Больше, чем враги - Тори Халимендис

– Неужели? – усмехнулась я. – А по-моему, тебе понравилось.

– Тиа, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.

– Мы еще просто не научились доверять друг другу, Марк. Это нормально. Со временем это пройдет.

– Хотелось бы, – выдохнул он и покрепче сжал меня в объятиях.

Магда нервничала, мяла в руках тонкий шелковый платочек с монограммой, вышитой в углу, скручивала его и, казалось, хотела разорвать. Тонкие губы были плотно сжаты, под глазами залегли темные круги. Волосы убраны в строгий пучок, воротник платья наглухо застегнут – сама добродетель.

– Ну что ты решила, Тиа? Ты дашь мне денег?

– Милашке Райнеру нужен новый экипаж? – насмешливо спросила я. – Или он присмотрел для себя породистого скакуна? Или, быть может, перстень с голубыми бриллиантами?

Магда вздрогнула.

– Откуда ты узнала?

– Вы со своим любовником были не слишком осторожны, дорогая кузина.

Она опустила голову, плечи ее поникли.

– Да, ты права. Мы старались нигде не бывать вместе, виделись тайком, приходили в отель порознь, я скрывала лицо под полумаской. Но каким-то образом он все равно узнал об этом. А теперь вот знаешь и ты.

– Он? – не поняла я. – Ты говоришь о кузене Дитере?

– Если бы у моего супруга рога выросли в действительности, то он списал бы все на новую уникальную болезнь, поразившую только его. До меня Дитеру нет дела.

– Тогда кого ты имела в виду?

– Я не знаю, кто он, – призналась Магда. – Просто несколько дней назад я получила письмо. Незнакомец писал, что ему известны все мои тайны, и я, если не хочу разоблачения, должна ему заплатить. В противном случае весь свет узнает, что я далеко не та благочестивая дама, за которую себя выдаю. Там, в этом письме, были еще подробности довольно деликатного свойства. Как пояснил отправитель, это на случай, если я усомнюсь. И теперь он угрожает обнародовать всю эту грязь. Представляешь, как будут злорадствовать мои знакомые? На моей репутации никогда не было ни пятнышка, я всегда считалась дамой безукоризненного поведения, примером для подражания. И вдруг такое! Я не переживу позора, Тиали. Прошу тебя, дай мне денег.

– Разве тебе нечем заплатить шантажисту? – удивилась я. – У кузена Дитера довольно приличное состояние, а у тебя много драгоценностей.

Магда опустила глаза и закусила губу. Ее щеки окрасил некрасивый неровный румянец. Она довольно долго молчала, а затем, будто решившись, вскинула голову.

– Я не могу распоряжаться деньгами по своему усмотрению, – сказала она. – Все траты нужно согласовывать с Дитером. Он скрупулезно проверяет счета каждую неделю. Да, у меня есть драгоценности, но пропажа даже самого скромного колечка не пройдет незамеченной. Ежемесячно Дитер сверяет все украшения с описью.

– Вот уж не думала, что кузен такой скупердяй, – удивилась я. – Он тратит такие внушительные суммы на всевозможные зелья, притирки, мази и самые разнообразные процедуры у магов-лекарей.

– Вот именно, – горько произнесла Магда. – Все прочие траты кажутся Дитеру расточительством. Деньги на мои наряды он скрепя сердце выделяет из моего же приданого, точнее, из тех доходов, что приносят ему мои акции. Да и то лишь потому, что понимает, как для нас важно мнение окружающих. Если я буду носить одни и те же вещи из сезона в сезон, пойдут слухи. На нас станут коситься с насмешкой. А Дитер знает, что общественное мнение играет в нашей жизни важную роль. Но на том, что скрыто от людских глаз, предпочитает экономить – вдруг ему однажды не хватит на заботу о его драгоценном здоровье? Как же я глупа была в юности, когда согласилась с отцом, что супруг гораздо лучше знает, как распоряжаться моим имуществом. Но тогда Дитер еще не носился со своими выдуманными болезнями.

– Значит, своих денег у тебя нет, – заключила я.

По щекам Магды покатились слезы.

– Я попросила у Райнера, но он не смог мне помочь. Совсем недавно он невыгодно вложился в какое-то сомнительное предприятие и прогорел. Драгоценности продать я не могу, потому что муж устроит скандал. И тут так вовремя вернулась ты! Помоги мне, Тиа.

Я молча смотрела на Магду – высокую, сухопарую, с длинным острым носом, узкими губами, белесыми бровями и ресницами, тусклыми светлыми волосами, плоской грудью и выпирающими ключицами. Что привлекательного мог найти в ней молодой красивый повеса? Магда не обладала ни красотой, ни легким веселым нравом, ни привлекающей мужчин чувственностью. Зато у нее был состоятельный супруг и репутация святоши, которой она так дорожила. А Райнер, судя по ее словам, находился на грани разорения – как и Гарт. Воспоминания о бывшем женихе странным образом вызвали волну сочувствия к кузине.

– Не переживай, – произнесла я. – Я сделаю все, чтобы уладить твою проблему.

– Ты дашь мне денег? – просияла собеседница.

Я покачала головой.

– Нет, Магда. Я попрошу Марка разобраться с шантажистом.

Еще некоторое время я потратила, убеждая кузину в том, что вмешательство Марка ей ничем не грозит, и что о ее позоре никто не узнает. О том, что я подозреваю ее драгоценного Райнера, пришлось умолчать. В конце концов, Магда, не совсем довольная, но несколько обнадеженная, удалилась, а я отправилась разыскивать Марка.

Я уже третий час просматривала принесенные Двином отчеты. Глаза устали и болели так, словно в них насыпали песка, шея и спина затекли – от бумажной работы я успела отвыкнуть. Помощь Доку с его архивами не шла ни в какое сравнение с делопроизводством "Концерна Торн". Марк, запретивший мне покидать дом без охраны, любезно предоставил нам с Двином свой кабинет. Друг превосходно управлялся с делами, даже я, пожалуй, не смогла бы лучше. И я была всем довольна, пока…

– Какого демона? Двин, почему ты продал участок на побережье? Да еще и за столь низкую цену?

– А ты почитай, – угрюмо ответил Двин. – Там все написано.

Участок на побережье я приобрела незадолго до своего ареста и имела большие планы на живописный сосновый бор и песчаный пляж. Мне пришло в голову устроить там модный оздоровительный курорт для страдающих от стресса бурной светской жизни аристократов. И вот теперь я с изумлением узнала, что участок, где я планировала строительство, был продан короне за чисто символическую плату. По распоряжению министра Фойля, решившего, что лучшего места для детской лечебницы не найти. Когда я увидела подпись на документе, мне в голову пришла на редкость нехорошая догадка.

– Скажи-ка мне, дорогой мой друг, – сладким тоном обратилась я к Двину, – а кому доверили строительство той самой лечебницы, о которой столь печется господин министр?

– Догадайся сама. Кому у нас служит Фойль?

– Если бы у меня были развязаны руки, то в кресле министра этот кривляка ни за что бы не оказался. Конечно, Грен очень хотел пропихнуть на эту должность человека, послушного ему во всем. Но уж я бы нашла, как ему помешать. Вот только мне было не до политической возни – я спасала свою жизнь.