Стоунхендж Третьего рейха - Андрей Васильченко

В то время как ученые-специалисты пытались подорвать доверие Ганса Рейнерта к Альфреду Розенбергу и даже думали о том, как бы к этой деятельности привлечь Генриха Гиммлера, рейхсфюрер СС решил применить совершенно иную тактику. Глава СС планировал уже с середины января 1937 года настроить Розенберга против Ганса Рейнерта. Поводом для этого стали попытки Рейнерта вмешаться в дела Экстернштайна.

Непосредственным толчком для действий Гиммлера в задуманном направлении стала информация, поступившая от Фрике, который, напомним, был не только экскурсоводом, но и эсэсовским осведомителем. Одно из сообщений было направлено Фрике в «Наследие предков», откуда уже попало на стол Генриха Гиммлера. В данном случае речь шла о письме Рейнерта, которое было адресовано непосредственно Фрицу Фрике. В нем говорилось: «Я хотел передать Вам (Фрике), что сегодня получил от бургомистра Келлера в Детмольде предложение начать активное обсуждение вопросов германской древней истории. Одним из первых вопросов должно стать обсуждение проблемы Ирминсула, прежде всего предполагаемого места его нахождения в прошлом на основании письменных источников. Я всеми силами буду поддерживать этот план, о котором бургомистр мне сообщил впервые на имперском съезде „Нордического общества“. Бургомистр полагает, что в Детмольд должны прибыть множество выдающих исследователей, в том числе из соперничающих между собой группировок».

Вид первой скалы Экстернштайна во время раскопок

До сих пор остается не понятно, действительно ли эта идея принадлежала бургомистру Келлеру, или она была инициативой одного из людей, входивших в окружение Вильгельма Тойдта. В любом случае это «заманчивое предложение» показывает, насколько плохо на нижнем уровне представители власти знали о противоречиях, царивших на высшем уровне.

После того как копия этого письма оказалась в руках у Гиммлера, реакция не заставила себя ждать. Известно, что Зиверс передал рейхсфюреру СC это сообщение 20 декабря 1936 года. Уже 13 января 1937 года Гиммлер в письменной форме обращался к Альфреду Розенбергу. В письме говорилось: «От моих людей в Экстернштайне я знаю, что профессор Рейнерт планирует устроить обсуждение Экстернштайна и стоявшего там некогда Ирминсула». После этого в адрес Рейнерта был выдвинут целый ряд обвинений. Кроме всего прочего, Гиммлер указывал на то, что своими действиями Рейнерт отнюдь не снискал любовь и уважение своих коллег. Рейхсфюрер СС любыми средствами пытался опередить неофициальное развитие событий, а потому отдал приказ Вольфраму Зиверсу в очередной раз уведомить общественность, о запрете публичных обсуждений проблемы Экстернштайна. Об этом через Фрике надлежало сообщить и Гансу Рейнерту.

В данных обстоятельствах Розенберг начал что называется «юлить». В ответном письме он, с одной стороны, выражал благодарность рейхсфюреру СС за «его согласие вести борьбу с противниками национал-социалистического подхода к древней истории, в частности с реакционными силами, ополчившимися на „Имперский союз древней истории“». Розенберг весьма лукаво говорил, что «крайне нуждался в такой поддержке, так как в последнее время большое количество профессоров выступают против моих (Розенберга) планов и планов партайгеноссе Руста относительно „Имперского института древней и ранней истории“». Но при этом идеолог партии перекладывал всю вину за эту «подрывную работу» на профессора Лангсдорфа (!), который «действовал, конечно же, без Вашего (Гиммлера) ведома». Розенберг прибег к типичному приему национал-социалистической политики — он сделал «козлом отпущения» одного из чинов СС, который находился в непосредственном подчинении у Генриха Гиммлера. Сам же Гиммлер, видимо, ничего знал о действиях своих офицеров. В данном случае мы видим «лукавые» вариации мифа о «хорошем царе» и «плохих боярах», о проделках которых самодержец якобы ничего не знает.

Кроме этого, Розенберг, защищая своего ставленника Ганса Рейнерта, прибег к еще одному хитрому ходу. Чтобы снять все обвинения с Рейнерта, он приложил к своему сообщению копию письма, которая поступила от бургомистра Келера, то есть подчеркивалось, что инициатива обсуждения проблем Экстернштайна исходила отнюдь не от руководителя «Имперского союза древней истории». Пикантность ситуации заключалась в том, что бургомистр Келер был оберштурмфюрером СС! Мало того что Гиммлеру намекали, что он не владел полнотой информации, так еще и бросали упрек, что его же собственные эсэсовцы не выполняют приказы, отданные главой СС (в данном случае не соблюдали запрет на обсуждение Экстернштайна).

Дело в очередной раз закончилось тем, что Гиммлер огласил запрет на обсуждение Экстернштайна и любых публикаций по данной тематике. Сам же Рейнерт в своих последующих заявлениях утверждал, что даже не намеревался нарушать запрет, а потому решил осведомиться о правомочности подобного мероприятия у Фрица Фрике.

В начале 1937 года «Наследие предков» ожидала очередная «напасть» в виде споров с Вильгельмом Тойдтом, который не намеревался подчиняться требованиям, которые предъявлялись к служащим СС. В своих аргументах Тойдт следовал пожеланиям гауляйтера Вестфалии Альфреда Майера, который полагал, что пожилой исследователь должен был представлять так называемое «детмольдское направление». В своих разговорах Тойдт неоднократно указывал на то, что ошибкой Третьего рейха было повсеместное введение «фюрер-принципа». Он говорил: «Фюрер-принцип, конечно же, хорошо для почты и для армии, но отнюдь не для других дел. Имеется слишком много руководителей, а потому их решения по большей части не выполняются». В качестве одного из примеров Тойдт приводил как раз изучение проблем древней истории. При этом Тойдт утверждал, что если в этом начинании его «не поддержит „Наследие предков“, то труд его жизни будет уничтожен». В частности, Тойдт не понимал, надо ли ему было вести войны против Ганса Рейнерта. Как итог Вильгельм Тойдт угрожал, что откажется от руководства отделом «Аненэрбэ», который находился в Детмольде. Впрочем, он своевременно сигнализировал о том, что готов «пересмотреть свои отношения с „Имперским союзом древней истории“».

18 февраля 1937 года организационный руководитель «Аненэрбэ» Вольфрам Зиверс в своем разговоре с Вильгельмом Тойдтом заверил пожилого исследователя, что его отдел получит свое официальное название (это была одна из претензий), а также подчеркнул, что в отношении Рейнерта можно занимать только «боевую позицию». После этого Тойдт объявил, что незамедлительно выведет «Объединение друзей» из состава «Имперского союза», а также прекратит все контакты с Рейнертом.

В тот момент создатели «Аненэрбэ» полагали, что добились огромного успеха, так как «Объединение друзей», насчитывавшее более тысячи сторонников, было самым крупным коллективным членом «Имперского союза древней истории». Выход из «Имперского союза» существенно бы подорвал позиции Рейнерта. На практике это означало бы, что «Имперский союз» лишился бы 13 % своих членов. Про реакцию всех остальных говорить не приходилось. Вольфрам Зиверс и Бурно Гальке фактически одновременно сообщили Генриху Гиммлеру о том, что в сложившейся ситуации «Наследие предков» должно было поддержать Вильгельма Тойдта. Однако Генрих Гиммлер имел иные соображения относительно возможного выхода «Объединения друзей» из состава «Имперского союза». Он предложил подождать. Во-первых, он опасался очередного открытого конфликта с Розенбергом.