Россия и Германия. Друзья или враги? - Армен Гаспарян

Главной жертвой такого подхода оказался вермахт. Танки докатились до Химок. И на этом – всё. Даже если вывести за скобки советское контрнаступление, поводов для радости все равно было маловато. У каждой машины есть ресурс выработки. Есть он, разумеется, и у танка. Конкретно у немецких в те годы он составлял 36 мото-часов. Так вот, заканчивался ресурс как раз в самый неподходящий момент: во время наступления на Москву. Про вечную немецкую проблему в виде нехватки горючего даже упоминать уже грешно. Но Гитлеру до всего этого не было дела. Его тогда заботил вопрос церкви.

А в Лондоне и Вашингтоне в те дни ликовали. В беседе с советским послом Майским британский премьер-министр Уинстон Черчилль заявил, что он никогда не сомневался в поражении рейха, а сейчас его уверенность подкрепилась триумфом Красной армии. И руководство США считало, что в войне наступил перелом. Выступая по радио, Франклин Рузвельт, в частности, заявил: «Немцы и итальянцы блокированы в Атлантике английскими и греческими войсками. Тысячи солдат сражаются ради грядущей победы над нацизмом в России. В Азии японцы уже не чувствуют себя достаточно уверенно. Мы готовы к грядущей битве за мир. За мир, который мы будем после победы над Третьим рейхом беречь».

Фюрер же своеобразно отреагировал на разгром под Москвой. Он снял со своих постов четырех фельдмаршалов и 30 генералов. По сути – добровольно уничтожил командование собственных вооруженных сил, выместив на генералах душившую его злобу за срыв собственных гениальных планов. Мудрейший поступок! Но это было только началом конца. Впереди у Германии был Сталинград.

Май 1942 года. Берлин. Рейхсканцелярия. Совещание в Ставке фюрера. Присутствуют: Верховный главнокомандующий Гитлер, рейхсмаршал Геринг, фельдмаршал Кейтель. Принято решение: отложить на время взятие Москвы и основные силы бросить на Сталинград. Фюрер считал, что взятие города, который носит имя советского лидера, подорвет моральный дух Красной армии и положительно скажется на исходе войны. Выступая по радио, фюрер подчеркивает: «Сегодня начинается последнее, решающее сражение этого года. Большевизм будет полностью разбит, а вместе с ним и подстрекатель всей войны – Англия. Уничтожая этого противника, мы также уничтожаем и последнего английского союзника на континенте. Таким образом мы освободим Германскую империю и всю Европу от опасности, страшнее которой не было со времен монгольских племен».

Гитлер был поразительным в своем упрямстве человеком. Он не извлек ровным счетом никаких уроков из разгрома под Москвой. Больше того: посчитал его случайностью, которую и анализировать-то не стоит. Чего попусту время терять? Фюрер продолжает руководить в своем привычном стиле: непоследовательные и противоречивые приказы отдаются вермахту с завидным постоянством. Взглянем хотя бы на текст директивы № 41 войскам Восточного фронта: «Разгромить Советы на юге, овладеть районом Кавказа, выйти к Волге, захватить Сталинград, Астрахань и тем самым создать условия для уничтожения СССР. В то же время держать 70 дивизий под Москвой дамокловым мечом, чтобы большевики не могли подтянуть резервы и помешать нашему наступлению».

Парадоксально, но уже второй раз подряд Гитлер разделил свои силы на три примерно равные части и пустил их в разные стороны. Весь цвет вермахта, выполняя решения своего главнокомандующего с точностью до запятой, отчетливо понимал, что ничего хорошего из этого не выйдет. По крайней мере, так они писали после войны. Например, генерал-полковник Гейнц Гудериан отметит в своих воспоминаниях: «Разделение сил между тремя примерно равными группами армий, которые должны продвигаться по расходящимся направлениям, не имея ясной оперативной цели, с точки зрения военного специалиста, не могло казаться правильным».

Но при всем при этом фюреру никто публично не возражал. Многим была памятна история с меморандумом генерала Томаса о военном потенциале Советского Союза. Гитлер тогда с невероятным презрением отозвался об умственных способностях автора и в свойственной ему манере обвинил Томаса в пораженчестве и скрытом большевизме. Только что в евреи не записал. Вердикт: навсегда запрещается изучать Советский Союз. Поэтому генералы вермахта предпочли попытаться воплотить в жизнь план наступления на Сталинград.

Генерал-полковник Г. Гудериан

И ладно бы так вел себя один только Гитлер. Все мы знаем, что короля всегда играет свита. Окружение Гитлера представляло собой не менее показательные экземпляры. Взять хотя бы старшего адъютанта Шмундта – уникальный был человек. Полагаю, мне не нужно объяснять, что именно входит в функции адъютанта. Так вот, Шмундт не только с блеском выполнял свои обязанности, но и, обладая массой свободного времени, тратил его исключительно на пользу тысячелетнему рейху. На досуге он был начальником Главного управления кадров сухопутных войск.

То есть в перерывах между поднесением фюреру оперативных карт и нагоняями нерасторопным стенографистам он еще успевал присваивать воинские звания, вести строгий учет врученных Железных крестов и знаков «За штурмовую атаку». Кроме этого, он оплакивал все возрастающие потери на Восточном фронте и горевал о скудности мобилизационного ресурса. Во всей многовековой истории Германии я не могу найти второго примера, подобного кадровой политике рейха. То есть, может, конечно, в эпоху Фридриха Великого и творились глупости, но явно не в таком объеме.

Совсем по-другому руководил армией Сталин. Каждый приказ был взвешенным и не допускал различных толкований – во многом благодаря умению начальника Генерального штаба Василевского точно излагать задачу. Посмотрим хотя бы на этот приказ Государственного Комитета Обороны: «Совместными усилиями Калининского и Западного фронтов к 1 января 1943 года разгромить группировку противника в районе Ржев – Сычевка… Завершить кольцо окружения вокруг 6-й армии вермахта и подготовить войска для удара в тыл Ржевской группировки противника».

Благодаря контрнаступлению советских войск армия Паулюса закономерно оказалась в окружении. При том, что немецкое командование даже и думать не хотело о капитуляции. На солдат и офицеров буквально с неба посыпались награды. Вместо боеприпасов и продовольствия на позиции окруженной армии с самолетов сбрасывались Железные кресты. Не надгробия, а почетные фронтовые награды. Гитлер даже произвел генерала Паулюса в фельдмаршалы, намекнув этим назначением, что никогда прежде немецкие чины такого ранга не сдавались в плен. Но было уже поздно. Через несколько дней Паулюс скажет одному из своих офицеров: «Он хочет, чтобы я застрелился. Я не доставлю фюреру такого удовольствия».

Меч Сталинграда.

Изготовлен по личному распоряжению короля Великобритании Георга VI и вручен от имени британцев советскому народу в знак признания мужества и героизма