Мертвец - это только начало - Евгений Сухов

Остальные оперативники громко топали на чердаке.

Шевцов вдруг осознал, что у него нет власти над этим человеком. И никакая сила не способна согнать его с этого края.

– А ты ведь боишься меня, майор, – удовлетворенно протянул Куликов, с тоской осматривая бездну.

Неожиданно Вадиму пришла мысль, что Куликов – это не что иное, как его собственное искривленное отображение.

– Если этот человек умрет… Я убью тебя, – процедил сквозь зубы Шевцов, чувствуя, что еще одно неосторожное слово Куликова, и он с наслаждением облегчит пистолет на половину обоймы.

– Не надо так волноваться, майор, посмотри на руки, тебя же трясунчик замучил, – мягко укорил Стась. – А тебе ведь еще жить да жить.

За спиной, держа пистолеты наготове, стояли четверо «бомжей». Лица молодые, азартные. В спор не встревали и с любопытством смотрели на человека, бесстрашно сидящего на краю крыши и довольно вежливо разговаривающего с майором.

– Ладно, пойдем, – великодушно согласился Куликов и щелчком отбросил недокуренную сигарету далеко вперед.

Окурок, совершив несложный кульбит, провалился в пропасть и недолго парил в воздушном потоке, пока не приземлился где-то.

Создавалось впечатление, что Куликов лезет из кожи вон, чтобы угодить следствию. О таком красноречии подследственных мечтает каждый оперативник. Например, он без всяких затей рассказал обо всем произошедшем в спортзале, настолько обелив при этом Корикова, что тот представлялся безвинным агнцем, годным разве что для святого жертвоприношения. При этом он упомянул о нескольких собственных подвигах, которые не проходили даже в криминальной хронике, а потому нетрудно было понять, что о состоявшихся налетах Куликов знает не понаслышке.

Отношения завязались почти приятельские. Они лихо выкуривали пачку «Кента». Созерцая подобную картину, трудно было поверить, что каких-то пару дней назад один другого готов был спихнуть с крыши шестого этажа.

Смолили, смеялись, нечасто такое встретишь. И только присмотревшись, можно было понять, что за столом восседают два зверя, прекрасно знающие о собственных возможностях. Нередко такое случается и в природе: сойдутся два одиноких волка, обнюхают задранные хвосты и, пометив свою территорию, разойдутся в стороны, пообещав не тревожить соседа.

– Значит, то, что произошло в спортзале, целиком на твоей совести? – спросил Шевцов.

– Мне не хочется оговаривать мертвых, решение принимал я, – спокойно заявил Куликов.

– Ответь мне тогда на один маленький вопрос. В «Мостранспорте» было убито восемь человек, но нами было обнаружено десять трупов. Кто двое остальных?

– Не спрашивай, майор, не отвечу.

Он умел смотреть прямо и делал это столь выразительно, будто во лбу собеседника хотел просверлить дыру.

– Хорошо, поговорим об этом позже. У тебя есть враги: едва Кориков попал в тюрьму, его сразу убрали. Может, таким образом хотели пригрозить тебе? А если так, то кто эти люди?

Взгляд Куликова был по-прежнему прям и до неприличия откровенен, вот только откуда-то из глубины зрачка появился блик, который мог запросто засветить благоприятную картину.

– Всех своих врагов я знаю наперечет, а что касается Корикова… он может спать спокойно.

– Уж не о Назаре ли Колотом ты говоришь?

– Хм… Я вижу, в милиции не едят хлеб просто так. О нем.

– Ладно, у тебя с Назаром свои счеты. Допускаю. Но ответь мне откровенно, зачем ты убрал Ивашова? Обыкновенный стриптизер. Нравился девочкам, разъезжал из бара в бар, стриг «капусту» и никого не трогал.

– Ты и про это знаешь? – усмехнулся Куликов.

– Как же не знать, когда ты заявляешься туда со всей своей свитой, а через некоторое время находят его остывающее тело.

– Для меня теперь что восемь трупов, что пятнадцать, роли особой не играет. Да, это я его замочил. Разумеется, не своими руками, но приказ исходил от меня. Ты говоришь, никого не трогал? – Глаза у Стася были светло-голубые, словно осколки льда, а тут потемнели, будто отразились в морской бездне. – А если все-таки затронул? Обид я не прощаю. Я и так с тобой, как на исповеди, майор, не пытай ты меня про это, была причина!

– Ладно, хорошо, – неожиданно быстро согласился Шевцов, понимая, что невольно поковырял ножом в развороченной ране. – А ограбление на Кутузовском проспекте твоих рук дело?

– Врать не хочу, моих. Коли меня, майор, на всю катушку, может, тебе еще одну звезду на погоны бросят.

Полтора года назад на Кутузовском проспекте был ограблен ювелирный магазин. Налетчики действовали очень профессионально. Уложили на пол продавцов и выгребли с витрин все золотишко, после чего, вскочив в поджидающую «Волгу», скрылись в лабиринте переулков. Причем они так сумели напугать заскочивших некстати покупателей, что те боялись поднять головы даже после того, как в лавку нагрянула милиция. Как потом выяснилось, денег они забрали не очень много. И вообще грабители вели себя странно, предпочитая украшениям из платины низкосортное золотишко и обыкновенные серебряные безделушки. Вдвойне непонятным было еще одно. Ювелирный магазин на Кутузовском находился под покровительством Назара Колотого, и хозяин, как и полагалось, отчислял именитому вору обговоренный процент. Потревожить хозяина лавки мог только какой-нибудь отмороженный, не подозревающий о том, на чью собственность замахнулся. Подобный наезд Назар Колотый воспринимал как личное оскорбление, и нечего было удивляться тому, что его обидчиков нередко находили на дне Москвы-реки, обутых в чугунные башмаки. Не следовало забывать и о втором варианте – наезд был совершен не случайно и выглядел неким вызовом могуществу Назара Колотого. На такой подвиг был способен только человек дерзкий и решительный, не привыкший ломать шапку даже перед самыми признанными авторитетами. Позже этот магазин перешел под «крышу» Стася Куликова. Среди уголовной среды подобная метаморфоза не выглядела революционной. Вполне заурядное дело, когда хозяин меняет «крышу».

Таких людей по всей Москве можно насчитать человека три-четыре. Наиболее реальной кандидатурой оставался Стась Куликов, он же Кулик.

– Ты сам принимал участие в ограблении?

– Решил прогуляться. А то уже забывать начал, как кровушка по жилам разбегается, – невесело улыбнулся Стась.

– Сколько человек вас было?

Небольшой японский магнитофон, установленный на столе, беспристрастно фиксировал каждый вздох, отмечал каждую нечаянную паузу.

– Четверо нас было, пятый сидел за рулем. Потом я об этом читал в газете. В общем, все так и было, кроме разве что одного. Цифирки малость не сходятся. В газете было написано, что я за один раз полмиллиона долларов выгреб, только ведь таких денег даже здание не стоит, в котором магазин находится. А потом, деньги для меня были не столь важны, мне хотелось наказать Назара, уж слишком он непочтителен стал.