Код любви - Максимилиана Моррель

Мне нравится этот вампир-коротышка! Если посчитать, то ему через три года стукнет девятьсот!!! Неудивительно, что за столько лет он не просто научился быть похожим на человека. Он почти стал им. Он даже не так бледен, как все остальные, а с клычками я его просто не представляю. Что ты говоришь, дорогой? Инквизитор, в пятнадцатом веке, Хосе Рауль де Ребейра? Гленда, закрой рот, это неприлично. Не может быть! А они мне еще и подмигивают на пару с Реймондом. Нет, что ты, Морис, за Рея я, конечно, не боюсь. Написал книгу по истории инквизиции, за что был лично отмечен Папой Николаем V? Кто он сейчас? Работает клоуном в цирке? Морис, держи меня, а то я свалюсь со стула. Да, пожалуйста, пойдем лучше танцевать.

Двери соседнего зала распахиваются, не без помощи Саха. Здесь все приготовлено для танцев. Играет живая музыка, но самих музыкантов не видно. Морис ведет меня на самую середину, музыка умолкает ненадолго, в ожидании, пока все гости не зайдут. И тогда вновь раздается звук, сначала одинокой скрипки, затем к ней постепенно присоединяются другие инструменты. А мы кружимся в медленном вальсе, темп которого постепенно начинает нарастать. Я смотрю на Мориса, он делает быстрое па, и все вокруг преображается. На его голове темно-синяя шелковая чалма с драгоценным украшением спереди, расшитая золотом дахабея, широкие шаровары и золоченые туфли с высоко загнутыми носами. Наряд индийского раджи. На мне сари, переливающееся всеми цветами радуги, из тончайшего муслина. Все вокруг нас одеты соответственно. Как солидно выглядит папа в расшитом наряде! Темп вальса все нарастает. Еще один поворот, и на мне уже кринолины, хрустят накрахмаленные нижние юбки, тугие локоны развиваются по обнаженным плечам. Сердце то замирает, то стучит неистово. Завороженно смотрю в лицо Мориса, не в состоянии отвести глаз. Но мне не страшно на сей раз. Его лицо цветет в улыбке. Наш первый свадебный танец! Быстрее, еще быстрее, мы уже не кружимся, а летаем по залу в неистовстве вальса. Теперь на мне совершенно прозрачная туника с большой камеей вместо брошки, легкие сандалии чуть слышно постукивают по каменному полу, волосы спадают почти до пояса, но на голове их придерживает, скорее всего, обруч, чувствую прикосновение металла ко лбу. Морис задрапирован в белую шерстяную тогу. Музыкальная тема достигает своего апогея и обрывается так резко, что я едва не спотыкаюсь. Наваждение исчезает. Как жаль.

– Морис, опять твое волшебство?

– Это не я, это Магистр.

Я разворачиваюсь к лорду Артуру и присаживаюсь в глубоком реверансе. Магистр улыбается мне и отвечает изысканным поклоном. Затем под сводами вновь разносится какая-то бурная мелодия, и уже несколько пар идут танцевать, к ним присоединяются другие. И мой малыш Рей, набравшись смелости, приглашает Марику Петрашку. Сначала они пытаются танцевать, но затем девушка поднимает Реймонда на руки, малыш счастливо улыбается, положив ладошки ей на плечи.

– Морис, а почему Марика улыбается, не разжимая губ? Она боится показать клыки? Это из-за Рея, или Мастер по каким-то причинам не может их убрать?

– У нее нет клыков. Ей выдрали их родители, когда она была еще девочкой. Они были уверены, что таким образом избавят ребенка от желания пить кровь.

Бедняжка, как же это было жестоко с их стороны. Как они могли!

