Грехи матери - Даниэла Стил

Остроумие и интерес к жизни семьи не покидали ее. Лиз рассказала о своей рукописи и реакции нового агента.

– Не думаю, что Сара признает что-то, кроме той литературы, которую преподает. В прошлом году я порекомендовала ей три книги, и все они ей не понравились. По-моему, то, что ей не понравилась твоя, только подтверждает правило, – благоразумно заметила Мэрибел. – Твоя мама сказала, что влюбилась в эту книгу. Ты должна переслать мне текст по электронной почте. Я его скачаю на свой компьютер.

Лиз с изумлением посмотрела на нее. Бабушка употребляла современную терминологию. Мэрибел с удовольствием пользовалась всеми современными гаджетами.

Они провели вместе два чудесных часа, наперебой делясь новостями и обсуждая недавнее плавание. Мэрибел сообщила, что Оливия собирается навестить ее в ближайшие выходные.

– Она по-прежнему много работает, но думаю, что это продлевает ей молодость. Не стоит сбавлять обороты, а то и мозг их сразу сбавит. А что следующее ты собираешься написать? – поинтересовалась она. Лиз об этом еще не думала. Эта вещь вызревала три года, хотя фактически она написала ее за полтора месяца. Мэрибел никогда не пребывала в праздности и не предавалась физической или интеллектуальной лени. Она всем им служила примером, и Лиз знала, что Оливия очень похожа на свою мать. Лиз не могла представить, чтобы она сбавила обороты, и перестала ожидать этого много лет назад. В семьдесят Оливия оставалась такой же, какой была в сорок и пятьдесят, точно так же, как Мэрибел. Никто из семьи не мог поверить, что Оливии исполнилось семьдесят. На яхте она из этого не делала особой суматохи – они справили обычный день рождения. Оливия сказала, что это число ей не нравится, но она ему и не соответствовала. Столь же невозможно было поверить, что Мэрибел было девяносто пять. Никто не сомневался, что она легко доживет до ста лет. Время для нее остановилось. Им в наследство достались хорошие гены.

Лиз купила и оставила бабушке пачку новых журналов. Мэрибел получала некоторые из них по подписке: «Тайм», «Ньюсуик» и «Форчун»; еще ей нравились иностранные журналы мод. Кроме того, Лиз купила несколько журналов по оформлению интерьеров. Мэрибел также ежедневно читала газеты «Нью-Йорк таймс» и «Уолл-стрит джорнел». Она всегда советовала людям своего поколения не прекращать следить за событиями и была права. Ей посчастливилось иметь хорошее здоровье. Жизнь сильно меняется, когда человек болеет. Она ежегодно проходила обследование. Ее бабушка дожила до ста двух лет в удивительно добром здравии, и Мэрибел, вероятно, унаследовала от нее жизненную силу.

– Целуй от меня своих девочек, – сказала она, провожая Лиз к машине, при этом уверенно ступая, с прямой спиной, как привыкла с детства. – Я знаю, что ты будешь тосковать по Кэрол, но считаю, что жизнь в Лос-Анджелесе принесет ей пользу. У нее много иллюзий по поводу отца, думаю, там к ним прибавятся некоторые реалии. А в Нью-Йорке, по-моему, ей плохо. Среда людей искусства ей не по зубам.

Она дала отличный анализ ситуации, и Лиз с ней согласилась. Ей было грустно расставаться с Кэрол, но в каком-то смысле она чувствовала облегчение. Ее младшая дочь казалась несколько потерянной, какой была и сама Лиз.

– И не забудь прислать мне книгу! – напомнила Мэрибел.

– Не забуду, бабушка, обещаю. Старайся вести себя хорошо и не обчищай своих друзей до последнего гроша. Ты прямо карточный шулер!

Обе засмеялись. Бабушка обучила внуков в детстве всем карточным играм, и теперь они любили играть в карты не меньше ее. Лучшей в этом всегда была Касси, она выигрывала у всех. Оливия тоже неплохо играла, хотя не любила карты так, как мать. На яхте она каждый день играла с Алексом, но просто чтобы чем-то себя занять, а не из неуемной страсти. У Мэрибел это стало почти пороком, но болезненной привычки к азартным играм у нее не было никогда – ей просто нравился процесс.

– Береги себя! – сказала Мэрибел, целуя Лиз на прощание. На улице было жарко, и Лиз велела ей возвращаться в кондиционированное помещение.

– И чтоб села писать новую книгу! – наставляла бабушка внучку, грозя той пальцем. – Не останавливайся на достигнутом. Берись за новую!

Садясь в машину, Лиз отдала ей честь и, тронувшись с места, послала воздушный поцелуй. Отъезжая, она в зеркало заднего вида увидела бабушку, твердой походкой возвращавшуюся в здание. Мэрибел была одним из величайших подарков в их жизни и примером для подражания для них всех. Женщиной, для которой время остановилось.

Первые рабочие дни после путешествия выдались для Оливии невероятно напряженными. И этого следовало ожидать. Она и в круизе всё держала под контролем благодаря факсам, сообщениям и периодическим звонкам с яхты, но быть в офисе – это, конечно, совершенно другое дело. Сразу наваливается гора работы. Филипп это тоже прочувствовал, его после приезда она видела только мельком, а Джон отпросился еще на несколько дней, чтобы побыть в Париже с Сарой и Алексом.

Кое-где существовала угроза забастовок, были проблемы со строительством, новой производственной линией, и, конечно, Оливия уделяла внимание проблеме прав человека. Муссон в Индии разрушил шесть их складов, небольшое землетрясение нанесло значительный ущерб магазину, но, к счастью, никто из людей не пострадал. Когда такие события происходили в районах, где Оливия вела бизнес, фирма оказывала значительную материальную помощь и направляла медикаменты, если в них была потребность. Оливия на протяжении многих лет делала огромные пожертвования на благотворительные цели, часто анонимно. Она не хотела огласки, она просто помогала, особенно детям, которые подвергались опасности. Много лет назад она придумала девиз, которому старалась следовать: «Наши клиенты – наши друзья», и обман, продажа второсортного товара или использование детского труда для поддержания низких цен считала действиями, непорядочными в отношении клиентов. Свои высокие нравственные стандарты Оливия применяла и к бизнесу.

Она читала отчет о возможной судебной тяжбе, связанной с их стокгольмским магазином. Одна заказчица отказалась от услуг по доставке и сама тащила обеденный стол вверх по четырем лестничным пролетам. В процессе этого она надорвала спину и грозилась вчинить им иск, утверждая, что стол тяжелее, чем должен быть. Это была мошенническая жалоба, ее целью явно было получение компенсации, но клиентка подняла столько шума, что юридический отдел доложил об этом Оливии. Оливия не знала, что делать в этой ситуации. Она подумывала, не подарить ли клиентке восемь стульев, подходящих к столу. Именно такого внимания заслуживала эта жалоба. Та женщина была бедной или прижимистой, раз отказалась оплатить доставку. Оливия записывала себе, что надо решить этот вопрос, когда к ней в офис вошел Питер Уильямс. Подняв на него глаза, она улыбнулась: была рада видеть друга, к тому же ее слегка рассмешила поступившая жалоба. Женщина написала письмо лично ей, в нем говорилось, что использование такой высококачественной древесины делает стол слишком тяжелым и опасным при самостоятельной переноске клиентами. Вообще-то этот стол не был рассчитан на то, что клиент потащит его в одиночку на четвертый этаж. Оливия знала эту модель, стол был изготовлен на одной из индийских фабрик, был красивым и очень дешевым. Его дизайн разработал Джон.