Грехи девственницы - Анна Рэндол

— Дьявол! — На этот раз Гейбриел выругался в голос. Мадлен оказалась более чем безупречной. От желания у Гейбриела перехватило дыхание, лишая его возможности вздохнуть.

Она устала и испытывает боль. Гейбриел повторял эти слова словно заклинание, и только они помогали ему удержаться от соблазна схватить увенчанную розовым соском грудь Мадлен.

Он быстро размотал бинты. Рана начала затягиваться. Вокруг уже не было ни красноты, ни припухлости, поэтому он тщательно забинтовал ее снова.

— Я совсем не возражаю, чтобы вы видели меня обнаженной.

— Что? — Рука Гейбриела замерла.

— Я не ответила вам, когда вы спросили. Кроме того, прошлой ночью вы уже видели мою кавалерию.

— Кавалерию? — переспросил Гейбриел. Очевидно, он утратил способность не только строить предложения, но и понимать их.

Мадлен подмигнула, а потом многозначительно посмотрела на собственную грудь.

— Рвущуюся в бой, но совершенно бесполезную.

Вот уже второй раз за день с губ Гейбриела сорвался смех. Однако под напряженным взглядом Мадлен он тут же стих.

Ее дыхание вырывалось из полуоткрытых губ. Гейбриел смотрел на эти пухлые влажные губы до тех пор, пока чувство самосохранения не заставило его опустить глаза. Мадлен глубоко дышала, и ее груди слегка подрагивали, а соски тянулись навстречу Гейбриелу.

Молодой человек перевел взгляд на ее лицо. Мадлен все еще смотрела на него и наверняка видела, как он таращился на ее грудь.

Если бы сейчас что-то нарушило тишину в спальне, Гейбриел не заметил бы, как участилось дыхание Мадлен, и как она судорожно сглотнула.

Но в спальне царил полный покой.

Рука Гейбриела скользнула вверх, слегка коснувшись груди Мадлен. С ее губ сорвался тихий вздох удовольствия, и этот почти неслышный возглас доставил Гейбриелу гораздо больше радости, нежели дюжина сладострастных стонов.

Однако когда он продолжил неспешные ласки, бинт в его руке натянулся, вынудив его остановиться.

Ну что за черт! Куда делось его хваленое самообладание?

Гейбриел быстро закончил перевязку и запахнул полы халата.

— Гейбриел…

Стук в дверь оборвал Мадлен на полуслове.

— Мисс? — Кентербери просунул в образовавшуюся щель голову, увенчанную пером страуса. — Я рад, что вы отдыхаете. — Он протянул листок бумаги. — Ноутон прислал обновленный список.

Гейбриел взял листок из рук дворецкого, пробежал его глазами и замер. Кровь отлила от его головы, а потом хлынула назад с оглушительным шумом.

— Ну и кто на этот раз возглавляет список? — поинтересовалась Мадлен.

— Маркиз Нортгейт. — Гейбриел смял лист бумаги и швырнул его в камин, с наслаждением наблюдая за тем, с какой жадностью его пожирает огонь. — Мой отец.

Мадлен отвернулась, чтобы скрыть написанный на лице шок.

— Ваш отец маркиз? — Это многое объясняло. Например, тот факт, что Гейбриел окончил Оксфорд.

Гейбриел выглядел так, словно собирался перевернуть вверх ногами всю комнату.

— Этот человек распутник и негодяй.

— Стало быть, он прекрасно впишется в компанию остальных моих поклонников.

Гейбриел нахмурился еще сильнее, однако не стал отвечать на едкое замечание Мадлен и провел рукой по коротко стриженным волосам.

— Сегодня вечером у меня есть дела.

Мадлен едва сдержалась, чтобы не схватить Гейбриела за рукав и попросить его остаться.

— Вы не должны уходить, не объяснившись, после такого заявления.

— Почему же.

Он, конечно, не уйдет, если она привяжет его к стулу и приставит к ноге горячую кочергу. Идея показалась Мадлен весьма привлекательной.

— Вы хотите, чтобы я исключила его из списка?

Гейбриел пожал плечами.

— Поступайте, как хотите. Я на протяжении тридцати лет не имел ничего общего с этим человеком. Он для меня никто.

«Люди не сжигают имена тех, кто им безразличен».

— И вам все равно, если я страстно займусь с ним любовью на этой самой кровати?

На подбородке Гейбриела дрогнул мускул.

— Все равно.

Упрямец.

— А если он снимет с меня халат и начнет покрывать поцелуями мое тело?

— Все равно. — Однако жилы натянулись на его шее.

— Если я лягу на спину, обниму его ногами за талию и…

— Черт побери, Мадлен! Что вы от меня хотите? — Гейбриел быстро подошел к кровати и уперся руками в матрас в нескольких дюймах от плеча Мадлен. На его лице отражалась такая буря эмоций, что она не могла различить ни одну из них. В Москве Мадлен видела человека, дразнящего медведя. Он тыкал в него палками до тех пор, пока животное не бросилось на него с оглушительным ревом.

Только в Москве медведь был прикован цепью.

Костяшки пальцев Гейбриела побелели.

— Душещипательную историю о маленьком мальчике, тоскующем по своему отцу? Это вы хотите услышать? — Гейбриел схватил женщину за подбородок. — Но ничего этого не было. Этот человек отвратительнее, чем жижа в сточных канавах, но если вы так его желаете, берите ради Бога. Я не сомневаюсь, что у него полно денег. — Гейбриел с рычанием отдернул руку от лица женщины.

— Гейбриел… — Мадлен замерла. Она понятия не имела, что ответить на все это. Но твердо знала одно: она не хочет, чтобы Гейбриел вышел за дверь. Только не сейчас. — Что произошло между ним и вашей матерью?

Гейбриел грубо рассмеялся.

— Вы действительно хотите, чтобы я объяснил вам, откуда берутся дети?

— Вы сказали, что он воспользовался ею.

— Зачем вам это?

— Не знаю. — И Мадлен не солгала. Она не должна была задавать этот вопрос. Он не повлияет на нее или аукцион, так же, как не повлияла на них информация о его сестре, которую он так тщательно от нее скрывал. — Это поможет скоротать время и удержать меня в кровати, — промямлила Мадлен.

— Вы хотите, чтобы я раскрыл вам свои семейные тайны, только потому что вам скучно? Если вам нужна причина для того, чтобы остаться в постели, я могу предложить кое-что получше. — Палец мужчины скользнул по подбородку Мадлен в грубой ласке, но прикосновение к ее губам было нежнее. Гейбриел наклонялся до тех пор, пока Мадлен не смогла разглядеть все оттенки зелени в его бледно-нефритовых глазах. — Ну что, хотите теперь встать с постели?

Мадлен вдруг показалось, что у нее отнялись ноги.

Рука Гейбриела спустилась к вороту ее халата и замерла над самой кружевной оборкой. С каждым вздохом чувствительная кожа Мадлен касалась пальцев Гейбриела. Она даже поймала себя на мысли, что задерживает дыхание, чтобы продлить контакт.