Я везучий. Вспоминаю, улыбаюсь, немного грущу - Михаил Державин

В спектакле «Привет от Цюрупы» (1999)

У нас на протяжении лет, конечно же, выработались свои собственные клише, и эти наработки мы используем с успехом. Например, наша давнишняя миниатюра еще со времен юбилеев Утесова, Жарова, Богословского, где я пою якобы по-английски, а Шура переводит. Наш добрый друг, Виктор Суходрев, личный переводчик Хрущева, Брежнева и Горбачева, как-то пригласил нас выступить на вечере, организованном для иностранных посольств, поэтому дипломатов было предостаточно.

И вот мы вышли. Ширвиндт, как всегда: «Дорогие друзья, к нам сегодня приехал…» — и т. д. И выхожу я и начинаю петь. Я не знаю ни слова по-английски, но поймал мелодику, и выглядело все это очень правдоподобно. Практически ползала дипкорпуса напрягались, безуспешно настраивая слуховые аппараты, но никто не мог понять ни единого слова. Эффект был потрясающим. Сосед Суходрева спросил у того: «А на каком языке поет товарисч? Похоже на древнедатский диалект». Что ответил Суходрев, не помню, но для признания артиста этого было достаточно.

Потом мы часто использовали такую форму «Переводчик» для других выступлений, как, скажем, на юбилее училища имени Щукина в 1981 году, когда собрались многие бывшие выпускники разных лет и педагоги. Вели вечер тоже бывшие щукинцы — Андрей Миронов и Евгения Симонова. Шура пригласил якобы известного театроведа, приехавшего с далеких Мазарских островов, чтобы поздравить их училище с юбилеем. Этого театроведа играл я.

Ну а позднее, на юбилее Рязанова, мы драматизировали момент, и я вышел уже иностранкой, в женском обличье, одним своим видом вызывая небывалый для зала «Октябрьский» фурор. Я начинал тарабарить на своем псевдоиностранном языке минуты две. Ширвиндт напряженно ждал и что-то записывал в блокнот как переводчик. Потом: «Мммм… ага…сейчас… секундочку… мммм… ээээ… Дорогой Эльдар!» И это весь перевод двухминутного текста. Эффект. Я продолжаю. Ширвиндт переводит: «Я встречал ее в Шереметьево один. Нет. Я встречал ее в Шереметьево-2. Один. Один я встречал ее в Шереметьево-2».

Потом Ширвиндт переводил о казусе, произошедшем с гостьей: «Она уже три дня в Москве, но еще нигде не поселена. Ей заказали номер в гостинице «Космос», а там таксист перепутал и привез ее в гостиницу «Колос». Чистая большая комната, рядом с ней шесть оленеводов. Удобства во дворе. А двора нет».

Дополнение картины от Роксаны Бабаян:

«По-моему, Миша первый, вообще, на нашей эстраде переоделся в женщину. Я думала, что зал не откачают.

Мы это платье делали втихаря, чтобы никто ничего не знал, хотя Шура, естественно, знал об этом. Платье Миша взял в театре, парик тоже, а босоножки мы ему на Тишинском рынке подбирали.

Тогда целая толпа на Тишинском собралась — наверное, со всего рынка люди сбежались. Державин босоножки примеряет! А он еще так тщательно к вопросу подошел: «Нет, здесь немного подъем жмет. А нет ли другого размера?» Капризничал, пока босоножки идеально не подошли, да такие стильные — на широком и высоком каблуке, с замечательными блестками.

Ресницы наклеили. Клипсы надели. Сумку я ему свою впихнула. И до самого выхода на сцену никто этого не видел: мы переодели Михаила Михайловича прямо за кулисами в одну секунду. В зале «Россия», которого уже нету, были огромные кулисы. Прямо перед выходом на сцену — тяжелые портьеры, и мы в их широких складках Мишу мигом переодели. Даже кольца успели надеть и браслет под цвет люрексового платья.

И когда он вышел, все буквально полегли — и за кулисами, и в зале. Что было с Андрюшей Мироновым, что было с Геной Хазановым, с Эльдаром Александровичем Рязановым! На сцене сидел еще Микаэл Таривердиев… И все они просто полегли, как колосья».

Снова говорит Михаил Михайлович:

«Это надо было видеть. Этот номер — лишь одна из заготовок, которая начинялась подходящим фаршем для очередного события, хотя всегда это было что-то новенькое на базе старенького. И это (удивительно!) не надоедало и вызывало искренний смех в самых неожиданных местах. Как, впрочем, и в театре, ведь спектакль не может быть одинаковым всегда. Из раза в раз, а то и из сезона в сезон он растет, крепнет, наполняется живительными соками, приобретает свежие неожиданные краски. Мы не только играли, но также смеялись и над самими собой. Наш номер о создании спектакля мы старались наполнить красками эмоций, драматизма. Мы пародировали сами себя!

Так было и с другими пародиями, например на «Кинопанораму», где ведущий передачи (Александр Ширвиндт) знакомит зрителей с «хорошо всем нам неизвестным Закадром Внекадровичем Нетронутым (моя роль), который… не снялся практически на всех киностудиях нашей страны…

— Почему на всех? Я так стабильно не снимаюсь на «Мосфильме», «Ленфильме» и студии им. Горького.

— А где вы еще не снимаетесь?

— Одновременно у нескольких режиссеров…

— Скажите, а это не вы снимались…

— Нет, не я.

— А вот тот яркий эпизод, который…

— Без меня.

— Вот тут скандал был…

— Вот это со мной…»

Сцена из спектакля «Счастливцев — Несчастливцев» (1997)

Ведь где бы мы ни показывали эту миниатюру, невозможно было угадать, какая будет интонация в этот раз, и все было очень понятным, смешным и артистичным, с достаточной долей как критики, так и доброго юмора.

Многие дуэты распадались по многим причинам, таким как неактуальность, потеря кого-то из пары или, что чаще всего, просто надоели друг другу до чертиков. В нашем случае, слава богу, такого не случилось.

Мы старались идти в ногу со временем — делали пародии на известные передачи, на личности, такие как Кашпировский с Чумаком, на тему разрухи колхозов и на тему бизнесменов — новых русских и т. д. и т. п. Как-то у Александра Анатольевича спросили, как же так, что вы оба не поссорились за столько лет, он объяснил, что, во-первых, Державин — «патологически неконфликтный» человек, с ним просто невозможно поссориться. И если назревает со стороны Шуры какая-нибудь буря, то ему немедленно говорится такое: «Стоп, я — национальное достояние!» — «Где?» — «В нашем дуэте». — «Ааа…» И все.

И еще: если мы часто на эстраде, а иногда в кино и в спектаклях вдвоем, это совсем не значит, что мы и живем вместе. Хотя в самом начале нашей популярности у народа возникала масса вопросов самого бытового характера: где мы одеваемся, что пьем, кто наши дети и, наконец, чья жена Роксана Бабаян?

— Скажите, пожалуйста, Александр Анатольевич, та женщина, с которой вас видят все время на Арбате, это ваша жена или та, о которой все говорят?