Грехи девственницы - Анна Рэндол

Ее дыхание со свистом вырывалось сквозь стиснутые зубы. «Да, пожалуйста, да!» — беззвучно взывала она. Однако рассудок отказывался повиноваться этому новому безрассудному желанию тела.

— Вы говорите так, словно происходит что-то необычное. Но нами обоими руководит вожделение. Не более того.

Слегка сдвинув в сторону полу атласного пеньюара, Гейбриел стал покрывать поцелуями шею Мадлен, медленно продвигаясь от ключицы к плечу.

— И как вы думаете, к чему все это приведет?

И какого ответа он ждал, если от шелковистых прикосновений его губ Мадлен лишилась способности дышать? Что бы она ни говорила, такого желания она не испытывала еще ни разу в жизни. Огненное горнило страсти поглотило все остальное, не оставив ничего, кроме уверенности в том, что она отдаст все ради еще одного поцелуя.

Мысль об этом привела Мадлен в ужас.

А ужас был для нее знакомой территорией. Она имела с ним дело каждый день на протяжении последних десяти лет.

— Ничего из этого не выйдет… — Мадлен натянула рукав пеньюара на плечо, — если только вы не окажетесь настолько слабым, что перестанете себя контролировать. У меня такой проблемы нет, уверяю вас.

Гейбриел выпрямился, и его лицо приняло непроницаемое выражение.

— Хорошо. Ловлю вас на слове.

Гейбриел внимательно смотрел на служанку, нервно комкающую подол платья. Мимо проехал экипаж, и она еще сильнее прижалась к стене.

— Вы уверены, что Хейнс не покидал дома весь вечер?

Девушка закивала головой, и ее бледное лицо утонуло в тени.

— Его матушка принимает гостей. Сначала они обедали, а потом перешли в гостиную читать вслух книгу.

— А не мог он выскользнуть из дома незаметно?

— Нет. Госпожа сватает ему мисс Юстас, и та не отходила от него ни на шаг весь вечер.

Вздохнув, Гейбриел протянул девушке гинею. Сунув ее в карман, служанка поспешила вернуться в дом.

Стало быть, это не Тимоти Хейнс швырнул бутылку в окно Мадлен. Вчера в театре этого ее чрезвычайно страстного поклонника тоже не было. Шагая по тротуару, Гейбриел держался как можно ближе к стенам домов, чтобы избежать брызг, летящих из-под колес экипажей. Нет, Мадлен пытался убить не Хейнс.

Гейбриел поднял воротник пальто, защищаясь от холодных капель дождя. Мадлен была в центре всеобщего внимания и вполне могла озлобить кого-то своим шокирующим поведением. И все же это были не просто нападения, совершенные под влиянием момента.

Мадлен должен защищать именно он, Гейбриел, а вовсе не Кент. Кент был хорошим человеком, бдительным и бесконечно преданным своей жене и ребенку. Лишь мысль о том, что он встретится со свидетелем преступления, заставляла Гейбриела двигаться в верном направлении. Прочь от дома Мадлен.

Он правильно поступил, попросив Кента присмотреть за Мадлен. Они очертили границы друг для друга, и чем меньше времени будут проводить вместе, тем лучше.

Заметив проезжающий мимо кеб, Гейбриел свистнул кучеру и забрался внутрь. До таверны было не так уж далеко, но молодой человек никак не мог сосредоточиться на том, что же, черт возьми, происходит вокруг, и не хотел получить удар ножом в спину из-за собственной рассеянности. И сотворила с ним это Мадлен. Она спутала все его мысли. Гейбриелу ужасно не нравилось нынешнее его состояние, ведь он привык держать собственные эмоции под контролем. И он не лгал, когда признался в этом Мадлен. Именно сейчас ему необходимо было сосредоточиться, а мысли о ней не позволяли ему сделать это. Он не доверял самому себе так же, как не доверял ей.

Кеб остановился перед таверной, и Гейбриел спрыгнул на землю. Однажды он уже расспрашивал пьянчужку-кучера Борна, но вдруг тот неожиданно вспомнит что-то еще. Гейбриел с минуту смотрел на школу на противоположной стороне улицы. Вот почему ему необходимо сосредоточиться. Еще одна женщина убита, и он не намерен допускать, чтобы подобное повторилось.

— Хантфорд?

Гейбриел обернулся на звук знакомого голоса. К нему направлялся Дэнбери, помахивая полированной черной тростью.

— Не думал, что это место столь популярно. Только что встретил Биллингсгейта. А тебя-то что привело в эту часть Лондона, Хантфорд?

Биллингсгейт разгуливает рядом с местом недавнего преступления? Очень подозрительно.

— Дела Боу-стрит. А тебя?

Дэнбери указал тростью в сторону доков.

— Мой отец ожидает прибытия судна, в которое он вложил огромные деньги.

— Ему повезло?

Дэнбери поморщился.

— Думаешь, я шел бы домой с поджатым хвостом, если б ему повезло? Уже прошел месяц, а о судне никто и слыхом не слыхивал.

— Он очень переживает потерю? — спросил Гейбриел.

Дэнбери фыркнул.

— Потеря одного корабля — это капля в море его огромного состояния, но деньги есть деньги. И ему не слишком нравится их терять.

Гейбриел видел отца Дэнбери всего лишь однажды, когда они еще учились в Оксфорде. Тот сделал вид, что не замечает Гейбриела, стоявшего рядом с его сыном. Слишком низкого происхождения он был. Гейбриел тогда отшутился, но подобное обращение очень сильно задело его юношеское самолюбие.

Несколько дней спустя Сьюзен попыталась рассказать ему, что за ней ухаживает один очень приятный джентльмен. Вспомнив собственное унижение, Гейбриел отказался ее слушать и посмеялся над ее наивностью.

Дэнбери посмотрел на таверну.

— Приличное у них здесь пиво? Я не слишком-то тороплюсь сообщить отцу неприятные новости.

— Местное пиво может прожечь дыру в твоем желудке, но захмелеешь ты быстро. Присоединюсь к тебе, когда поговорю кое с кем. — Гейбриел редко употреблял спиртные напитки, но сегодня предложение друга показалось ему заманчивым.

Таверна встретила их громким смехом и непристойными песнями. В очаге гостеприимно потрескивал огонь, а мерцающие на столах свечи делали заведение почти уютным.

— С кем ты собираешься поговорить? — поинтересовался Дэнбери, снимая шляпу, вода с которой стекала на грубый деревянный пол.

— Со свидетелем по одному делу.

— Что за дело?

Гейбриел никогда ни с кем не обсуждал свою работу. Дела, по которым работали полицейские с Боу-стрит, вовсе не были развлекательными историями. За каждым из них стояло человеческое горе.

— Я предпочитаю не говорить об этом.

Дэнбери пожал плечами.

— Займу нам стол.

Гейбриел кивнул и повернулся туда, где обычно сидел Борн. Однако за столом было пусто.

Гейбриел вынул из кармана часы. Он пришел вовремя. Когда мимо проплыла официантка Лоретта, Гейбриел остановил ее.

Она сдула с разгоряченного лица выцветший рыжий локон.