Счастье с третьей попытки - Галина Владимировна Романова

Дура! Старая, пьяная дура! Она, наверное, только теперь осознала, насколько вляпалась, потому и пьет. И что же… Она решила, что Веня сегодня ночью повезет все это барахло скупщику? Через весь город с коробкой награбленных у покойной следовательши вещей?

– А дальше, сынок, Колю убили. Через пару дней после того, как убили эту ментовку, убили Колю. Просто расстреляли, как… как кусок мяса, Веня! – И странно, мать заплакала. И забормотала сквозь слезы: – А у нас с тобой хранятся те самые вещи, которые он забрал у покойницы, Веня. И надо их… И надо их срочно сбыть, сынок. Срочно!

– Ладно, про ментов я понял. А чего ты своих-то стала вдруг бояться?

Он снова начал застегиваться, рассиживаться было некогда, нужно ехать. Срочно надо было спихивать ворованные вещи, за которыми такой кровавый след. Часа за три он обернется. И ночь тогда пройдет спокойнее, и утро настанет прибыльным. Он же не за так отдаст эти вещички-то! Пусть не дорого, вещички опасные. Но не за так.

– Своих-то… – Мать подняла лохматую голову, опять налила, глянула на сына сквозь муть граненого стакана. – Я тут вчера глупость великую сотворила, Веня.

– Какую?! – Он маетно завозился на табуретке. – Ты чего мать?!

– А я сдала Рогова.

– Что-о? Что сделала-а? – Он аж осип от страха. – Рогова?! Сдала?! Ментам?

– Почти.

Мать хлобыстнула полстакана водки, снова не поморщившись. С грохотом поставила стакан на стол, порылась пальцами в мешочке с капустой. Загребла пригоршню, отправила в рот, захрустела.

– Что значит почти?! Мать, что значит почти?! И как ты его сдала?!

Веня во все глаза смотрел на глупую бабу, каким-то странным, ужасным судьбоносным образом являющуюся его матерью. Толстая, лохматая, неряшливая, на губах повисла капуста, которую она не успела еще затащить языком внутрь и сжевать. Ему часто было стыдно в школьные годы за то, что она его мать. Потом стыд перерос в равнодушие. Потом сделалось даже удобно, беззаботно было жить за широкой спиной ее преступной предприимчивости.

Но теперь ему было откровенно страшно. И за нее, и за себя. О Рогове он немного знал. Мать рассказывала. И с Колей они шептались не раз. Веня подслушивал.

Рогов был безжалостен, садистки беспощаден. Своих жертв он пытал часами. С упоением пытал. Потом заставлял умирать. По-разному те умирали.

Веня умирать не хотел. Никак – ни быстро, ни медленно!

– Мать, говори! – прикрикнул он на нее, заметив, как заволакивает ее и без того мутный взгляд дремотной пленкой.

– Он сцапал из-под носа у ментов одного важного свидетеля по делу Гаврика. А я сказала одному человечку, где его можно найти. Вот и все.

– И все? Ты хоть понимаешь, что будет, если Рогов узнает, что ты его сдала?! Он же тебя… Он же с тобой…

– Он не узнает, Веня, – не совсем уверенно пробормотала мать, в очередной раз роняя голову на стол. – Не так уж он и умен! А ты коробочку-то… Отвези коробочку, сынок…

Веня оттащил на горбу заснувшую мать в ее спальню. Швырнул на кровать. Глянул на широко раскинувшую ноги женщину, казавшуюся сейчас чужой и ненавистной. В душе боролись сыновняя любовь и желание накрыть это одутловатое лицо с вздувающимися от храпа щеками подушкой. Победило первое.

– Как же мне все это надоело! – прошипел он, судорожными движениями выдергивая из-под матери покрывало и накрывая ее.

Порывшись в шкафу, Веня нашел сверток. Ушел на кухню, потеснил с края стола остатки безобразного материнского пиршества, развернул шелестящую белую бумагу. Цепочка с крестиком со следами чего-то подсохшего бурого. Кровь! Веня передернулся. Не заинтересовался и сережками и часами. Денег и карточек не было. Ясно, уже пригрели предприимчивые влюбленные. А вот телефон…

Господи, да он всю жизнь, кажется, мечтал о таком телефоне! Понимал, что не сможет себе такого никогда позволить, но все равно мечтал.

Подрагивающими от волнения и вожделения пальцами Веня осторожно погладил тонкую, совершенно гладкую сверкающую поверхность. Перевернул, вытащил сим-карту, потом вставил туда симку из своего телефона и нажал крохотную кнопочку. Экран мгновенно осветился.

– Супер… – прошептал Веня, поерзал подушечкой указательного пальца по экрану, перебирая свои папки, журналы, фотографии, музыкальные файлы, снова повторил: – Супер…

Телефон он ни за что не продаст, решил Веня. Ни за что! Такой игрушки у него никогда не будет, ясно как божий пень! Ему год работать, не тратя нищенской зарплаты, и то не хватит. А тут такой подарок судьбы. Нет, мать! Как хочешь! Цацки он отдаст, а телефон оставит себе. Они же с Колей денежки пригрели? Ему тоже можно отщипнуть кусочек от этого улова.

Он заново замотал шелестящую бумагу, сунул ее во внутренний карман куртки. Телефон убрал в другой карман, уже как свой собственный. Симку убитой швырнул в мусорное ведро, сверху прикрыв опустевшей упаковкой от котлет. Он все-таки помог матери, слопал парочку. Еще раз наведался в спальню. Удостоверился, что мать, хоть и тяжело, но дышит. И вышел из квартиры…

– Мы засекли!

Валера Незнамов так орал в телефон, что на какое-то время у Харламова в голове воцарилась гулкая пустота, по которой горошинами перекатывались эти два долгожданных слова. Просто оглох от дикого ора! Но Валера, умник такой, повторил:

– Мы засекли, Вадик!

– Что засекли? – тихим голосом поинтересовался Харламов, боясь ошибиться.

Он вместе с группой захвата уже минут десять сидел в засаде под забором заброшенной лесопилки, а не какой-то строительной базы. И все они старательно соблюдали тишину, пока отправленные в разведку ребята не вернутся. А перед этим четыре часа бороздили пригород в радиусе сорока километров. По Валеркиным наводкам, между прочим, бороздили. И все впустую! Все объекты, которые он им назвал, оказались действующими. Там бурлила деловая жизнь, кипели строительные работы. На одном объекте, правда, все оказалось закрыто. Но при осмотре ничего обнаружено не было. И про Рогова там никто ничего не слышал.

Поехали на лесопилку, которую оставили на потом, так как это была никакая не база. И там неожиданно наткнулись на заброшенный, полуразрушенный объект, странно обнесенный новеньким забором и со странно выставленной по периметру охраной.

– Здесь! – сказал Харламов. – Чую носом, здесь!

Они затихли. Командир группы быстрого реагирования послал пару своих бойцов осмотреться. А они все затихли в микроавтобусе. И тут звонок от Незнамова. И его возбужденный голос, пробивший барабанную перепонку.

– Мы засекли телефон Ларисы, Вадик!

– Что? – просипел Харламов. – Ее телефон? Ее номер, я правильно понял? Кто-то с ее номера вышел на связь? Правильно?

– Ничего не правильно, – неожиданно обиделся Валера. – Ты слушай меня внимательно, Харламов, не части. Мы засекли телефон, но не номер. Ты же мне сам коробку от ее телефона принес, так?