Золотой запас. Попытка политического фэнтези - Александр Анучкин

Худойбердыев предчувствовал, что однажды президент отдаст распоряжение «поработать» и с Раковым, и всячески этот момент оттягивал. Наглый олигарх был ему в чем-то симпатичен.

Теперь, когда ему требовался богатый и влиятельный союзник, которого хорошо знают на Западе, он и решился на довольно рискованный шаг: напрямую, минуя помощников, позвонил Ракову на мобильный и попросил о встрече. Именно попросил – даже не как министр, а как частное лицо, у которого, возможно, есть с миллиардером общие интересы. Олигарх удивился, но виду не подал. Встречу назначили на удобное для Худойбердыева время. На часах было уже одиннадцать вечера, когда охрана Ракова почтительно расступилась в просторном фойе, пропуская вперед телохранителей министра. Скоростной лифт с двумя кнопками без номеров этажей – просто вверх и вниз – бесшумно взлетел над остывающей после летнего пекла Москвой.

– Сергей Рахмонович, большая честь для меня. – Раков встречал министра у дверей лифта.

– Пустое, Дмитрий Андреевич. Я же сказал – у меня частный визит. – По знаку министра охрана разместилась в глубоких кожаных креслах. Пропуская Худойбердыева вперед, Раков повел его в свой кабинет. Расположились на жестких стульях, с самого края безразмерного стола красного дерева. Министр с интересом осматривался: бывать в кабинетах богачей ему случалось редко, да и симпатий к ним он почти никогда не испытывал, его откровенно бесили нувориши с их тягой к показной роскоши. Тут – все иначе. Интерьеры удивительно стильные, все мягкое, приглушенное. Хозяин кабинета в легком, неприметном летнем костюме – он хоть и стоит целое состояние, но не кричит об этом. На руке самые обычные по виду часы. Никакого золота, все как-то подчеркнуто скромно. «Интересно, – подумал министр, – какие у него ботинки? Надо будет посмотреть при прощании».

– Вы не против, если я буду курить? – спросил Раков. – Дурная привычка, да и, поверьте, немного волнительно, хоть ваш визит и совершенно частный. – Миллиардер в очередной раз улыбнулся.

– Я начну, – наконец сказал министр. – Перебивайте и поправляйте в любой момент. И, пожалуйста, будьте честны. Я весьма рискую. – Раков поднял бровь, но промолчал. – Итак, я думаю, вы прекрасно понимаете, что время ваше на исходе. Не знаю, дадут ли вам спокойно дожить до выборов или же займутся уже в ближайшие два месяца, – это не так уж и важно, правда?

– Время – конечно, мы – смертны, богатство и власть – временны и приносят смерть, – философски ответил Раков. – Это не я придумал, просто я только что сформулировал.

– Хорошо. Я хочу предложить вам неожиданный союз. Союз со мной. Я ничего не могу вам обещать или гарантировать, просто, если я выиграю, точнее – если мы выиграем, – ваши шансы на бесконечность заметно возрастут. Или даже больше.

– Говорите загадками, Сергей Рахмонович.

– О, я еще не начал. А вот сейчас – пора. Я знаю, что президент, директор ФСБ, а также еще целый ряд довольно известных людей с помощью спецслужб совершили серию тяжких преступлений. Убийств и террористических актов. Они сделали это, чтобы скрыть страшную правду, которая может принести нашей стране много всего, мягко говоря, нехорошего. Глубочайший экономический и политический кризис, галопирующую инфляцию, полную потерю авторитета в мире, как следствие, не исключаю, гражданскую войну. То есть, с одной стороны, они действовали во благо нашей с вами страны. С другой, их усилия пока что все равно не увенчались успехом – это, во-первых, во-вторых, я точно знаю, что нельзя творить добро делая зло. – Министр не смотрел в глаза собеседника, он просто чеканил фразы, и было понятно, что каждое новое слово дается ему все сложнее. – У меня пока что есть только один союзник – молодой и честный финансист-государственник. Но этого мало.

Раков молчал минут пять. Он рассматривал свои отполированные до перламутрового блеска ногти, потом – мял сигарету, долго смотрел на огонек тонкой платиновой зажигалки.

– Что вы хотите, Сергей Рахмонович? Что вы задумали? Государственный переворот?

– Нет. Я хочу прийти к президенту и попросить его добровольно оставить свой пост. Передать власть порядочным людям, которые все исправят.

– Вы меня пугаете. Во-первых, он ничего вам не отдаст. Во-вторых, мне кажется, то, что вы описали, исправить уже невозможно. В-третьих… Впрочем, и двух пунктов достаточно.

– Тогда мне придется выполнить свой долг – долг министра внутренних дел. Завершить расследование, передать в прокуратуру, обнародовать результаты и добиться справедливого суда над всеми.

– Ну и задачку вы мне задали… Господин министр, а чем могу быть полезен в этой ситуации я, при прочих равных – не понимаю…

– У вас есть деньги, есть подконтрольные только вам средства массовой информации, вас уважают и ценят на Западе. Вы умеете управлять. В конце концов, я думаю, что большая часть населения страны относится к вам с симпатией, что странно – но факт. Вы, скажем так, медийный и довольно рейтинговый персонаж. Добрый барин, любящий своих холопов.

– Я по-прежнему вас не понимаю.

«Он издевается, – подумал Худойбердыев. – Он хочет заставить меня сделать признание в любви, как отличница двоечника на первом свидании. Чертов лис, что же делать?»

– Я хочу предложить вам, если все пойдет по намеченному плану, стать президентом России.

– О! – Раков захлебнулся – не то от восторга, не то – от ужаса. – Вы? Мне?

– Да, я – вам. Вы ведь хотите, Дмитрий Андреевич?

Ракову было нечего ответить. Встреча министра с олигархом завершилась ближе к пяти утра. Перед тем, как закрылись двери лифта, милицейский генерал успел увидеть то, что хотел. «Боже мой, – подумал он. – И я только что предложил этому человеку целую страну. У него же на ногах – кеды» Пока лифт опускал его в холл, министр беззвучно хихикал, пряча лицо за рукавом пиджака, чтобы охрана не решила, что шеф окончательно тронулся и подлежит немедленной изоляции.

Худойбердыев сел в машину и попросил отвезти его на Житную. Строевым шагом он прошел по гулким пустым коридорам министерства, и сонные постовые в ужасе таращили глаза, вытягиваясь перед ним по струнке. Министр заперся в своем кабинете и хотел приказать помощнику никого к себе не пускать и ни с кем не соединять, но потом сообразил, что приказывать некому. Да и никто не захочет с ним поговорить в такое время. А если и захочет, то не станет спрашивать разрешения или ждать в приемной.

В офисе «Ювелирной империи» Сергей Рыбин принимал редкого и не самого приятного гостя. Куратор появился неожиданно, предупредил о своем визите за десять минут телефонным звонком. Приказал выгнать из кабинета и приемной всех, его черный «додж-нитро» на огромной скорости влетел в едва успевшие распахнуться ворота и замер у служебного, «директорского» входа.

У Куратора было плохое настроение. Он не удостоил Рыбина даже кивком – достал из внутреннего кармана пиджака какой-то маленький приборчик и быстро обошел кабинет. В одном месте приборчик пискнул. Куратор достал из другого кармана что-то похожее на сотовый телефон и направил куда-то в стену. Опять раздался писк. Лишь после этого незваный гость позволил себе первую улыбку – из набора своих дежурных улыбок: