Род Корневых будет жить! Том 2 - Антон Кун

успел прийти на помощь. Так что, волки беспрепятственно покинули деревню.

Я не стал останавливать их. Им двигаться нужно, просторы нужны. А тут в деревне и разбежаться негде, и люди от них шарахаться будут.

Не успел я додумать мысль, как полетел носом в снег.

— Эй, барин, не лови ворон! — весело крикнул Богдан.

Я тут же выбросил из головы все посторонние мысли. Потому как тут нужно всё внимание — эти парни на тренировке щадить меня не будут! А мне только этого и надо!

— Что такое смоление… — дед Радим продолжил прерванную нашим с Мо Сянем приходом тренировку. — Это когда прилипаешь к противнику, словно смолой намазано, — и крикнул Богдану: — Нападай!

Богдан пошёл на деда Радима с опаской.

— Смелее! Бей сюда! — И дед Радим постучал себя по щуплой груди, показывая, куда именно Богдан должен ударить.

И Богдан попал на уловку. Забыв об осторожности, он размахнулся для удара.

Вот только с ударом накладочка вышла…

В том месте, где дед Радим должен был стоять, его не оказалось. В результате, Богдан провалился в пустоту. Мало того, на вскинутую руку Богдана сверху легла рука деда Радима. И Богдан словно прилип к его руке — дед Радим развернулся на месте, и Богдан по широкому кругу побежал вокруг деда Радима, еле успевая переставлять ноги.

А дед Радим тем временем продолжал говорить:

— Но прежде, чем присмолиться к противнику, его нужно в своё сознание впустить!

Дед Радим повёл рукой в другую сторону, и Богдан, едва не падая, потянулся следом.

— Присмолиться можно не только рукой, но и плечом…

Дед Радим развернулся, и Богдан вдруг прилип к плечу и теперь бегал за постоянно двигающимся стариком.

— …И к другому плечу…

Богдана словно перекатило по спине старика, и он прилип к другому плечу.

— …Или к заднице…

На Богдана было жалко и смешно смотреть.

— И когда нападаешь, противника тоже нужно впускать в своё сознание! — эту фразу дед Радим сказал уже непосредственно Богдану, который снова переключился на руку старика.

— Я забыл… — ответил Богдан.

— Забыл он! — хмыкнул дед Радим. — Но сейчас-то вспомнил?

— Вспомнил, — ответил Богдан, бегая за рукой деда Радима.

— Ну так что? — спросил у него дед Радим.

И тут случилось странное.

Только что парень отчаянно бегал за рукой старика. Но вот он поднырнул, и уже дед Радим побежал за его рукой. Хотя внешне вроде как ничего не изменилось: рука деда Радима по-прежнему была сверху. Но было видно, что теперь ведёт в их дуэте Богдан.

— Молодец! — похвалил дед Радим. — Соображаешь!

Но тут же старик снова перехватил инициативу.

— Что случилось? — спросил он у Богдана. — Ворон считаешь?

Пробежав ещё круг, Богдан ответил:

— Отвлёкся на похвалу.

— Молодец, что заметил! — снова похвалил дед Радим и отпустил Богдана.

— А как понять, присмолился ты или нет? — спросил я. — Ведь просто прикоснуться недостаточно же?

— Так и есть! — ответил дед Радим. — Недостаточно.

И я увидел, что ему мой вопрос понравился.

— А как тогда? — продолжил расспрашивать я.

— А вы заглубите руку…

— Как это? — растерялся я.

В моём понимании заглубить руку, когда прикасаешься к другому человеку, это означает залезть под кожу.

Но дед Радим под кожу Богдана не лез. И тем не менее, я чувствовал, что слова о заглублении не просто слова.

— Вот смотрите, барин! — сказал дед Радим, подходя ко мне. — Вот сейчас я просто держу вас за руку. — И он взялся за моё плечо. — А теперь я присмолился…

Рука деда Радима стала мягкой, настолько мягкой, что, казалось, влипла в меня. Моя кожа не могла её удержать, и рука как будто проникла вглубь…

И я почувствовал, как будто я приклеился к его руке. Причём, я больше не стоял на месте, а ходил за рукой деда Радима.

Термин «смоление» очень подходил под описание того, что я чувствовал.

Я не знаю, как так получилось, но если смотреть глазами, то дед Радим просто держал меня за плечо и всё. Но по ощущениям его рука была где-то внутри меня, словно дед Радим действительно проник мне под кожу.

Я так и сказал:

— Вы словно под кожу залезли…

— Очень точно подмечено! Попробуете?

Я взял деда Радима за плечо. Взял и взял.

— А теперь присмолитесь, — предложил старик.

И я завис.

— А как?

— Откройте сознание, впустите меня.

Это я уже умел делать.

— А теперь почувствуйте в моей руке движение и продолжите это движение в этом направлении…

Я действительно ощутил микроскопическое движение и двинул рукой, так, как сказал дед Радим. И старик вдруг аж подпрыгнул вслед за моей рукой.

Я сразу стал жёстким и потерял контакт.

— Что ж вы так пугаетесь, — по-доброму улыбнулся дед Радим.

— Да ничего я не испугался, — возразил я.

— Вы сразу напряглись. И мало того, что в этот момент сознание схлопнулось, так ещё и с жёстким телом смоление потеряли. С жёстким телом никакого смоления не получится.

— И что теперь делать? — спросил я. — Как сохранить мягкость тела?

— Нужно оставаться хозяином, — спокойно ответил дед Радим. — Знаете, кто такой хозяин?

Это был очень странный вопрос, если учесть, что я барин, я и есть тут хозяин! И вдруг дед Радим задаёт мне этот вопрос.

— Ну и кто же? — насупившись спросил я.

— Хозяин, — спокойно и уверено ответил дед Радим, — это тот, кто стоит на своей земле. Кто врос в землю корнями. Можно стоять вот на таком пятачке, — дед Радим показал открытую ладонь. — Но если ты на этой земле хозяин, тебя никто не сможет сдвинуть, уронить, сломать, победить…

— И что, у всех хозяев тела мягкие? — усмехнулся я, пытаясь скрыть смущение.

Потому что я почувствовал: дед Радим тысячу раз прав! Я хоть и называюсь хозяином этих земель, но я пока ни фига не хозяин!

— Тот, кто стоит на своей земле, тот живой, — засмеялся дед Радим и дёрнул меня за нос.

И вдруг я словил озарение.

Раскрыв сознание, я присмолил носом руку деда Радима. И он побежал, держась за мой нос