Прыткая особа - Марина Серова

— Это кассета с автоответчика Валуева. Знаете такого?

Горностаев продолжал молча смотреть на меня.

— На этой кассете вы просите его перезвонить вам. Но, к сожалению, это невозможно. Не сможет он вернуть вам полученный аванс, Иван Антонович. Валуев вообще уже ничего не сможет.

— Вы хотите сказать… — начал Горностаев и осекся.

— Вот именно. Шрам мертв, уважаемый Иван Антонович. Его убили. Впрочем, так же, как и всю его бригаду. Так что, боюсь, ваши планы рухнули. Если, конечно, вы сами не броситесь похищать Оксану Мелихову.

Горностаев всей своей грузной массой облокотился на столешницу и, почесав мясистый подбородок, сказал:

— Да, не ожидал я от вас такой прыти.

— В самом деле?

— Да. В глубине души смеялся над Андреем, когда он нанял вас охранять свою дочь.

— А я люблю преподносить сюрпризы таким, как вы, — парировала я.

— Выходит, я проиграл?

— Выходит, так, Иван Антонович. Тендер завтра состоится. Мелихов будет принимать в нем участие и купит контрольный пакет акций. А вы, соответственно, его потеряете. И сделать с этим уже ничего невозможно.

— Да, вы правы, — Горностаев развернулся и, обойдя стол, занял свое рабочее место.

Я от бедра подняла револьвер и прицелилась ему в лоб.

— Давайте без шуток, Иван Антонович. Руки на стол, — произнесла мягко, с едва заметным нажимом.

Он поднял руки вверх, затем опустил их на столешницу ладонями вниз. Улыбнулся.

— Боже, как вы проницательны, Женя. Отдайте мне эту кассету, и мы расстанемся с вами по-хорошему.

— Неужели вы думаете, что я настолько глупа? Да и зачем вам кассета? По сути дела, она уже ничего не меняет. Лучше скажите мне одну вещь, Иван Антонович.

— Какую?

— К чему вообще вся эта суета вокруг авиационного завода? Что это, такая золотая жила?

— Смотря с какой стороны, — откровенно ответил он. — На этом можно сделать колоссальные деньги.

— И вы их делали?

— Конечно. Не стану скрывать от вас. Вы же не прокурор. Я заключал контракты с некоторыми странами на поставку стратегического сырья, а на самом деле переправлял им оружие.

— Прибыльный бизнес, — вынуждена была признать я.

— Не то слово. И я, естественно, не хотел терять его.

— Я вам сочувствую, Иван Антонович.

Я лукавила. Мне было его совсем не жалко. Напротив, я питала к этому человеку отвращение. И не только потому, что он занимался какими-то там махинациями с оружием, а потому что готов был ради этого предать друга. Мелихов доверял ему, а тот за его спиной натравливал бандитов на Оксану.

— Счастливо оставаться.

Я встала и пошла к двери. Я была готова к тому, что он выкинет напоследок какой-нибудь финт, но этого не произошло. Горностаев и в самом деле признал поражение. Он был морально раздавлен…

Я вышла на улицу и, поймав такси, поехала к Мелихову.

— Женя! — взволнованно встретил он меня. — Ну куда же вы запропастились? А где Оксана?

Заметив, что я одна, без его дочери, Андрей Вениаминович разнервничался еще больше.

— С ней все в порядке. Я на время укрыла ее в безопасное место.

— В безопасное место? — засуетился Мелихов. — В какое еще безопасное? Почему вы не привезли ее ко мне?

— Успокойтесь, Андрей Вениаминович, — охладила я его. — Перестаньте паниковать. Я приехала сказать вам, что моя работа закончена.

— Как это? — ахнул он. — Вы что, отказываетесь? Но как же так, Женя? Ведь завтра самый ответственный день. Неужели вы не понимаете?

Я не перебивала его. Пусть выболтается, если ему так хочется. Я не против.

— Нет, Андрей Вениаминович, не отказываюсь, — произнесла я, когда его фонтан иссяк. — Просто Оксане больше ничто не угрожает.

— Я ничего не понимаю, — замотал головой Мелихов. — Вы можете толком объяснить, что случилось?

— Могу. Шрам, охотившийся за вашей дочерью, погиб. Погибла и вся его братия. Так что теперь человек, нанявший Шрама, никак не сможет достать вас. Во всяком случае, за предстоящие сутки.

— А вы знаете, кто этот человек?

— Знаю.

— Кто?

— Ваш друг Горностаев, — сказала я.

— Ваня! Не может быть? — опешил Мелихов. — Вы наверняка ошиблись.

— Нет, не ошиблась, Андрей Вениаминович, — категорично заявила я. — Он сам только что признал свою вину.

— Признал?

— Да. Но даже если бы он этого не сделал, у меня есть еще кое-что.

Я отдала Мелихову кассету.

— Послушайте.

Он так и сделал. Послушал один раз, затем другой, третий. Мазохист какой-то.

— Можно мне выпить кофе? — попыталась я отвлечь его.

— Конечно. Пейте.

— Спасибо, — язвительно произнесла я.

— Ах, извините, — дошло наконец до него. — Сейчас распоряжусь.

Андрей Вениаминович вызвал секретаршу и попросил ее принести две чашечки кофе.

— До сих пор не могу поверить, — сказал он мне, кивнув на кассету.

— Придется.

— Так он хотел вообще сорвать тендер? А я-то думал, он помогает.

— Иван Антонович помогал только самому себе. Он хотел все оставить, как прежде. Так, как было до того, пока Челноков не поднял вопрос об аукционе и пересмотре дела о владении контрольным пакетом.

— Старая бестия, — изрек Мелихов.

Секретарша принесла кофе и вышла.

— Это слабо сказано. Уголовники, которых он нанял во главе со Шрамом, могли, между прочим, нечаянно убить вашу дочь, Андрей Вениаминович.

— Это ужасно, — тут его снова охватило волнение. — Кстати, если вы говорите, что все закончилось, то почему вы не привезли Оксану сюда?

— Сперва я решила отчитаться перед вами. Ведь вы нанимали меня на работу. Не так ли?

— Да-да, конечно, — Мелихов тут же полез за бумажником.

В очередной раз он неправильно истолковал мои слова, но я спорить не стала, и он рассчитался со мной по полной программе.

— Я отвезу Оксану домой. Хорошо?

— Хорошо, — Андрей Вениаминович сейчас был далек мыслями от меня. — А Иван? Он где сейчас?

— Надо полагать, зализывает раны.

Оставив Андрея Вениаминовича в расстроенных чувствах и в разочаровании по поводу крепкой и нерушимой мужской дружбы, я поехала на свою конспиративную квартиру за Оксаной.

Мелихова находилась во взвинченном состоянии. Она мерила шагами мою однокомнатную квартиру и беспрерывно курила.