– Нелегкое было существование у девушки. В десять лет ее пытались сжечь жители родной деревни, но Марика сумела порвать путы и убежать. Затем ее травили, как зверя, в окрестных лесах. Ее укрыла полусумасшедшая старуха, которая одиноко обитала на болотах. Несколько лет Марика прожила с ней, питаясь лишь кровью лягушек и птиц. А когда старуха умерла, девушка решила вернуться к людям. Моравия начала восемнадцатого века представляла не самое лучшее место для существования вампира. Присутствие людей всколыхнуло в ней жажду крови. Сила в ней таилась нечеловеческая, сама понимаешь, и чем больше она пила, тем больше хотелось. Перебираясь из поселения в поселение, из города в го род, она убивала без разбора. Психика у нее была нарушена еще с тех пор, как ее лишили клыков и гоняли по лесам, а осенью и весной наступало обострение. Она не кусала, как все вампиры, а рвала плоть. Тикси, – Морис грустно усмехнулся, – ее зубов дело. Ее схватили в тот момент, когда она пила у него кровь из изуродованной шеи. Забивали ее, как бешеную собаку, после чего закопали где-то на развилке дорог. Поднявшись из могилы, Марика снова была вынуждена бежать. И так происходило несколько раз. Потом ее нашел Мастер Хейвуд, – Морис показал глазами на джентльмена с орлиным профилем. – Затем они вместе нашли Тикси и других. Но периодически, раз в пятьдесят лет, Марика срывается. Поэтому Хейвуд, да и сам Магистр постоянно контролируют ее. Сейчас с ней все в порядке, у нее даже есть друг, который ее подкармливает.

Может быть, следующая свадьба будет их? Смотрю на девушку-Мастера необыкновенной красоты, и такая жалость просыпается к ней. Ведь Марика должна бы ненавидеть людей лютой ненавистью, а она обнимает нашего малыша и разговаривает с ним, совсем как добрая, ласковая сестра. Двадцать пять Мастеров, включая Мориса, и у каждого своя, неповторимая история несчастий и мучительного познания мира. Я улыбаюсь девушке, целующей моего сына, а самой так хочется подойти и обнять ее!

Веселье тем временем продолжается. Кто-то все еще танцует, кто-то переместился обратно в столовую. Люди вперемешку с вампирами. Разговаривают, шутят, смеются. Никто из моих друзей ничего не подозревает, и слава Богу!

Убедившись, что гости отдают должное угощениям и напиткам, а мама, как всегда, с успехом сумела занять всех беседой, я перекинула через руку кружевной шлейф и пошла показывать Полыхающей нетерпением Долли дом. За нами увязалась моя привычная компания: Шерри, Лестер, Дайана и вездесущий Рене Траум. На мою подругу розовый цвет действует, похоже, возбуждающе, она не замолкает. Ни Дайане, ни Шерри не удается вставить ни слова, впрочем, они и так бродят с широко открытыми от удивления и восторга ртами.

– Дорогуша, после всего увиденного ты не убедишь меня, что твой муж обычный провинциальный коп. Поверь, я знаю, что говорю, я тебя старше на целых шесть лет. Думала, что такие мужчины уже вымерли как динозавры. Банальная встреча в баре занюханного городка, и ты превратилась в принцессу! Очень необычный дом, похож на шкатулку с секретом. – Если бы она знала, как близка к истине! – Почему бы вам не жить здесь? Внешность и манеры твоего мужа, твоя известность откроют вам двери в лучшее общество. Впрочем, я выяснила, что друг Мориса, тот, с орлиным профилем, – французский барон, а веселый толстячок – испанский гранд. Мне только не понравился англичанин-блондин… О, какой прелестный столик! Дамы на редкость хороши! А этот красавчик-свидетель! Кстати, Гленда, женат? Держится великолепно, но интереса, которого я заслуживаю, он почему-то не проявляет. А впрочем, это по молодости лет. – Ну да, всего-навсего на шестьдесят один год старше тебя! – И все же странная компания, почти все из Европы, что их связывает с Морисом?

– У тебя острый глаз, подруга, считай, что они принадлежат к особому закрытому клубу для избранных. – Кажется, я уже научилась у своего супруга говорить чистую правду. – В дворянских корнях я не уверена, но по воспитанию и образованию, вполне достойны. Точно знаю, что Морис происходит из семьи плантаторов-южан. Отсюда и этот старый дом, картины, мебель – его наследство. Осторожно с этими рисунками, Рене. На них родители Мориса. Они трагически погибли, и маленькие портреты – все, что осталось. Рене, ты не мог бы увеличить и воспроизвести их в красках? Я хочу повесить их в одной очень интересной гостиной, где уже есть немного странный портрет. Пойдемте покажу, только не удивляйтесь.