Хорошая девочка попадает в неприятности - Софья Подольская

— Обри сказал, в обмен на такие тексты, не то, что за бабу, за Балора поручится, — подмигнул бард.

Как и предполагал, Лена расхохоталась. Талли так давно не слышал ее смеха. А от мысли, что мог больше никогда не услышать, становилось просто невыносимо.

— Пожалуй, теперь это будет мой любимый комплимент. Ну что, идем?

— Идем. А до этого какой был?

— О том, какая я жестокая женщина.

— Жестокая? Ты? И какой невежа это сказал?

— Ты.

— Я не мог!

— У меня свидетели есть!

Они шутливо спорили еще какое-то время, чтобы восстановить форму после разлуки. А дальше Талли рассказывал о поездке, Дингалоу, беседе с Обри и обратной дороге. Лена слушала, засыпала его вопросами, требовала подробностей и неизменно улыбалась. В воздухе витал едва уловимый запах можжевельника и яблок.

Мастера совещались за закрытыми дверями уже не первый час, и Лена, оставленная дожидаться решения своей профессиональной участи, заметно нервничала. В памяти почему-то упорно всплывали эпизоды защиты диплома. Аудитория, которую давно не мешало бы отремонтировать. Деревянная кафедра, стерпевшая не одно поколение трепещущих студентов. Несколько столов, сдвинутых вместе и накрытых какой-то странной скатертью. За ними, скептически шурша листами работ, восседали члены комиссии. Бледные от недосыпания девы и юноши всходили на трибуну, с которой пытались отстоять свое право на жизнь дипломированного специалиста. Тут тоже наверняка найдется зануда, которая будет бухтеть, придирчиво ковыряться в тексте и ехидным голосом спрашивать, чем же труд Лены так ценен для искусства. Вот пакость!

Не в силах сдерживать мерзкое напряжение Лена встала, встряхнула руками и принялась расхаживать по небольшой комнате. Осознав, что ведет себя, как Рин, невольно улыбнулась. Нельзя так нервничать. Надо успокоиться. Ну не примут в гильдию, невелика беда. Обри ее работы и так заберет — вчера у Дугала бил себя кулаком в грудь и обещал поставить всё, что она напишет. А Талли наверняка согласится выдать себя за автора. Да, статуса мастера и сопутствующей защиты Лена не получит, зато денег заработает. А это уже неплохо. Не стоит жадничать и тем более нервничать. Лучше заняться чем-нибудь конструктивным. Увы, последовать своей же рекомендации Лена не успела — в комнату влетел злющий бард.

— Идем!

— Все плохо?

— Похоже. Идем.

Сделала глубокий вдох и выдох, гася возвращающийся мандраж. Спокойствие, только спокойствие!

— Да плюнь ты на них, Талли. Будет как будет.

Бард раздраженно потер затылок. Выругался, пополнив словарный запас Лены парочкой чудесных эпитетов и почему-то виновато посмотрел на девушку, которая немедленно взяла его под руку, успокаивая мягким прикосновением, и заговорщицки подмигнула:

— Веди! Сейчас мы им покажем!

Талли невольно усмехнулся, не в силах устоять перед ее улыбкой, и повел Лену в зал.

За массивным столом восседали трое. Въедливого зануду Лена вычислила по брезгливому выражению лица. Разумеется, ее текст листал именно он. Двое других оптимизмом тоже не лучились. А мастер Обри и вовсе походил на медведя, неосторожно разбуженного посреди зимы.

— Элена, это мастер Ангус, мастер Гилрой и мастер Ронан, — представил судей Талли.

— Добрый день, уважаемые мастера.

Лена вежливо поклонилась, всем своим видом демонстрируя почтительность и смирение.

— Так значит, милочка, вы утверждаете, что написали эту пьесу? — пробрюзжал сухопарый Ангус.

— Совершенно верно, мастер Ангус. Готова подтвердить клятвой.

— И наш вездесущий мастер Крапивник в этом не участвовал?

— Мастер Талли написал песни и музыку. А также дал рекомендации по некоторым репликам и особенностям речи персонажей. Увы, я не имела счастья много путешествовать, поэтому его советы очень помогли. Но идея, персонажи и текст мои.

— Мастер Обри поведал, что у вас есть еще работы.

Гилрой выглядел моложе своих коллег и держался не в пример дружелюбнее.

— Да, мастер. Есть задумки еще на шесть пьес.

— Шесть? Откуда вы их берете?

— Смею думать, это благословение Великой Матери, мастер Ронан, — Лены благочестиво вздохнула. — Мне бы так хотелось воспользоваться ее даром во славу гильдии бардов Гланнабайна.

Сидевшие за столом мужчины переглянулись.

— Слушай, Ангус, ну чего тебе еще не хватает? Текст хорош, сам признал. Поручительство есть, рекомендации тоже. Знаешь ведь, Обри нужен репертуар. Неужто сам до его "балагана" снизойдешь? Я уже не говорю уже о предполагаемых доходах в гильдейскую казну…

— Она — женщина, Ронан.

— Осмелюсь заметить, мастер, — почтительно сказала Лена, мысленно пожелав зануде до конца жизни изъясняться гекзаметром, — что Великая Матерь тоже женщина, как и Госпожа Ворон. Но это не мешает им прекрасно справляться с божественным обязанностями.

— Что, дружище, съел? — усмехнулся здоровяк Ронан, поглаживая бороду.

— Хорошо, — Ангус недовольно поморщился, — дам согласие при одном условии. Вы, милочка, не будете подписывать работы настоящим именем.

— Принуждаете творца отказаться от авторства?! — мастер Гилрой шокировано посмотрел на соседа.

— За кого вы меня принимаете, коллега? — искренне возмутился зануда. — Пусть берет псевдоним и подписывается только им.

— Я получу статус мастера и все сопутствующие привилегии?

— Да.

— Согласна! Все мои работы будут подписаны мастер Пересмешник.

— Тогда добро пожаловать в гильдию, милочка, — мастер Ангус довольно откинулся на спинку кресла.

— Благодарю вас, мастер Ангус, а также вас, мастер Гилрой, и вас, мастер Ронан.

Лена поклонилась комиссии и вышла из комнаты. Подождав, пока двери в зал закроются, она несколько раз высоко подпрыгнула, бросилась на шею удивленному Обри и расцеловала его в обе щеки.

— Не понимаю, чему ты так радуешься, — пробурчал Талли, когда Лена выпустила его из объятий, — они фактически оставили тебе без имени.

— Ну и Балор с ним! — отмахнулась с улыбкой. — Нельзя получить все и сразу. А так я смогу работать, понимаешь? И никакая сволочь не посмеет меня тронуть! Теперь у меня есть статус и будут свои деньги. Это же просто за-ме-ча-тель-но! Спасибо, спасибо, спасибо вам огромное!

Лена сорвала с головы накидку и резким движением взъерошила волосы.

— Как же она мне надоела, если б вы только знали! Талли, ну не будь такой букой. Ну все же прекрасно. Мы с тобой столько всего напишем, а Обри поставит. Правда, Обри?

— Всё, что придумаешь, птичка, — посмеиваясь подтвердил режиссер.