Благородный дом. Роман о Гонконге - Джеймс Клавелл

О-хо-хо, согласен! Да, наверняка это гнусный заговор! Слишком много, ети его, совпадений! Ох эти хитрющие варвары, ужасный народ! Слава богам, я понял это, значит, смогу быть наготове! Так, что мне нужно сделать…»

Они направлялись домой, но душа каждого была охвачена растущим возбуждением. Большинство уходили с ипподрома беднее, чем пришли, но некоторые стали гораздо богаче. Одним из таких счастливчиков был Очкарик У, констебль из Восточного Абердина. Кросс разрешил ему сходить на скачки, приказав вернуться в четверть седьмого, когда начнется новый допрос клиента. Предполагалось, что Очкарик У станет переводить с диалекта нинток. Вспомнив, как быстро великий Брайан Квок выболтал тайны из тайн, молодой человек поежился, а его «тайный мешочек» похолодел.

«Айийя, — воскликнул он про себя, исполненный суеверного страха. — Эти варвары с розоватой кожей — настоящие дьяволы. Они умеют вертеть нами, цивилизованными людьми, как хотят и сводить нас с ума. Но если я стану сотрудником Эс-ай, это послужит мне защитой и откроет кое-какие их секреты, и с этими секретами и секретами других заморских дьяволов я стану одним из прародителей!»

Лицо его расплылось в улыбке. Джосс Очкарика переменился с тех пор, как он поймал ту старую ама. Сегодня боги проявили к нему немалую благосклонность. Он угадал одну кинеллу, двойную дневную и трех лошадей, занявших призовые места, каждый раз снова вкладывая то, что выиграл, и теперь стал богаче на пять тысяч семьсот пятьдесят три гонконгских доллара. Эта сумма уже была распределена. Он даст денег Пятому Дядюшке на покупку подержанного станка для штамповки пластика, чтобы открыть фабрику по производству пластиковых цветов в обмен на пятьдесят один процент прибыли, ещё тысяча пойдет на строительство двух жилищ в зоне переселенцев, чтобы сдавать их в аренду, и последняя тысяча — на следующую субботу!

Оглушительно просигналил «мерседес», и Очкарик У аж подпрыгнул. Он успел разглядеть человека на заднем сиденье: это был Роузмонт, варвар из ЦРУ, у которого денег на расходы просто немерено. «Какие же они наивные, эти американцы», — думал У.

В прошлом году, когда вместе с потоком переселенцев, хлынувшим через границу, прибыли его родственники, он посылал их дежурить к американскому консульству, каждый месяц под другим именем, с новой легендой, чтобы они влились в растущие ряды постоянно отирающихся там «рисовых христиан» или, если выразиться точнее, «рисовых антикоммунистов».

Получить в американском консульстве бесплатный обед или милостыню совсем несложно. Нужно лишь сделать вид, что ты напуган, и сбивчиво рассказать, что только что пересек границу, что ты убежденный противник председателя Мао и что в твоей деревне коммунисты творят такие-то и такие ужасные вещи.

Американцы с удовольствием будут слушать о передвижениях частей Народно-Освободительной армии Китая, действительных или придуманных. О, с какой готовностью они все это записывают и просят рассказать ещё! Любую информацию, самую дурацкую, которую можно узнать из газет, они считают очень ценной. Надо только произнести её таинственным шепотом и выпучить при этом глаза.

Три месяца назад Очкарику У пришла в голову гениальная мысль. Вместе с четырьмя членами своего клана, один из которых работал журналистом в кантонской коммунистической газете, Очкарик У предложил Роузмонту — конечно, через доверенных посредников, чтобы его и родственников нельзя было вычислить, — ежемесячную сводку разведданных под кодовым названием «Фридом файтер» — «Борец за свободу», — секретный доклад, об обстановке за «бамбуковым частоколом» в самом Кантоне и его окрестностях.

Чтобы доказать, что информация качественная, Очкарик У уступил первые два доклада бесплатно: когда желаешь поймать могучего тигра, стоит принести в жертву краденого ягненка. Если ЦРУ признает доклады приемлемыми, за следующие три назначалась цена в тысячу гонконгских долларов за каждый, а если и эти окажутся в равной степени ценными, то можно будет говорить о годовом контракте.

Первые два получили такую высокую оценку, что тут же договорились о пяти докладах по две тысячи долларов каждый. На следующей неделе «борцы за свободу» должны были получить первый гонорар. О, как они поздравляли друг друга!

Материал для докладов был отобран из трех десятков кантонских газет, которые каждый день доставляли на поезде из Кантона, привозившем также свиней, птицу, самые разные продукты. Их без труда можно было купить в газетных киосках Ваньчая. Требовалось лишь тщательно прочитать и, опуская коммунистическую риторику, переписать статьи об урожае, строительстве, экономике, партийных назначениях, рождениях, смертях, приговорах, вымогательстве и местном колорите — все, что казалось интересным. Очкарик У эти истории переводил, а подбирали их остальные.

Он ощутил огромное удовлетворение. Затея с «Фридом файтером» заключала в себе огромный потенциал. А издержек почти никаких. «Но иногда не мешает сделать несколько ошибок, — поучал родичей Очкарик У, — а то и пропустить месяц: „К сожалению, наш агент в Кантоне убит за то, что передавал государственные тайны…“».

«О да. Вскоре я стану полноправным членом Эс-ай, и меня научат, как должен работать разведчик. Тогда я навострюсь получше подавать ЦРУ информацию из газет. Может быть, мы расширим свою „сеть“, состряпаем доклад из Пекина и ещё один из Шанхая. Мы можем получать позавчерашние пекинские и шанхайские газеты, и это тоже не потребует особого труда и серьезных вложений. Благодарение все богам за американское любопытство!»

Громко сигналя, мимо проехало по лужам такси. Очкарик притормозил, чтобы пропустить его, потом снова влился в толпу, которая валила вдоль высокого забора, огораживающего ипподром, не обращая внимания на ругательства, гудки автомобилей и шум. Он посмотрел на часы. «Времени ещё полно. До Главного управления не так уж далеко».

Дождь усилился, но Очкарик не чувствовал его, выигрыш грел карман, идти с ним было легче. Он расправил плечи. «Будь сильным, будь мудрым, — приказал он себе. — Сегодня нужно быть начеку. Меня могут спросить, что я думаю. Я знаю: красный суперинтендент Брайан Квок то тут, то там подвирает и преувеличивает. А что касается атомного оружия, так что в этом особенного? Конечно, у Серединного государства будет свое атомное оружие. Любой дурак знает о том, что уже не один год происходит в Синьцзяне около озера Бостенху. И конечно, у нас скоро будут свои ракеты и спутники. Конечно! Мы что, не цивилизованные люди? Разве не мы изобрели порох и ракеты, но перестали пользоваться ими тысячелетия назад, считая варварскими?»

По другую сторону забора женщины-уборщицы рылись в оставленном тысячами людей и раскисшем от дождя мусоре, терпеливо перетряхивая его в надежде обнаружить потерянную монету или кольцо, авторучку или бутылки, которые можно продать за пару медяков. Около груды мусорных бачков, укрывшись от дождя, лежал человек.

— Вставай, старик! Здесь спать нельзя, — бесцеремонно тряхнула его уборщица. — Пора домой!

Дрогнувшие веки старика на миг приподнялись, он начал было вставать, но замер, глубоко вздохнул и осел как тряпичная кукла.