Никто не хотел убивать - Владимир Колычев

На этот раз в маленьком тесном «Гетсе» их было трое. Улизнувший из отделения Степан Алешин, подтянув к голове коленки, восседал на заднем сиденье, сцепив руки в замок и просунув голову между девушками. Его знакомство с Алисой уже состоялось, и теперь троица была полностью погружена в обсуждение версий и возможностей.

– Если мы точно установим, что обе смерти были неслучайны, тогда можно предположить, что дело в клинике поставлено на конвейер, и наверняка обнаружатся сходные случаи «неожиданных», но очень удобных кому-то смертей. А это уже громкое уголовное дело, – поучительно проговорил Степан на правах единственного в коллективе профессионала.

– Или наоборот, – не согласилась с ним Алиса. – Если мы сможем выявить, что во время операций, проводимых той же бригадой, были летальные исходы, мы сможем провести небольшие расследования, побеседовать с родственниками, и если убедимся, что смерти были и неожиданными, и очень кому-то выгодными, можно считать, что дело в клинике поставлено на поток.

– Ну, во-первых, я бы не стала так сужать задачу. Смерти могли случаться и при другом составе операционной бригады, но в присутствии того же анестезиолога, – посоветовала Оксана. – А во-вторых, вы можете одновременно двигаться с двух сторон к одной цели.

– Это как? – почесал макушку Степан.

– Выяснять подробности уже известных случаев и изучить прочие летальные исходы в отделении.

– Правильно! – горячо поддержала ее Алиса. – Мы с Оксаной займемся поиском прочих пострадавших, а Степан будет разрабатывать уже выявленные нами случаи, то есть подробности смерти моего мужа и Горелика. Я просто не знаю, с чего тут начать, – смущенно краснея, призналась Алиса.

– Алиса, я готова тебе помочь, но не забывай, что мне еще с сестрой надо разбираться!

– Кстати, по поводу сестры, – вмешался в их разговор Степан. – Я думаю, что больше одного преступления за раз в клинике не могло произойти в силу теории вероятностей. Это не бандитский притон, не вещевой рынок, не питейное заведение сомнительного толка. Гораздо логичнее предположить, что все три истории связаны между собой. И будет гораздо продуктивнее бросить все силы на решение одной задачи. – Потом он повернулся к Оксане и, строго глядя ей в глаза, спросил: – Ты проверяла, работала твоя сестра в день смерти Горелика и Сурмилина? Она могла дежурить или быть выходной. Ты уже выяснила этот вопрос?

– Нет, – ошарашенная таким простым вопросом, покачала головой Оксана. Вот дуреха, совсем замоталась и такого простого, очевидного дела не сделала!

– Вот! – поднял палец вверх Степан. – Одна голова хорошо, а три лучше. Подвожу итог. Оксана выясняет, работала ее сестра в отделении в указанные дни или нет. И отыскивает летальные исходы операций, проведенных с участием означенного состава анестезиологов, еще лучше – той же операционной бригадой. Потому что, – на этом «что» Степан сделал особый упор, – лично для меня научно-профессиональный нимб, витающий над светлым именем хирурга Сердюка, сам по себе доказательством его невиновности не является. Следовательно, будем разрабатывать его наравне со всеми.

Девушки неохотно, но согласно кивнули.

– Далее: я займусь разработкой личного состава операционной бригады. Выясню, чем дышат, на что живут, с кем спят, что едят.

– А я? – заерзала на водительском сиденье Алиса.

– А вы, точнее ты, – почему-то к Алисе ему было сложно обращаться запросто, по-дружески, и Степан то и дело соскакивал на официоз, – попытаешься выяснить через знакомых, что сможешь, по обнаруженным Оксаной покойникам. Почему-то я уверен, что они будут.

– А пока? – не теряла Алиса надежды немедленно принести пользу их предприятию.

– Собирай сплетни обо всех участниках «убойных» операций. Нам могут пригодиться самые неожиданные сведения. Слушай, запоминай, следи. По телефону ничего важного не сообщай. Тем более – не звони из клиники.

– Надо назначить явку, где мы все дружно соберемся, если кто-то позвонит и назовет кодовое слово, – серьезно нахмурив брови, предложила Оксана.

– Точно. – Кивнув, Алиса уставилась на Степана.

– А что вы на меня смотрите? Вам лучше знать, где встречаться. Я вас только к себе в палату пригласить могу.

– Еще чего не хватало! Нас потом за групповуху из клиники выкинут, – фыркнула Оксана. – У тебя такая репутация, что я и близко к твоей палате не подойду. Нет уж! Давайте встречаться на первом этаже возле пожарного выхода, поворот к нему ведет прямо от кафе, ни у кого никаких подозрений не возникнет.

– Не годится. Слишком людно, – покачал головой Степан. – Лучше за лифтом у входа на чердак. Там точно никого не бывает.

– А ты откуда знаешь? – подозрительно спросила Оксана.

– Я, когда одурею за день глазки медсестрам строить, хожу туда отдыхать, – с лукавой улыбкой поделился Степан.

– Бабник, – коротко бросила Оксана.

Алиса сочла за лучшее промолчать.

– Ладно, вроде бы обо всем договорились, пора по домам, – устало потянувшись, проговорила Оксана. – А тебе, Степочка, в отделение, глазки Кате строить, и смотри не отлынивай. Тебе от выбранного имиджа отклоняться нельзя, чтобы подозрений не вызвать.

– Язва! – с наигранной обидой бросил Степан, вылезая из машины, и, весело улыбаясь, помахал вслед отъезжающему от тротуара «Гетсу».

Оксана лежала на кровати у себя в общежитии и, воткнув в уши наушники, пыталась заглушить фугой Баха несущийся из-за стены пьяный гвалт. Соседка Регина опять гуляла. Оксана пыталась решить для себя важный вопрос: прислушаться ей к мнению профессионала, то есть Степана, и забыть про версии шантажа на личной и политической почве или же поступать по собственному разумению, разрабатывая отдельную линию расследования. Оксана хмурила брови, кивала головой в такт Баху, но никак не могла отрешиться от несущегося из-за стены пьяного шума. У нее, кажется, даже кровать подпрыгивала, так громыхала сегодня за тонкой межкомнатной стеной музыка.

И вот в этот нелегкий момент, когда Оксана, можно сказать, находилась на перепутье своей расследовательской деятельности, ожил ее мобильник.

– Бабушка? – с удивлением уставилась Оксана на дисплей мобильника.

– Слушай меня внимательно, – сухо, строго, после краткого «здравствуй» проговорила бабка Аглая. – Сегодня ко мне приходили. Тебя ищут.

– Как? Кто? – Оксана резко подпрыгнула на кровати. От слов бабки и тона, каким они были сказаны, ей вдруг стало так страшно. Словно те, кто ее ищет, уже стоят за дверью.

– Приходил один мужчина. Лет около тридцати, в гражданском, но представился сотрудником полиции. Показал удостоверение. Липовое, – продолжала излагать ровным, тихим голосом Аглая Викентьевна.

– Откуда вы знаете? – испуганно спросила Оксана.

– Знаю, – веско сказала бабка Аглая. – Не из полиции он. И держать себя не умеет, и вопросы задавать, и уверенности нет профессиональной. Знаю, что он меня испугался больше, чем я его.