Леди-интриганка - Джеки Д'Алессандро

– Нет-нет. – Его голос звучал так хрипло, как будто он молчал целый месяц. – Я не мог заснуть и вышел, подышать воздухом, потом услышал плеск воды, а тут... вы. Я не успел опомниться, как вы нырнули. Мне показалось, вы были под водой слишком долго. Я испугался, что вы утонете. – Последние слова он выговорил с трудом.

И не в силах больше сдерживаться, Эндрю протянул руку и дрожащими пальцами провел по ее щеке. Кожа Кэтрин была влажной, горячей и гладкой. От удивления ее глаза расширились, но она не двинулась с места.

– Простите, что напугал вас. – Эндрю убрал руку, но ему показалось, что в глазах Кэтрин мелькнул огонек разочарования. Он взял в ладони ее руки и прижал к своей груди. Его сердце все еще бешено колотилось. – Видите, как я испугался? – спросил он, наслаждаясь ощущением ее рук на своем теле и жалея, что его рубашка не испарилась.

Кэтрин едва заметно кивнула:

– Я... Я... тоже. Извините. Я просто хотела намочить волосы.

Эндрю вздохнул, всем существом впитывая томительный аромат почти обнаженного тела. Отрава проникала ему в кровь. Внезапный приступ гнева прошел так же быстро, как и вспыхнул. На смену ему пришло бешеное желание, которое могло швырнуть его на колени перед этой женщиной. Так долго удерживаемые в узде чувства вдруг высвободились, сметая все ограничения, словно легкое перышко, подхваченное бушующим морем. Он желал ее с такой неистовой силой...

Эндрю выпустил руки Кэтрин, обхватил ладонями ее лицо и медленно склонился над ней.

При первом нежном соприкосновении губ он вдруг замер. Эндрю не сразу осознал, что действительно ее целует. Снова дотронувшись до ее губ, он тихо застонал. Ладони Кэтрин уперлись ему в грудь, губы слегка приоткрылись. Желание, которое он подавлял так долго, вырвалось вдруг на свободу.

С львиным рыком он бросился к ней; обняв за талию и крепко прижав к своему телу, провел пальцами по мокрым волосам и припал губами к ее губам.

Кэтрин почувствовала мощное кольцо его рук и просто позволила кипевшим в ней чувствам одержать верх. «Горячий. Он такой горячий!»

Кэтрин стало казаться, что ее завернули в бархатную простыню.

«И твердый».

Ощущение собственного тела, прижатого от груди до колен к его телу, сводило ее с ума. Она чувствовала, как под тонким полотном его рубашки играют твердые мускулы; как бьется его сердце, а ее собственное – колотится с той же бешеной скоростью.

Кэтрин раскрыла губы и была вознаграждена восхитительным и очень чувственным соприкосновением их языков. Вкус Эндрю показался ей темным и экзотичным, с легкими следами бренди.

Еще! Как ей хотелось продолжения этого пьянящего чуда, этой чувственной радости. Кэтрин только теснее прижалась к Эндрю, животом ощущая, как сильно он возбужден. Эндрю издал низкий рокочущий стон. Кэтрин подняла руку и дотронулась до его вибрирующего горла – на шее Эндрю не было галстука. Она скользнула под ткань и прикоснулась к горячей упругой коже.

Он только сильнее стиснул ее в своих объятиях. «Еще, еще, пожалуйста, еще!» – подумала Кэтрин.

Эндрю словно услышал эту беззвучную мольбу. Он прижал свои губы к ее губам в бесконечном, медленном и томительном поцелуе. Языки их встретились и не могли расстаться. Кэтрин чувствовал, что растворяется в сладкой истоме. Его большие руки плутали в ее волосах, потом медленно стали опускаться вниз по спине, как будто пытаясь запомнить каждый дюйм ее тела.

Эндрю целовал ее лицо, шею. Волны экстаза сотрясали все тело Кэтрин. Она откинула голову, давая простор его поцелуям, буквально пылая от наслаждения.

Губы Эндрю судорожно двинулись вверх, нашли ее губы. Новый пьянящий поцелуй привел Кэтрин в неистовство. Ей казалось, она сейчас взорвется как пороховой погреб. Из самой глубины ее существа вырвался низкий стон обжигающего желания. Его поцелуй стал еще нежнее. Потом Эндрю оторвался от нее и поднял голову. Кэтрин ответила протестующим стоном.

Она с усилием открыла глаза и замерла. При виде пламени, которым горел его взгляд, тело Кэтрин пронзил незнакомый трепет, какого она прежде никогда не испытывала. Ни один мужчина никогда не смотрел на нее с таким жаром, такой страстью, таким благоговением и такой голодной жадностью. Она чувствовала, как дрожь пробежала по его телу, и поняла, что он борется с собой из последних сил. В глубине души она пожелала ему в этой борьбе поражения. Женская суть ее жаждала этих поцелуев, объятий, прикосновений.

Эндрю высвободил руку и провел кончиками пальцев по ее бровям, щекам и губам; другой рукой он крепко сжимал ее талию.

– Кэтрин, – чувственно проговорил он, лаская ее слух.

Глубокое, хриплое и как будто чуть-чуть удивленное обращение к ней будто покалывало кожу и возбуждало чувство вины. Кэтрин даже казалась себе нечестивой грешницей, но более женственной, чем когда-либо в жизни. В ответ она только и могла произнести:

– Эндрю.

Уголки рта Стэнтона приподнялись в слабой улыбке.

– Мне нравится, как звучит мое имя в ваших устах.

– Просто я больше ничего не могла придумать. Хотелось сказать: «О Господи!»

– Я согласен.

– Возможно ли это? Мы снова соглашаемся друг с другом?

– Так оно и есть. Однако вас, кажется, удивил наш поцелуй?

– Должна признаться, что да. А вас разве нет? Он отрицательно покачал головой:

– Я ни мгновения не сомневался, что все будет именно так. Удивило лишь то, что я нашел в себе силы остановиться.

– Вы думали о том, чтобы поцеловать меня? – Кэтрин благословила темноту, которая не позволяла ему видеть, как вспыхнули ее щеки, но ей хотелось узнать. Нужно было узнать.

– Да. Это вас... огорчает?

«Нет. Возбуждает. Почти невыносимо».

– Нет. – Она глазами поймала взгляд Стэнтона. Раздумывая буквально мгновение, она выговорила истинную правду: – Меня так еще никогда не целовали.

Он взял лицо Кэтрин в свои мозолистые ладони, провел большим пальцем по ее губам и сказал:

– Это хорошо. Мне нравится быть первым.

У Кэтрин в мозгу замелькали десятки чувственных образов. Она-то знала, что этот мужчина может быть для нее первым во всех смыслах, и ее тело жаждало все это испытать. Бедрами и животом она все еще чувствовала его возбуждение, слышала тяжелое биение сердца. Кэтрин поняла, что он и сам был бы не против.

Но нельзя же принимать такое важное решение – брать его в любовники или нет – прямо у него в объятиях.

Кэтрин стала медленно отступать. Теперь их разделяли три фута. Взгляд Стэнтона бродил по ее фигуре. Влажная рубашка прилипла к телу, открывая все тайны его жадному взгляду, но вместо стыда Кэтрин наслаждалась страстью и желанием, которые горели в его взгляде.

– Кэтрин, ты прекрасна! Ты самая потрясающая женщина в мире.