Шелковый путь. Дорога тканей, рабов, идей и религий - Питер Франкопан

Источники полны примеров того, что христиане восхищались мусульманами и их армией. Один из текстов VIII века показывает, как один из христиан, посланный наблюдать за врагом, вернулся обратно, впечатленный увиденным. «Я видел людей, проводящих всю ночь за молитвой, – так предположительно он описывал увиденное своему начальству, – днем же они остаются воздержанными, творя то, что верно, и отрицая неправедное, монахи ночью, львы днем». Это казалось достойным похвалы и должно было сгладить различия между христианством и исламом. Тот факт, что другие источники того периода говорят о христианских монахах, которые принимали учение Мухаммеда, является еще одним признаком того, что различия между доктринами были не очень четкими[391]. Аскетизм, которого придерживались ранние мусульмане, также был знаком всем и приветствовался населением. Это создавало некий знакомый ориентир для греко-римского мира[392].

Попытки примириться с христианами дополнялись политикой защиты и проявления уважения к людям Писания – евреям и христианам. Коран дает понять, что ранние мусульмане позиционировали себя не как противников этих двух религий, но как их наследников: «Откровения Мухаммеда до этого были явлены Аврааму и Измаилу, Исааку и Иакову, и их племенам»; Бог доверил эту же информацию Моисею и Иисусу. «Мы не дискриминируем никого из них», – гласит Коран. Другими словами, пророчества иудеев и христиан были очень схожи с исламскими пророчествами[393].

Совсем не случайно, что в Коране содержится более 60 ссылок на слово «умма», которое используется не в качестве этнического маркера, а для обозначения сообщества верующих. В ряде мест в тексте с печалью отмечается, что однажды человечество было единой уммой, прежде чем ее разделили разногласия[394]. Еще одно, не очень явное сообщение гласит, что божья воля такова: разногласия должны быть устранены. Сходства между великими монотеистическими религиями играют важную роль в Коране и в Хадисе, сборнике комментариев, высказываний и деяний пророка, а различия в основном опускаются. Акцент, несомненно, был сделан на отношении к евреям и христианам с одинаковым уважением и терпимостью.

Источники этого периода, как известно, затруднительно интерпретировать, потому что, во-первых, они сложны и противоречивы, а во-вторых, многие из них были написаны уже после рассматриваемых событий. Тем не менее последние достижения в области палеографии, находки обрывков текстов, которые ранее были неизвестны, и более изощренные способы изучения письменных материалов помогли пересмотреть уже устоявшиеся взгляды на этот период истории. В исламской традиции довольно долго полагалось, что Мухаммед умер в 632 году, недавние же исследования ученых позволили предположить, что он мог прожить больше. Множество источников VII и VIII столетий свидетельствуют о наличии харизматичного проповедника, возможно, это был сам Мухаммед, который направлял арабские войска и наставлял их под вратами Иерусалима[395].

Необычайный прогресс последователей Мухаммеда в Палестине был обусловлен беспомощной и неумелой реакцией властей. Некоторые члены христианского духовенства отчаянно бились, пытаясь выставить арабов в самом неблагоприятном свете, в тщетной попытке убедить местное население не обманываться такими простыми и знакомыми идеями и не поддерживать их. «Сарацины» мстительны и ненавидят Бога, так предупреждал патриарх Иерусалима сразу после завоевания города. Они грабят города, опустошают поля, поджигают церкви и уничтожают монастыри. Зло, которое они совершают против Христа и церкви, ужасает, так же как «грязные богохульства, которые они говорят о Боге»[396].

На самом деле завоевания арабов были не столь жестокими и шокирующими, как их описывали. К примеру, в ходе археологических исследований, проводимых по всей Сирии и Палестине, практически не было обнаружено следов насильственного завоевания[397]. Дамаск, к примеру, один из важнейших городов северной Сирии, быстро сдался после того, как местный епископ и арабский военачальник утрясли условия сдачи. Даже с учетом некоторых поэтических преувеличений компромисс был достаточно разумным и реальным: в обмен на то, что арабы не тронут церкви и не станут досаждать христианскому населению, жители согласились признать новых правителей.

На практике они должны были платить налоги не в Константинополь или имперским властям, а представителям «пророка, халифов и правоверных»[398].

Этот процесс повторялся снова и снова, по мере того как арабы продвигались по торговым путям во все стороны сразу. Армия некоторое время провела на юго-западе Ирана, прежде чем переключиться на охоту на Йездигерда III, последнего царя из рода Сасанидов, который бежал на восток. Экспедиционные силы, которые выступили в Египет, работая в тандеме, вызвали хаос, в основном из-за неэффективного военного сопротивления. Ситуация была усугублена тем, что местное население было занято междоусобицами. Некоторые из них сразу соглашались обсудить условия сдачи ввиду собственных страхов и неуверенности. Александрия, драгоценный камень в короне восточного Средиземноморья, была демилитаризована и принуждена к выплате внушительной дани в обмен на гарантии того, что церкви останутся целы, а христианское население сможет придерживаться своих обычаев. Новости об этом соглашении были встречены в Александрии со стонами и плачем. По словам очевидцев, за его предательство патриарх Кир должен был быть забит камнями до смерти. «Я заключил этот договор, – говорил он в свою защиту, – чтобы спасти вас и ваших детей». Один из авторов, который жил столетием позже, писал, что «мусульмане взяли под контроль весь Египет, юг и север, и, сделав это, утроили доходы от поступающих с них налогов»[399]. Господь наказывал христиан за их грехи, как отмечал другой автор в то же самое время[400].