Тайна генерала Каппеля - Герман Романов

– «За царя и советскую власть»?

Вырыпаев отлично помнил поразивший его текст – такой смеси откровенного обмана и цинизма ему еще не приходилось читать. Но ведь чудовищная ложь большевицкой агитации сработала и привела в конечном итоге Белую армию к трагедии массовой сдачи под Красноярском.

– Вот и я подумал – почему они призывают за советы рабочих и крестьянских депутатов? А в них почему-то оказываются одни коммунисты, чуток разбавленные прочими «левыми», которые или быстро изгоняются, или живо перекрашиваются в большевиков. А почему мы не можем выступить за советы, только народные, которые придут на смену земству? Ведь последнее, по сути, перешло на политический путь, совершенно забыв о народной пользе, для которой оно и создавалось. Начала верховодить интеллигенция, в которой проснулось ужасное стремление к разрушению здорового государственного начала, – и к чему это привело? Те же мужики, которым они не дали приобрести практический опыт самоуправления, ударились в анархизм и партизанщину, считая прежние устои оковами. Вот и проснулись самые темные инстинкты в их душах!

– Бога нет, царя не стало, мы урядника убьем! Податей платить не станем и в солдаты не пойдем!

Вырыпаев вспомнил знаменитую частушку, ходившую во всех сибирских селах и ставшую своего рода политической программой, и чуть нараспев ее озвучил.

– Вот это самое страшное, друг мой Василий Осипович! А посему мы должны дать крестьянству, что составляет три четверти населения, приобщиться к управлению государством через народные советы! И установить самую настоящую народную советскую власть!

Полковник застыл в полном ошеломлении – он не ожидал такого поворота. Да, раньше Каппель не раз высказывал свое недовольство существующим положением власти, но вот так круто ее изменить?!

– Раньше русский народ на «совете» ведь и жил, пословиц и поговорок сколько на эту тему сложено. Ведь не зря же соборность была, ту же смуту только ею закончили и всей землею царем Михаила Романова избрали. Вот и сейчас нужно избирать путем соборности через Советы народных депутатов Народное собрание, а не Учредительное, исключив всяческую партийность. Пусть сами мужики выбирают, за кого голосовать в селе – своего проверенного соседа, которого знают все, или заезжего горлопана из эсеровской партии? Вот пусть эти волостные старшины, уже выбранные советами, и заседают в собрании, а либералы и политические партии, которые только и умеют давать безответственные обещания, из него будут изгнаны раз и навсегда… Хотя… Пусть и они там будут, просто отводить на политические партии треть мест, не больше, дабы пустой говорильни не вышло, – сами мужики им не дадут, заставят отвечать за слова и дела…

Каппель надолго задумался, прикрыв глаза веками, откинув голову на подушку. Главком лежал на диване, прикрытый до пояса пледом, а Вырыпаев сидел рядом в продавленном кресле и лихорадочно обдумывал сказанное. Он не ожидал, что Владимир Оскарович вдруг заговорит вот так откровенно и прямо на политические темы, про которые раньше отзывался очень осторожно и даже уклончиво с той поры, когда на смену эсеровскому правительству КОМУЧа пришла Директория, которую скоро сменил Верховный правитель России адмирал Колчак.

– Вот потому-то, Вася, я и написал обращение к народу и армии, против которого на совете выступили некоторые генералы. Заметь, и тут «совет», куда же без него русскому человеку деться, пусть и именуют его «вашим превосходительством». Зато теперь у крестьян выбор появится – за какую они советскую власть? Ту, которая целиком у коммунистов в любой ситуации, или за действительно народную советскую власть, при которой они сами будут решать свои дела. Понимаешь разницу?

– Я это в вашем обращении ощутил, Владимир Оскарович, и подумал еще, что в мужицких головах кавардак начнется…

– Зато большевицкая агитация действовать не станет! Ибо мы раздаем им чешское имущество, а коммунисты продразверстку введут. Про нас слухи добрые пойдут, а против той «советской власти» мужики на дыбы встанут, когда со всеми ее «прелестями» поближе познакомятся. Вот тогда и мы придем их освобождать… Надо только сейчас удержаться…

Каппель снова замолчал, а Вырыпаев переваривал услышанное, которое ему нравилось все больше и больше. Вот только со временем плохо, оно стремительно идет, пока эта идея до народной толщи дойдет, много недель, а то и месяцев пройдет. Действительно, нужно продержаться любой ценою, выиграть время, но вот как?

– Помнишь, еще в восемнадцатом на Волге я назвал вас своими боевыми товарищами? Как сейчас в приказе – мы все товарищи по оружию, в одном воинском братстве состоим, от солдата до генерала. Я хочу, чтобы осознание этого слова дошло до каждого, мы все боевые товарищи! Вот тогда мы станем едиными, армия сплотится, и не будет дезертиров и перебежчиков! Посмотри на ижевцев и воткинцев – наших генералов коробило, когда они себя товарищами называли. И правильно делали – вслушайся только в слово – здесь братство, честь, верность присяге! А у большевиков «товарищ» – отличие от всяких «неполноценных» и врагов, от разных «бывших», «лишенцев», «военспецов» и прочих «несознательных граждан». Я тебе говорил не раз, вспомни Ачинск – тех генералов, что держатся за прошлое, не поняли природы гражданской войны и продолжают считать себя властителями, а солдат нижними чинами, из нашей армии нужно убирать немедленно. Они этого никогда не поймут и будут играть на пользу красным агитаторам!

За вагонным окошком серел рассвет, и в проступивших сумерках виднелись верхушки далеких сосен. Вырыпаев посмотрел на главкома – и хотя тот продолжал лежать с закрытыми глазами, полковник знал, что Владимир Оскарович не спит, а думает. И сидел молча, стараясь не мешать другу размышлять о наболевшем.

– Я уверен – мы станем вскоре товарищами, так и обращаться друг к другу будем – от солдата до меня, главнокомандующего. А вот для чиновничьей братии и прочих останемся «господами» и «превосходительствами», пусть знают свое место. В нашем народе даже поговорка соответствующая имеется – «гусь свинье не товарищ»!

Вырыпаев непроизвольно хмыкнул и, не выдержав, рассмеялся. И тут увидел на губах Каппеля улыбку. И неожиданно понял, что его друг хотел сказать дальше, но не смог – Владимир Оскарович уже спал…

2 февраля 1920 года

Черемхово,

адъютант главнокомандующего

армиями Восточного фронта

полковник Вырыпаев

Станция шахтерского города была буквально забита чешскими эшелонами – классными вагонами и теплушками в одних и грязными «углярками», где до краев было навалено ставшее драгоценностью для интервентов местное «черное золото» – каменный уголь.

Везде по перрону, в отблесках пламени горящих костров, стояли чехи в своих серых шинелях, уставив в небо сверкающие под яркою луною кончики граненых штыков русских «трехлинеек». Союзники косились в сторону втянувшегося на станцию русского эшелона, первого в это пока не наступившее утро, когда ночная темнота еще толком не отступила, а встающее из-за горизонта солнце не осветило край неба розоватым сиянием.