы. С 2012 по 2016 год студия выпустила четырнадцать фильмов, и семь из них номинированы на главную премию американской киноакадемии в категориях «Лучший актер», «Лучшая актриса», «Лучший режиссер» и «Лучший фильм». «Мастер», «Цель номер один», «Афера по-американски», «Она», «Охотник на лис», «Джой» и «Женщины XX века» – все эти картины были созданы на деньги Эллисон. Студии же, подобные Sony, брали на себя более рутинные, хотя и важные расходы на маркетинг и дистрибуцию, что позволяло им разделить славу фильмов без финансового риска по их производству.

Они были счастливы оставить эту неприятную задачу застенчивой, влюбленной в кино девушке за рулем Aston Martin и в футболке с принтами рок-групп из восьмидесятых. Еще до того, как ей исполнилось тридцать, дочь одного из пяти самых богатых людей в мире, вероятно, оставила больший след в Голливуде, чем любой магнат этого столетия.

Эми Паскаль обожала Меган Эллисон. Два фильма, которые наиболее приблизили студию Паскаль к получению «Оскара» в этом веке – «Цель номер один» и «Афера по-американски» – финансировались полностью и на 50 % соответственно именно главой Annapurna.

«Фильмы, которые помогает делать Меган, непросты в производстве, но именно из-за них мы все и попали в этот бизнес», – сказала Паскаль о своей молодой подруге. Паскаль легко было бы представить на месте Эллисон, родись она не в лос-анджелесской семье из среднего класса, а в семье Ларри Эллисона, соучредителя гиганта Кремниевой долины – компании Oracle, которая оценивается в $62 миллиарда.

Родители Меган развелись еще до того, как ей исполнился год. Она провела детство в доме своей матери, просматривая видеокассеты вместе со своим братом Дэвидом, который, став взрослым, начал финансировать более мейнстримные и дорогие фильмы, чем она, такие как «Терминатор» и «Звездный путь». Склонная к самоанализу, умная и грубоватая брюнетка с юных лет взращивала в себе что-то вроде панковского альтер эго, но при этом никогда не восставала против своего элитарного воспитания. Она гоняла на скоростных катерах с отцом в Сен-Тропе и училась кататься на лошадях в поместье матери.

Эллисон училась в престижной киношколе Южно-Калифорнийского университета, но после двух семестров бросила учебу и отправилась путешествовать по миру. Среди пунктов назначения был Непал. Здесь она совершила восхождение на гору Аннапурна, в честь которой и была названа ее компания. Вернувшись в Соединенные Штаты, она решила, что хочет использовать свое состояние для финансирования фильмов режиссеров, которыми восхищается. У Эллисон были весьма эклектичные вкусы: она боготворила Джона Кассаветиса и Роберта Олтмана, но при этом считала «Назад в будущее» величайшей кинотрилогией всех времен и питала слабость к комедиям 1980-х годов, типа «За бортом» с Голди Хоун.

Открыв свой бизнес примерно в 2006 году, Эллисон никак не могла предположить, насколько кстати он придется в мире крупных кинофраншиз. Начать она решила с небольших – можно сказать, пробных – вложений. Эллисон ни с того ни с сего связалась с режиссером Кэтрин Брукс на MySpace, прикатила на встречу с ней на Harley Davidson и предложила финансировать независимый фильм «Пробуждая Мэдисон», который стоил около $2 миллионов. В конце концов фильм вышел только на видео. Три последующие попытки финансирования тоже не произвели большого впечатления ни на критиков, ни на кассовые сборы. Но все изменилось в 2010 году, когда Эллисон получила доступ к значительному наследству, оцениваемому в сотни миллионов (если не миллиардов) долларов.

Тогда она основала компанию Annapurna Pictures, которая поначалу базировалась в трех многомиллионных домах на Голливудских холмах: один для нее, один для кинематографистов и один для «корпоративных» кабинетов. Наконец у Эллисон появилась возможность от и до финансировать все, чего душа пожелает.

Конечно, она была не первой миллардершей, которая решила поделиться своим богатством с Голливудом. Киноиндустрия опиралась на «деньги от идиотов», влюбленных в шоу-бизнес, почти на протяжении всей своей истории, начиная с Говарда Хьюза[37] в 1930-х годах. Почти одновременно с Эллисон на сцене появились Гиги Притцкер, наследница состояния Hyatt Hotel, Молли Смит, дочь основателя FedEx, и Джефф Сколл, первый сотрудник eBay. Все они также вкладывали собственные деньги в фильмы – в основном оригинальные и среднебюджетные, от которых поголовно отказывались студии.

Но Меган Эллисон среди них выделялась. Во-первых, она участвовала в этом бизнесе не только ради славы. Наоборот, она активно избегала внимания, отказываясь давать интервью. «Контрол-фрик постоянно сталкивается во мне с социофобом, и они оба заставляют меня пить в больших компаниях, – написала она в Twitter. – Просто провал провалов». Когда дело касалось прессы, она оказывалась почти такой же затворницей, как глава Marvel Айк Перлмуттер. Но, в отличие от него, Эллисон бывала на премьерах и других мероприятиях, посвященных ее фильмам, – обычно она, облаченная в черный костюм, тихо беседовала с актером или режиссером в стороне от прессы.

Она быстро пробилась к звездам первой величины. На одной вечеринке после «Золотого глобуса», устроенной гигантским агентством талантов William Morris Endeavor и полной голливудской элиты, она небрежно поболтала с Леонардо ДиКаприо и Джона Хиллом, прежде чем те отправились наверх – на свое собственное закрытое мероприятие.

Кроме того, у Эллисон была уникальная черта: забывать об осторожности, когда речь идет о самых престижных проектах от лучших кинематографистов. Что ни говори о ее финансовой хватке, в ее вкусе усомниться невозможно. Когда Полу Томасу Андерсону, режиссеру фильмов «Ночи в стиле буги» и «Нефть», понадобилось $32 миллиона на производство «Мастера» – фильма о движении, близком к саентологии, Эллисон выписала чек сразу же после встречи с режиссером в Jerry’s Famous Deli, чудесном ресторанчике в Лос-Анджелесе. Кэтрин Бигелоу, обладательнице премии «Оскар» за фильм «Повелитель бури», нужны $45 миллионов на производство «Цели номер один» – неоднозначного фильма об охоте на Усаму бен Ладена? Сделано. Спайку Джонсу («Быть Джоном Малковичем», «Адаптация») захотелось сделать фильм-размышление на тему любви и технологий в будущем с простым названием «Она»? Очевидно, в прокате фильму придется непросто, но Эллисон все равно вложила в него $23 миллиона.