Ставка больше, чем смерть. Металл Армагеддона - Александр Голодный

– Искандер!

– Братка!

Сильные руки подхватывают, ставят на ноги. Ого, повело не по-детски. Впрочем, головокружение быстро проходит, зато прошибает обильный пот.

– Парни, не спешите, дайте я еще посижу.

– Как ты?

– Лучше.

Действительно, организм наполняют бодрость и энергия. Очень резко наполняют. Уточняю:

– Командир, сколько будет действовать стимулятор?

– Часа два.

– Тогда не хер рассиживаться.

Пошатываясь, встаю, закидываю за спину рюкзак:

– Вперед. Еще ничего не закончено.

– Мы разве не прикончили этого?..

– Вряд ли. Часть его ушла. И скорее всего вернется.

Выдергиваю магазин из «Правого». Полный.

– Искандер, мы перезарядили оружие.

– Понял, спасибо.

Проходим мимо неопрятной кучи изрешеченного тряпья и раздробленных костей, коридор круто изгибается и расширяется. А ведь мы дошли.

Просторный зал в форме шестиконечной звезды. Каждый луч уходит в проход, подобный нашему. В центре каменный ящик, здорово напоминающий саркофаг.

– Стоп!

Напарники замирают.

– Парни, вы видите полосы?

Пол, стены и даже потолок покрывают толстые черные линии. Их можно принять за рисунок, но, присмотревшись, отчетливо вижу: шевелятся.

Вглядевшись, Ахмет уточняет:

– Вроде тени на полу?

Кемаль добавляет:

– И на стенах?

Так.

– Гляньте в ПНВ.

Прикладывают к глазам аппараты:

– Вообще ничего не заметно.

Помявшись, Кемаль уточняет:

– Искандер, а у нас теперь всегда глаза светиться будут? И в темноте будем видеть?..

Смотрю на дымку вокруг искр. Зрение, к слову, переключается без задержки.

– Нет. Выровняется баланс энергий, снова станете обычными.

Пока друзья переваривают информацию, возвращаюсь мыслями к полосам. Тот каменный ящик наверняка наша цель. Должен быть защищен от жаждущих раскрыть тайну Брюса? Разумеется, и по максимуму. Попробовать выстрелить по ближней полосе? Нет, есть мысль получше.

– Доставайте фонари, парни.

Встав лицом к стене за угол, закрыв глаза и для верности надежно заслонив их рукой, по команде вдавливаем кнопки «солнечной вспышки». Направленные в зал фонари выдают бешеной интенсивности световой импульс – глаза засвечивает, несмотря на предпринятые меры. Проморгавшись, выглядываю, тут же отшатываясь – перед лицом мелькает судорожно извивающееся, исходящее черным дымом толстенное щупальце. «Предчувствия его не обманули». Повторим лечебные процедуры.

Командую:

– Готовы? Огонь!

Раз за разом, с периодичностью в пяток секунд выжигаем нечисть. Все, мой фонарь скис – прекратилось характерное клацанье.

– У меня все. Батарея села.

Ахмет отзывается:

– И у меня.

– А у меня еще вроде пашет.

– Кемаль, вруби обычный режим – надо посмотреть.

Посмотреть есть на что. Похоже, что тут душевно ломали дрова – кругом куски и тающие на глазах, подергивающиеся кучи. Под мощным желтоватым лучом разложение стремительно ускоряется.

– Брат, просвети нам дорожку.

Поняв, здоровяк гоняет луч. Все, путь чист.

– Вперед.

Вблизи сходство с саркофагом усиливается. Покрытый древними рунами, длинный, но очень узкий гроб из серого камня. Кемаль автоматически тянется к ручке на крышке.

– Стоять!

Если бы я ваял такую вещь, то первым делом… Уточняю:

– Ручки не трогать.

– Думаешь?..

– Уверен.

Не касаясь, осматриваю ящик. Замков не видно.

– Парни, по команде, ножи в щель и резко поддеть.

– Ясно.

Распределившись с правой стороны, готовим оружие.

– В щель!

Ядовитое шипение, от металлокерамических лезвий потянуло зеленоватым дымком.

– Дави!

Кувыркнувшись, каменная плита бьется об пол, раскалывается, шипение резко усиливается. Куски крышки исчезают со скоростью растворяющегося в кипятке рафинада, исходя все тем же дымом.

– Бросайте!..

Команда запоздала – сообразившие напарники уже отбросили разъедаемые неизвестной силой клинки. Секунды – и от крышки, и от ножей не остается вообще ничего. Только подпалины на плитах пола.

М-да…

Заглядываем в открывшееся хранилище.

В светящемся гнойно-желтом тумане висит меч. Я не специалист по холодному оружию, но понимаю – двуручник. Уж больно велик размер, да и характерна рукоятка.

В ножнах, замотан в тонкую вуаль.

Еще одна проверка.

Достаю патрон, осторожно роняю. На секунду зависнув в желтизне, он истаивает быстро исчезающими струями.

– Мать!.. И как сейчас?

Кемаль эмоционален, а подумать надо хладнокровно. Руками туда лезть – верная смерть. Попробовать поддеть оружием? Не факт, что получится – слишком быстро растворяет металл это инферно. А без стволов останемся точно.

Взгляд проходит по стенкам саркофага, задерживается на ножках, выполненных в виде когтистых лап. Вон, кстати, рядом пятна подпалин от крышки и ножей.

Мысль дозревает. Забрав фонарь, исследую под заметно потускневшим лучом нижнюю часть ящика. Рун нет. Сколько эта зараза может весить?

Восхищенно наблюдаю за напарниками. Вот это силища! Рывок вверх, наклон… меч выпадает. Потянувшиеся за ним жадные желтые струи обрываются, втягиваются назад. Гулко бьются об пол ножки саркофага. Еще один пробный патрон спокойно лежит на вуали. К слову, тонкие, как паутина, нити наверняка из золота – уж больно характерный цвет. Решившись, беру в руки.

Увесистый. Темно-красные, отделанные серебром ножны, длинная рукоятка, простая крестообразная гарда. Ножны покрывает сложный гармоничный узор.

– Оно?

– Думаю, да.

Прислушиваюсь, добавляю:

– Даже уверен.

Судя по нарастающему шуму, на нас из дальнего коридора идет последняя, подзапоздавшая атака. Все ближе громыхают жесткие, металлические шаги. В памяти сами собой всплывают сведения о металлической служанке Брюса. Боюсь, не отобьемся.

Если только… Пытаюсь сорвать вуаль и понимаю – сидит намертво. Это не золото. Кажется, что тончайшие нити по прочности не уступают стали.