Так держать - Рейнбоу Рауэлл

Сегодня мой партнер – Гарет. Ему совершенно не дается ораторское искусство. Он по-прежнему монотонно бубнит заклинания, будто читает суфлерскую карточку. Они срабатывают, но заканчиваются неудачей. Стоит Гарету поднять предмет в воздух, как тот прыгает из стороны в сторону, а если он берется за превращения, то все выглядит как в дешевой покадровой анимации.

Пенелопа говорит, что на Гарета больно смотреть, и не только из-за его нелепой магической пряжки для пояса.

Баз заявляет, что в прежние времена Гарет не попал бы в Уотфорд.

Ораторское мастерство База безупречно. Он владеет четырьмя языками. Когда дело доходит до французского, греческого и латыни, приходится поверить ему на слово. Я слышу, как за моей спиной Баз тараторит охлаждающие и нагревающие заклинания, одно за другим. Температура скачет.

– Спокойнее, мистер Питч, – говорит мадам Беллами. – Нет необходимости расходовать магию.

Я слышу раздражение в голосе База, когда он выплевывает новые заклинания еще быстрее.

Иногда меня пугает, насколько похожи Баз и Пенелопа. Я как-то поделился этим с ней.

– И, – добавил я, – обе ваши семьи ненавидят Мага.

– Моя семья совершенно не такая, как Питчи! – возразила Пенелопа. – Они видовые шовинисты и расисты. Баз наверняка считает, что и я не должна учиться в Уотфорде.

– Он расист? Разве он сам не принадлежит к какой-то расе? Его мама на портрете похожа на испанку или арабку.

– Саймон, арабский – это язык. И все принадлежат к какой-то расе. А у База самая белая кожа из всех, кого я знаю.

– Конечно, он же вампир.

Черт побери, я обязан сказать Базу о его матери! Или Пенни… Или даже Магу. Если мать База убил не Тоскливиус, тогда кто?

Я не могу хранить такой важный секрет. Мне негде прятать его.

Вечером, прежде чем уехать с мамой, Пенни заглядывает ко мне в комнату. Безрассудная отвага – единственное в ней проявление безрассудства, но черта эта усиливается, когда между экстренными ситуациями проходит слишком много времени.

Мне хочется захлопнуть дверь перед носом Пенни.

– Баз тебя сдаст, если застанет в нашей башне, – говорю я. – И тогда тебя отстранят!

Она отмахивается:

– Он на футбольном поле, смотрит, как тренируется команда.

Пенни толкает дверь, но я ее останавливаю:

– Тогда тебя сдаст кто-нибудь еще.

– Да ладно. Все парни на нашем курсе меня боятся. Они думают, я превращу их в лягушек.

– А есть такое заклинание?

– Да, но оно ужасно выматывает, а потом придется целовать заколдованных.

Я вздыхаю и отпускаю дверь, выглядывая на лестницу, а Пенелопа проскальзывает мимо меня в комнату.

– Я хотела уговорить тебя поехать со мной.

– Не сработает.

– Ну давай же, Саймон. Мама не станет читать мне нотации, если ты будешь рядом.

– Да, зато она будет читать их мне.

Я сажусь на кровать. На ней валяется несколько книг и кое-какие старые документы из библиотеки.

– Верно. Разделишь мучения со мной… Эй, ты что, читаешь «Магические факты»?

«Факты» чем-то напоминают газету для волшебников. Там зафиксированы дни рождения и смерти, магические акции и законы, плюс протокол с каждого совещания Ковена. Я стащил из библиотеки несколько томов с подшивками за начало 2000 года.

– Ага, – отвечаю я. – Слышал, это очень увлекательно.

– Наверное, от меня, вот только ты не слушал. Так зачем ты читаешь «Магические факты»?

Я поднимаю взгляд, отрываясь от книг:

– Ты когда-нибудь слышала о волшебнике по имени Нико или Никодемус?

– По истории?

– Нет. Не знаю, может быть. Где угодно. Может, есть такой политик или член Ковена? Или преподаватель?

Пенелопа наклоняется к моей кровати:

– Это для Мага? Ты на задании?

– Нет. – Я качаю головой. – Нет, я даже не виделся с ним. Я был… Это насчет База. – (Пенни закатывает глаза.) – Я думал о его матери, слышал, у нее мог быть враг.

– У Питчей всегда было больше врагов, чем друзей.

– Верно. Ладно, это не так уж и важно.

Пенни не слишком заинтересована, но я задал вопрос, и она пытается ответить.

– Враг по имени Нико…

Тут что-то звенит в кармане ее пальто. Глаза Пенни округляются, и она сует руку в карман.

Мои глаза тоже распахиваются.

– У тебя телефон?

– Саймон…

– Пенелопа, в Уотфорде запрещены телефоны!

Она скрещивает руки на груди:

– Не пойму только почему.

– Потому что таковы правила. Телефоны ставят под угрозу безопасность.

Пенелопа хмурится и достает телефон – белый айфон последней модели.

– Моим родителям спокойнее, когда он при мне.

– Как у тебя вообще это получилось? Есть же заклинания…

Пенелопа проверяет сообщения:

– Моя мама заколдовала его. Она уже здесь, у ворот… – Пенни поднимает взгляд. – Прошу, поехали с нами.

– Из твоей мамы вышел бы грозный суперзлодей.

Пенни широко улыбается:

– Саймон, поехали поужинаем.

Я снова качаю головой:

– Нет, я хочу просмотреть материалы, пока не вернулся Баз.

Наконец Пенелопа сдается и бежит по ступенькам башни так, словно ей наплевать, что она может попасться. Я иду к окну, – может, удастся разглядеть База на поле.

Пенелопа

После случая с Тоскливиусом мама настояла на мобильнике.

Летом она не одну неделю твердила, что я не вернусь в Уотфорд, а папа не пытался ее отговорить. Возможно, чувствовал свою ответственность. Что к этому моменту он обязан был вычислить Тоскливиуса.

Весь июнь папа провел в лаборатории, даже поесть не выходил. Мама готовила его любимый бирьяни[16] и оставляла ароматные тарелки за дверью.

– Все этот безумец! – громко возмущалась мама. – Отправил детей сражаться с Тоскливиусом!

– Маг не отправлял нас, – пыталась возразить я. – Тоскливиус сам нас забрал.

Но это злило ее еще больше. Мне казалось, она захочет узнать, как подобное удалось Тоскливиусу. Нельзя таким способом похитить кого-то, просто перенести его на такое расстояние. Необходимо слишком много магии… Даже у Саймона не хватило бы сил. Но мама наотрез отказалась подойти к этой ситуации рационально.