Испанская инквизиция - Виктория Холт

В 1498 г. суверены оплакивали смерть Хуана и младшей Изабеллы и в знак любви и уважения к Торквемаде они похоронили инфантов в Авиле.

Может быть, знаком наибольшего уважения и благосклонного отношения монархов к Торквемаде может служить тот факт, что, когда возникла необходимость направить в Англию посланников в связи со свадьбой принца Артура и Каталины, организация этого дела была доверена Великому инквизитору.

Торквемада, заботившийся о своем любимом детище — инквизиции, постарался использовать этот случай. Он с большим вниманием отнесся к поручению и лично отправил посланника к королю Англии. Англия была одной из стран, в которых не действовала инквизиция, за исключением отдельных случаев (гонение на храмовников Эдуарда II). Пролив Ла-Манш был барьером между островом и Европейским континентом, но теперь между Англией и Испанией была налажена связь, и Торквемада определенно имел выгоду от этой ситуации. Есть основания полагать, что изгнание иудеев он поставил условием заключения брака между Изабеллой и Эмманюэлем Португальским. Генрих VII был готов обещать углубить связи, которых он очень желал. Его острый ум вполне осознавал растущее могущество Испании; он был известен своей жадностью и конечно же стремился получить богатое приданое, которое Каталина привезла в Англию.

Просьба, переданная английскому королю Торквемадой, заключалась в том, чтобы каждый, кто скрывался в Англии от Святой церкви, мог быть выдан испанским властям.

Посланник Торквемады доложил, что Генрих положил обе руки на грудь и горячо поклялся, что прогонит из своих владений всех еретиков и иудеев, на которых укажут испанские власти.

Эта уступчивость по отношению к испанским монархам несколько утешила Торквемаду, который к тому времени озлобился на Рим. Александр показал (конечно, очень учтиво), что он не слишком расположен к Великому инквизитору; вдобавок он выказал неуважение к методам Торквемады при совершении аутодафе в июле 1498 г. на площади Св. Петра, проявив снисходительность к еретикам и тем самым подчеркнув несогласие с жестокими мерами, изложенными в инструкциях Торквемады. Торквемада убедил суверенов выразить протест понтифику из-за проявленной снисходительности. Александр весело ответил, что запретил раскаявшимся еретикам возвращаться в Испанию без разрешения суверенов, подчеркивая этим, со свойственной ему учтивостью и дипломатическим тактом, что происшедшее не имеет отношения к Испании. Поскольку такой человек правил в Риме, неудивительно, что Торквемада пожелал иметь других союзников, даже в отдаленном островном государстве, где воцарилась непредсказуемая династия Тюдоров.

В последние несколько лет жизни Торквемада, словно преследуемый злым роком, сильно страдал от болезни. Но хотя тело его было дряхлым, ум оставался по-прежнему острым.

За пять месяцев до кончины он вызвал главного инквизитора Авилы и передал ему ряд дальнейших инструкций, приготовленных для исполнения инквизицией.

Это был четвертый свод «Указаний», изданный Торквемадой; другие появились в 1484, 1485 и 1488 гг. Последний свод, от мая 1498 г., состоял из шестнадцати пунктов, главными из которых были первые девять.

1. В каждом суде должно быть по два инквизитора, и один из них должен быть юристом, а другой богословом. Они должны действовать сообща при вынесении судебного приговора или при пытке; и они обязаны вместе оглашать имена свидетелей.

2. Служащим инквизиции не позволяется применять орудия пытки там, где это запрещено.

3. Никто не может быть арестован без обоснованного доказательства вины, а судебные разбирательства должны проводиться как можно скорее, а не затягиваться на длительные сроки (как в деле в Ла-Гардии).

4. Дела в отношении умерших должны разрешаться быстро, поскольку задержки причиняют большие страдания детям этих людей, так как им запрещается вступать в брак до. окончательного рассмотрения дел их родителей.

5. Денежные взимания не зависят от состояния казны инквизиции. (В прошлом, когда средства инквизиции оскудевали, взимания возрастали.)

6. Личные денежные взимания и тюремное заключение не могут искупляться уплатой штрафа; и только Великий инквизитор может дать разрешение на отмену «санбенито» и освобождать детей от бремени родительских грехов.

7. Инквизиторы должны также заботиться о том, чтобы исповедовавшиеся в своих грехах после ареста искренне раскаивались. При этом следствие не должно быть слишком длительным, а грехи не должны быть явным непослушанием закону и должны арестованным ясно осознаваться.

8. Инквизиция должна сурово и публично наказывать всех лжесвидетелей.

9. В суде не должно быть людей, состоящих между собой в родственных или деловых отношениях.

Остальные семь пунктов касались ведения дел и управления.

Должностные лица, не соблюдавшие секретности информации, наказывались тем, что изгонялись со двора инквизиции.

Это были последние указания Торквемады, и можно подумать, что телесные страдания смягчили нрав Великого инквизитора. Но некоторая внешняя «демократизация» судебных разбирательств в отношении еретиков никак не касалась главных, основополагающих принципов работы инквизиции.

Когда Торквемада постановил (пункт 3), что никто не может быть арестован без доказательства вины, то это не означало, что инквизиторы не могли «придумать» доказательства, вырвав признание вины в пыточной камере. Применение пыток с подвешиванием на дыбе и раздиранием рта давало им возможность продолжать свою отвратительную работу, хватая людей лишь по подозрению. Когда имена слетали с губ мужчин и женщин, испытывающих агонию в камере пыток, то это считалось достаточным основанием для ареста названных людей; таким образом, несмотря на внешнюю мягкость, эт. от пункт имеет мрачный подтекст.

В пункте 4 провозглашалось, что дела в отношении умерших должны быстро разрешаться, чтобы не пострадали дети покойных. Здесь снова создается впечатление, что Великий инквизитор проявил гуманность. Но это приводило к тому, что трупы богатых людей безобразным образом эксгумировались и их хоронили в могилах для еретиков, а их богатство конфисковывалось инквизицией.

Совершенно очевидно, что было необходимо упорядочить дела с казной, поскольку было ясно, что преступные деяния в этой сфере продолжались.

Постановление о наказании лжесвидетелей также под вопросом. Как может быть доказано, что лицо дало фальшивые показания, если, согласно законам инквизиции, обвиняемый не должен знать, кто его обвинил? У инквизиции были свои представления о лжесвидетельстве: свидетели обвиняли в ереси тех, кого хотела осудить инквизиция.

Только на первый взгляд может показаться, что Торквемада, живя на земле последние месяцы, старался смягчить присущую ему жесткость. Его последние «Указания» отдают лицемерием. Удивительно, что он, столь преданный инквизиции, бессознательно обманывал себя. Инквизиция была его страстью, его детищем, он испытывал к ней нежную любовь. Он поступил жестко, даже жестоко, но, может быть, этот человек, считавший себя правым, полагал, что все, не соответствующее его взглядам, несущественно и неправильно, более того — вредно и недостойно жизни, и считал, что жестокость необходима.