Анафема - Сергей Чекмаев

— А почему ты сказал ехать к старому входу?

— Да так, — Чернышов на секунду замялся. — Проверяю свою версию. Там, — он махнул рукой на восток, справа от трубы, — новая территория. В основном — колумбарии или могилы с урнами. Понимаешь? Там хоронят кремированных.

Даниил насупился:

— Нечисто это. Не по-христиански.

— Может, и так. Действительно, какой-то языческий способ… Но я сейчас не об этом, прости, Дань. Если погромщики и вправду хотели что-то накопать в могилах, то на новой территории им делать нечего. Там только урны, а в урнах — пепел. Ни костей, ни саванов — ничего. Нормальных захоронений немного, и все они в основном на виду — большие, помпезные. А вот на старом кладбище…

Артем осекся, потому что в этот момент «пятерка» вырулила из-за поворота и почти сразу же уткнулась в милицейское оцепление. Проезд к кладбищу перегораживали, посверкивая мигалками, два «форда-перехватчика», в отдалении виднелись несколько бело-синих «газелей», темный микроавтобус криминалистов и новенький пассажирский «бычок» с омоновцами.

— Вылезаем, — скомандовал Артем.

Показав дородному сержанту свои удостоверения, контроллеры беспрепятственно прошли за линию оцепления.

Место погрома действительно оказалось на старом кладбище, Чернышов не ошибся. Чуть в стороне от дороги — примерно на второй или третьей от ограды аллее — располагался небольшой, соток на пятнадцать, участок незанятой земли. Видимо, когда-то здесь хотели построить магазин ритуальных принадлежностей или, может быть, просто технический сарай, но потом все-таки отдали место под могилы.

Сейчас здесь все выглядело так, будто точно в середину участка угодил разрывной фугас. Несколько могил было разрыто, вокруг громоздились неопрятные груды рыжеватого глинозема. Повсюду валялись разбитые надгробные камни. Кое-где фамилии и впрямь оказались еврейскими. Артем замедлил шаг, указал Савве и Даниилу на пару обломков.

— Ничего не замечаете?

Оба надгробия серебрились на свежих сколах капельками изморози. Навершье первого чья-то недобрая рука «украсила» аляповатой свастикой. На этом камне значилось: «Левушка Мерхер. 27.03.2005-22.09.2007», на втором — «Изя Фирин. 14.02.2004-29.09.2007». Фамилии пытались замазать черным маркером, но потом бросили, добавив только перечеркнутую звезду Давида.

Корнякова внезапно осенило:

— Они похоронены совсем недавно!

— Именно.

Навстречу контроллерам вышел седоватый майор, хмуро спросил:

— Анафема?

Чернышов кивнул, снова полез за удостоверением, но милиционер остановил его:

— Не надо. Нас предупредили. Майор Сеченко, ОВД «Ново-Косино».

— Старший контроллер Анафемы Артем Чернышов, контроллеры Савелий Корняков и Даниил Шаталов. Простите, майор, как вас по имени-отчеству?

Сеченко смутился, пробормотал:

— Владислав Янекович…

— Так вот, Владислав Янекович, некоторое время мы будем работать вместе, поэтому не хочу, чтобы между нами оставались недомолвки. Скажите, пожалуйста, вы согласны с официальной версией?

— Ну… — майор замялся. — Сначала думали — за фобами охотятся. Была тут одно время банда, работала в контакте с частным похоронным бюро. Разрывали свежие могилы побогаче, покойников потом закапывали обратно, а гроб продавали. Когда взяли, на их счету уже с полсотни подобных «дел» числилось. Но сейчас "все по-другому. Захоронения самые обычные, да и следов оставили многовато: надгробия повалены и разбиты, ограды выворочены, даже могилы не потрудились снова закопать. Так что кроме «скинов» некому. Все доказательства налицо…

— Какие? Разбитые камни с еврейскими фамилиями и звездами Давида? А вы не думаете, что нам просто хотели подкинуть простое объяснение? Чтоб не затруднялись поисками настоящих погромщиков?..

— Есть и еще кое-что. Мы опросили сторожей и постоянных обитателей кладбища…

Савва вопросительно взглянул на Сеченко: очень ему было интересно, что же это за оригиналы живут на кладбище постоянно. Но с вопросами решил пока повременить. Впрочем, майор, к счастью, и сам решил немного просветить коллег.

— Крематорий на территории нашего отдела. Так что мы здесь всех знаем. Вам, наверное, это покажется странным, но на кладбище живет довольно много людей. В основном — бомжи, беженцы. Питаются поминальной пищей, собирают свежие цветы и венки, потом сдают продавцам на здешнем рынке.

— Руки вырвать! — процедил Савва сквозь зубы. Даниил укоризненно покачал головой:

— Господь простит их, Сав. Не по-христиански, конечно, так поступать, но этим людям есть нечего!

— Работать они не хотят, вот и все! Привыкли жрать на дармовщинку, да еще и наживаются на чужом горе.

Майор откашлялся.

— Как ни странно, но я согласен с вами обоими. Впрочем, к делу это не относится. Важно, что сейчас, когда понадобились свидетели, кандидатов оказалось достаточно.

— Но никто ничего не видел, — сказал Артем.

— Боюсь, вы правы. Все спали, никаких звуков не слышали, по сторонам не смотрели. Правда, одного бомжа по кличке Сева-Кострома долго не могли найти, даже начали подозревать его, но потом обнаружили сильно избитым, без сознания. Причем на новой территории, за стеной колумбария. У него сотрясение мозга, множественные ушибы, сломана рука. Кто же еще кроме «скинхэдов» смог бы его так отделать? Теперь, если он чего и успел заметить, то расскажет не скоро.

— Что говорят эксперты? Когда примерно начался погром?

— От двух до пяти ночи. Не позже. Может быть, раньше, но вряд ли: сторожа, которые делали обход в два, ничего не заметили.

— Ага, значит в час Волка! Самое ритуальное время. Хорошо. Спасибо за информацию, Владислав Янекович. Мы еще здесь походим, с вашего разрешения, посмотрим и поедем на другие кладбища. Если что обнаружим — поделимся с вами.

Для Даниила это оказалось тяжелым испытанием. Но он, как и Савва с Артемом, методично обходил участок, присаживался на корточки у развороченных могил, смотрел на смешанный с глиноземом человеческий прах, истлевшие деревяшки гроба.

«Повезло» именно ему. Очищая налипший слой грязи с расколотого надгробья, Даниил неожиданно прочитал: «Сейфуллин Марат. 13.04.2002 — 04.10.2007». Инок не знал, был ли маленький Маратик православным, но все равно помолился за упокоение души невинного отрока. Какие там грехи в пять лет! Потом с трудом преодолев страх, Даниил заглянул в могилу.

Она была пуста. Ничего — ни гроба, ни обрывков савана, ни следа человеческого тела. Пустая, разоренная могила.

— Артем! — позвал он. — Смотри.

Чернышов подошел ближе, взглянул на камень, и глаза его загорелись.

— Здесь? — отрывисто спросил он. Даниил кивнул.