Башни земли Ад - Владимир Свержин

— Два, — со вздохом напомнил «ублюдок».

— Точно. Два. Второе я выиграл. — Балтасар Косса широко улыбнулся. — Так что? Поступаете на службу? Герцог чертовски щедр, и будет мне благодарен по гроб жизни. К тому же там всегда есть кого обыграть в картишки.

— Это верно, — подтвердил Вальдар. — Мы только что из Дижона. Я — посланец его святейшего величества, пресвитера Иоанна. Государь отправил нас склонить герцога к войне против Тамерлана и Баязида, но его светлость предпочитает думать о венгерской юбке, нежели о чести и войне против общего врага.

— Вот дурак! У нас в Италии я бы ему подарил сотню отборных римских юбок. Предпочесть войне какую-то очередную куколку? Да он из ума выжил.

В дверь дробно постучали:

— Простите, господа.

Трактирщик обвел недоумевающим взглядом свои лучшие апартаменты.

— Там у ворот большой отряд. Именем герцога они требуют выдать вас, молодой господин, и ваших спутников.

— Черта с два, — подбоченился Балтасар Косса. — Неси сюда лучшего вина. А эти порождения опившихся хорьков пусть ждут у забора. На рассвете мы выступаем в Дижон.

«Обидеть боксера может каждый. Но не каждый успевает извиниться».

Майк Тайсон

Пустырь за монастырем братьев-кармелитов десять лет тому назад был подарен святой обители прежним хозяином для еженедельного поминовения его души. Сначала здесь предполагалось воздвигнуть новую часовню, но, когда стены ее были уже почти выведены, в морозную ночь в канун Всех Святых грунт просел, сведя на нет долгие усилия братии. Сие было признано недобрым знаком. Так и остались руины стоять за невысокой оградой, ожидая решения своей участи и зарастая высокой травой и молодыми деревцами.

— Они идут туда! — Магистр Вигбольд ткнул пальцем в сторону калитки, густо занавешенной плющом.

— Я вижу, друг мой. Твои парни готовы?

— Конечно. Все до единого тут.

— Когда я свистну — начинайте. — Дюнуар проверил, легко ли выходит меч из ножен. — Ладно, не скучай. Похоже, самое время для моего эффектного появления.

Барон де Катенвиль направился к калитке, за которой только что скрылись люди со знаками святого Марка на гамбизонах вместе с Яном Жижкой.

— Туда нельзя! — Из прикрытой зеленью ниши в каменной стене появились двое парней с длинными кинжалами в руках.

— Видите ли, молодые люди, — задумчиво глядя на внезапно появившуюся стражу, менторским тоном проговорил бородатый гигант, — концепция вашего тезиса в базисной своей части содержит эмпирически выверенные предпосылки когнитивного диссонанса.

— Чего? — ошеломленно переспросили молокососы.

— Диссонанс, говорю, — рявкнул барон де Катенвиль, перехватывая запястья обалдевшего «заградительного отряда» и коротким поворотом выводя их на болевой прием. Кинжалы выпали из разжатых пальцев, и юнцы бы взвыли от боли, когда б Мишель не столкнул их лбами со всего размаха. — Головами думать надо, — переступив через стражей, Мишель открыл калитку.

— …Таким образом, вы, сами того не ведая, нарушили священные права братства мастеров клинка святого Марка, — разносилось по пустырю. — Только нам во всех землях Империи дозволено выступать кампеонами в судебных поединках, учить владению оружием особ не рыцарского звания, а также наниматься в личную охрану любого, кто пожелает ее иметь в землях Империи. Как нарушивший наши священные права, вы должны будете принять бой со всеми моими лейтенантами, а затем, если будете живы, то и со мной — капитаном братства святого Марка. Поскольку вы, как выяснилось, чужестранец, в знак снисхождения вам будет дозволено сражаться с каждым из нас по очереди. Итак: меч и щит, длинный меч, кинжал, алебарда. С чего предпочитаете начать?

— Господа, я нарушу ваше уединение. — Мишель Дюнуар появился из-под арки.

— Кто вы такой? Убирайтесь прочь.

— Если вы столь рьяно гоните меня, то вам совсем не обязательно знать, кто я такой, — подходя ближе, заявил барон де Катенвиль. — Мой учитель страшно утомился после боя и не может принять ваше любезное приглашение. Но я с радостью заменю его.

— Благодарю, но… — удивленно начал храбрый богемец.

— Что вы, учитель! Отдыхайте, — не давая рыцарю договорить, перебил его Мишель. — Я так долго искал вас. Джованна просила кланяться и передала вам это.

Дюнуар протянул Яну Жижке вышитый портрет.

— Отдыхайте. Если мне понадобится ваша помощь, я непременно вас призову.

— Убирайтесь, незнакомец! Если вам дорога ваша жизнь — уносите ноги, пока не поздно. Только безумный осмелится самолично кинуть нам вызов. Вы надеетесь, что ваша сила поможет одолеть? Не тешьте себя пустыми упованиями.

— Слишком много разговоров. Кто первый? — Оружие мелькнуло в руках мастеров клинка.

— Нечто подобное я и предполагал. — Дюнуар вложил два пальца в рот и оглушительно свистнул. В тот же миг на гребне стены появилось три десятка людей вовсе не монашеского вида с арбалетами в руках.

— Забыл сказать, я и впрямь чертовски дорожу своей жизнью. Чего и вам желаю. Сражаться будете по очереди. Хотя лучше бы почтенным господам согласиться обсудить некоторые животрепещущие вопросы, не сопровождая беседу звоном оружия.

Мастер длинного меча ринулся в атаку первым. По своим габаритам он ближе всего стоял к Мишелю Дюнуару. Четырехфутовый клинок со свистом рассекал воздух там, где только что находился барон де Катенвиль. Но тот постоянно ускользал и оказывался где-нибудь сбоку от нападавшего. Мастер клинка перехватывал меч под ложный гард, старался нанести колющий удар, атаковать топорками крестовины, булавой яблока-противовеса, но «ученик заезжего мастера» уходил из-под удара, как заговоренный.

— Эй! — В самое ухо противника крикнул Дюнуар, заставляя его обернуться и в тот же момент, точно хлыстом, нанося ему удар двумя сложенными пальцами по глазам. Мастер рухнул на колени, закрывая лицо руками и забывая обо всем на свете.

— Следующий!

Ровно через минуту мастер боя на алебардах описал дугу в воздухе, подброшенный ногой Мишеля, и тот, перекатившись через стену, воткнул отнятую алебарду в землю возле головы поверженного соперника.

— Господа! — вновь принимая позицию готовности, заговорил барон де Катенвиль. — Можем продолжить наше содержательное развлечение, а можем вернуться к вопросу, который я желал бы обсудить, пока вы живы, а не произнести в качестве эпитафии над свежими могилами.

На лице капитана братства святого Марка отразился настороженный интерес:

— Нам следует посоветоваться.

— Не смею мешать. Я тоже с радостью воспользуюсь паузой, чтобы обнять учителя.

Откланявшись, Дюнуар бросился к Яну Жижке.

— Кто вы такой? — пытаясь выбраться из медвежьих объятий, поинтересовался тот. — И почему зовете меня учителем?