Привет, давай поговорим - Шэрон Дрейпер

— Хорошо, котик. Сделаем. Может, какой-нибудь салат?

— Спасибо, не нужно.

Официантка послала мне широкую улыбку и приняла заказ у мамы. Только маме могло прийти в голову заказать в итальянском ресторане запеченную рыбу!

Все были в приподнятом настроении. На столах вместо салфеток лежали листы белой бумаги. Каждому, включая взрослых, официантка раздала мелки и маркеры.

— Смотрите! Смотрите! У меня гигантский кроликомонстр! — показал свой рисунок Коннор, глянул на рисунок Роуз и снабдил своего кроликомонстра огромными зелеными клыками. — Он сейчас сожрет твоего жалкого таракашку.

— Это не жалкий таракашка, это смертельно ядовитый паук, — «страшным» голосом произнесла Роуз. — Он ка-ак укусит твоего худосочного кролика!

Потом Родни с Коннором выстроили в ряд солонки с перечницами и принялись запускать через импровизированную баррикаду пакетики с сахаром, приспособив ложки и вилки вместо катапульт.

Я заметила, что Клер, сидевшая рядом с Родни, почти все время молчала. Она даже не взяла в руки мелок.

— Прямое попадание! — заорал Коннор.

— Ты промазал, — возмущенно закричал Родни. — И вообще, стрелять сахарозаменителем нечестно! Тебе только пол очка.

Я наблюдала, как они рисуют, смеются, шутят и бесятся. Я очень старательно делала вид, что мне тоже весело, но больше всего на свете мне хотелось домой.

Наконец официантка принесла наши заказы. Война сразу закончилась: Коннору и Родни понадобились вилки. Все накинулись на еду и замолчали. Коннор откусил сразу чуть не половину огромного бифштекса.

— У-у, вот это вкуснятина! — с набитым ртом проговорил он.

Мама растерянно ковыряла вилкой рыбу. Мы с ней думали об одном и том же.

Моя тарелка стояла передо мной.

Вообще мы иногда ходим в рестораны и кафе. Если честно, то с Пенни проблем больше, чем со мной, — она так и норовит везде залезть, ни секунды не сидит на месте и роняет еду на пол.

Я привыкла есть на людях и нисколько этого не стесняюсь. Родители по очереди меня кормят, и плевать мне, если кто-то на нас пялится.

Но сейчас все было иначе. В школьной столовой «особенные» ученики всегда едят за перегородкой. Нам завязывают слюнявчики, кормят нас, а потом вытирают нам рты. Ребята из команды никогда не видели, как я ем (пара глотков колы после игры не в счет). Вернее, как меня кормят.

Я кивнула маме. Очень осторожно она положила мне в рот ложку ракушек. Я их проглотила. Вроде ничего не упало.

Молли ткнула Клер в бок, и подружки переглянулись.

Мама положила мне в рот еще несколько ракушек. Я снова проглотила. Не обляпалась.

Как же мне хотелось есть!

За столом никто ничего не сказал, все принялись старательно ковыряться в своих тарелках. Повисла тишина. Даже Коннор молчал.

Почти ничего не съев, я отодвинула тарелку.

— Может, возьмем с собой, Мелоди? — шепотом спросила мама.

Я с облегчением кивнула. Официантка принесла меню десертов.

Услышав слово «десерт», Коннор оживился. Правда, целый шоколадный торт он заказывать не стал, ограничился двумя кусками. Родни взял яблочный пирог, Роуз — пудинг.

Клер попросила официантку упаковать ей заказ с собой. За весь вечер она почти ничего не съела.

— А как вам последний вопрос, про будильник? — спросил вдруг Родни.

— На один зуб, — ответил Коннор, доедая второй кусок торта, и рассмеялся над собственной шуткой.

— Слушайте, а что у ведущего с волосами? Как он их так прилизал? — спросила Аманда.

— Приклеил, наверное, — улыбнулась Роуз и тут же спросила Клер, что та наденет на финал в Вашингтоне.

Клер только пожала плечами.

— Интересно, нас повезут в Белый дом? — не унималась любопытная Аманда.

— Думаю, в субботу обязательно свозят, — вмешался мистер Димминг. — Я сам мечтаю там побывать.

— А что, Клер, вы с Мелоди теперь подружки? — спросила Элена.

Вместо ответа Клер приложила ладонь ко лбу:

— Что-то мне нехорошо. Здесь так душно.

Никто и слова не успел сказать, как Клер, закрыв рот рукой, вскочила из-за стола.

— Что такое, Кле… — обеспокоенно начал мистер Димминг, но так и не договорил: Клер вырвало прямо на его новые туфли.

— Оп-па! — сказал Коннор, очень стараясь не засмеяться.

— Бедная, — сказала Роуз.

— Фу-у, ну и вонища! — Родни брезгливо зажал нос.

Мама Клер потащила ее в женский туалет. Мистер Димминг ринулся в мужской — наверное, спасать туфли.

Интересно, Клер было сейчас так же неловко, как и мне, когда мама меня кормила?

Все засобирались домой. Клер вернулась из туалета очень бледная. Никто и словом не упомянул о случившемся. Родители оплатили заказы, и мы направились к выходу.

М-да, Клер стошнило посреди ресторана, а все продолжают пялиться на меня.

Мы с мамой спускались первыми. Теперь всем пришлось нас ждать. А мы никуда не спешили.

Тук. Одна ступенька есть.

Тук — три.

Тук — четыре.

Наконец-то ровный пол. Как же мне хотелось есть!

На следующее утро мама влетела ко мне в комнату с газетой.

— Просыпайся! Ты знаешь, что ты звезда?

Звезда? О чем это она? Я смотрю на нее вопросительно.

— Ты стала знаменитостью!

Чего?

Мама вытаскивает меня из кровати, усаживает в коляску, пристегивает, потом снимает с зарядки «Медитолкер» и пристраивает на коляску. А на него кладет утреннюю газету.

На первой полосе — моя цветная фотография!

«Ого!» — печатаю я.

— Видишь, статья про команду-победительницу, и твоя фотка при ней!

«Почему моя?»

— Потому что ты чудесная и удивительная, — говорит мама со счастливой улыбкой, — и читать про тебя гораздо интереснее, чем про обычных пятиклашек. Почти вся статья посвящена тебе!

«Ребятам не понравится».

— Я уверена, они порадуются за тебя.

Я нажимаю клавишу «Нет».

— Вот слушай! — Мама читает: — «В этом году победителями окружного этапа национальной игры „Вундеркинды“ среди восьми команд стали умные и талантливые ученики пятого и шестого классов Сполдингской школы, которым удалось обойти противника на один балл. Продемонстрировав отличную подготовку и высокий уровень знаний, ребята легко справились со сложнейшими вопросами».