Тень Альбиона - Андрэ Нортон

— Я уверен, что принцесса — само очарование, — несколько натянуто произнес Уэссекс.

Генрих улыбнулся:

— Я рад, что вы так думаете, но вы сами знаете, что не все разделяют ваше мнение. Мистер Фокс уже призывает к умиротворению, а партия принца не может одобрить шаг, в котором они видят лишь привлечение новых группировок к старой войне.

«Если, конечно, предположить, что датчане согласятся плясать под нашу дудку», — подумал Уэссекс. Вслух же он сказал:

— Я уверен, что время покажет им всю глубину их заблуждений. Принц Джейми достиг возраста, подходящего для женитьбы, а Дания…

— Очень далеко, и бедная девочка окажется здесь совсем одна — и я боюсь, что мнение общества по поводу уместности этого брака будет во многом зависеть от того, насколько хорошо примет принцессу высший свет… именно потому я и хотел сегодня побеседовать с вами наедине.

Уэссекс подсознательно напрягся, словно в ожидании удара.

— Я намереваюсь предложить маркизе Роксбари стать главной распорядительницей гардероба…

Теперь Уэссекс понял, к чему клонится эта беседа, и мысленно проклял себя за то, что у него не хватило предусмотрительности уплыть на «Старательном», наведаться на острова каннибалов или застрелиться. Должность распорядительницы гардероба стояла в придворной табели о рангах весьма высоко… но ее не могла занимать незамужняя женщина.

Король Генрих тем временем продолжал:

— …принцесса всегда должна быть одета по последней моде. Я не хочу, чтобы в моем доме состоялась еще одна свадьба наподобие той, что была у Марии и этого ее немчика, Георга, — он даже не потрудился научиться разговаривать по-английски; только и мог, что ходить и шипеть. Принцесса Стефания прибудет в Англию в середине июля, и я был бы очень рад, если бы вы с маркизой к этому времени уже обвенчались. Роксбари много лет была законодательницей мод в городе, да и вас, ваша светлость, трудно назвать человеком незначительным. Вдвоем вы сможете ввести принцессу в английское общество и позаботиться, чтобы все прошло хорошо. Я хочу, чтобы вы сделали это для меня, Руперт. Вы нужны мне.

У Уэссекса упало сердце, но он не мог отказать королю в столь незначительной просьбе после того, от чего он и так уже отказался ради служения Англии. Если герцог и герцогиня Уэссекские будут более полезны королю, чем холостой герцог и незамужняя маркиза Роксбари, — что ж, Уэссекс женится на этой крошке. Король повелел, и Уэссексу не приходило в голову оспаривать его приказание.

Но запятнанный род Дайеров закончится на нем; он не желает плодить новых шпионов себе на смену. Этого зарока он не нарушит.

— Я не подведу ваше величество, — сказал Уэссекс и слегка поклонился. Интересно, а маркиза отнесется к повелению короля с тем же послушанием или нет? Хотя… Он видел ее талисман. Раз Роксбари — член Союза Боскобеля, одна из немногих избранных, поклявшихся служить интересам короля, она подчинится, как только узнает, что приказ исходит от самого короля.

Генрих заметил колебания Уэссекса, но неверно их истолковал.

— Дорогой мой Руперт, — с улыбкой произнес он, — вы, возможно, думаете, что маркиза может отказать вам? Я слыхал, что эта девица весьма высокого мнения о себе, но ее семейство всегда было предано короне, — и чтобы вы не волновались понапрасну, я сам задам ей этот вопрос. С вашего позволения, конечно, — и король улыбнулся.

Сара разглядывала свое отражение в зеркале с золоченой рамой, и ей никак не удавалось совладать с нервной дрожью. Архаический наряд для представления ко двору, — платье, подобных которому сейчас никто уже не носил, с широким кринолином, высокий головной убор, — сверкал белым атласом, серебряной отделкой и драгоценностями неимоверной ценности. Бальное платье, в которое ей предстояло переодеться попозже, хотя и более современного фасона, было сшито из такой же ткани. Саре оставалось надеяться, что у нее хватит нервов, чтобы выдержать все это. К счастью, представление как таковое — чистейшая формальность; Сару вместе с десятком других подающих надежды девиц проведут в одну из дворцовых гостиных, где они дождутся появления короля Генриха. Потом каждая из них будет представлена королю и получит возможность поклониться ему. Все это займет совсем немного времени — так ей сказали.

Саре, в соответствии с ее титулом, отвели для ожидания личные покои, дабы она могла привести в порядок свой наряд. Они с Нойли еле успели закрепить на головном уборе плюмаж из перьев белой цапли — он был чересчур высоким, чтобы без потерь пережить поездку в карете, — расправить все те бесчисленные ярды белого атласа, что пошли на пышную юбку, и прикрепить повсюду, где только можно, фамильные алмазы Роксбари. Сара снова взглянула в зеркало. Она была бледна от напряжения, а ее платье блестело так, словно было сделано не из атласа, а изо льда. Еще несколько минут — она видела это по часам из золоченой бронзы, стоящим на соседнем столике, — и ее позовут к королю.

Согласно традиции, Сару должны были представить королю еще тогда, когда она начала выезжать в свет, то есть восемь лет назад. Она не могла вспомнить, почему представление не состоялось тогда, но, несомненно, именно волнение, связанное с предстоящим визитом во дворец, было причиной тех странных, беспокойных снов, что посещали ее теперь. Возможно, после сегодняшнего вечера эти сны прекратятся. Если же нет, она этого не вынесет. Если бы не мисс Баллейн, с которой можно поговорить по душам, последние несколько недель были бы совершенно непереносимы.

Сара хотела пригласить мисс Баллейн на бал и попыталась поговорить об этом с подругой. Но Мириэль отклонила предложение, сказав лишь, что ее дядя, несомненно, этого не одобрит — и непременно об этом узнает. Сара поймала себя на том, что начинает испытывать сильную неприязнь к мистеру Ричарду Баллейну, что бы он из себя ни представлял. Что хорошего можно сказать о человеке, отказывающем своей племяннице в таком невинном и респектабельном развлечении, как бал, устроенный вдовствующей герцогиней Уэссекской в честь своей крестницы? Раз дядя столь упорно изолирует племянницу от общества, бедную девочку ждет незавидное будущее.

Впрочем, будущее самой Сары казалось не намного более радужным. Молодая женщина вздохнула. Несмотря на все свои успехи, маркиза намеревалась сразу же после бала вернуться к себе в поместье. Ей не нравилось в городе; к чему бы ни стремилась ее душа, здесь ей этого было не обрести.

Стук в дверь прервал меланхолическое течение мыслей маркизы. Нойли тут же бросилась отворять дверь. На пороге появился слуга в дворцовой униформе — костюме с золотыми кружевами и напудренном парике.

— Леди Роксбари? Его величество король Генрих велел мне проводить вас в гостиную.

Гостиная оказалась переполнена. А кроме того, в ней было чересчур жарко. В небе еще мерцали последние отсветы заката, а здесь уже горели свечи, и в воздухе витал запах воска. Сара изо всех сил старалась держаться неподвижно, так, что ее алмазы лишь слегка посверкивали в душном воздухе. Она без возражений встала туда, куда велел слуга, не стараясь заполучить место поудобнее.