Стокгольм delete - Йенс Лапидус

В форме… Ее велик, еще с гимназии. Старый и скрипучий. И что? Подкачала шины, и он покатил за милую душу, как новенький.

Бассейн с водным трамплином пуст. Здесь они отмечали окончание гимназии – веселые, подвыпившие, полные надежд. Скатывались по трамплину и прямо в одежде плюхались в воду.

Для Эмили уже тогда было ясно: в Йончёпинге она не останется.

Светлый, ртутно поблескивающий Веттерн. А в Мункшён почему-то волны, вода взъерошена. Загадка: большое озеро совершенно спокойно, а в маленькой лужице чуть не буря.

Для начала – «Бишоп Армс». Сотня сортов пива, притворяющегося ирландским. Интерьер – клетчатые скатерти на дубовых столах. Здесь почти пусто, но на всякий случай обошла зал.

«Юнепортен», «Мерфи». Народ веселится. Она заметила бывшего одноклассника и на всякий случай отвернулась. Здесь отца тоже не было.

Обошла еще несколько точек. Пивные, пабы, пиццерии с лицензией на продажу спиртного. Везде почти пусто. Конечно, отец мог завалиться к кому-то из своих собутыльников, а она понятия не имеет, кто они и где живут.

Наконец – «Тысяча и одна ночь». Паб на крытом рынке. Она и не подумала, что он может быть открыт в такой час. Маленькие черные столики, коричневые стены. Кирпичная стойка бара.

Там он и сидел. У дальней стены. С двумя незнакомыми ей людьми.

Незнакомыми… конечно же она их знала: грязная одежда, небритые физиономии, красные носы. Кто их не знает? Они спокойно беседовали, не буянили, но уровень громкости неопровержимо свидетельствовал, в какой стадии опьянения они пребывают.

Одиннадцать часов вечера. Последние десять дней отец появлялся дома два-три раза, не больше.

Мысленно оценила, как она выглядит, и медленно пошла к столику.

Народу в пабе совсем мало, в основном пожилые люди. Тихая музыка из динамиков.

Остановилась у столика. Реклама под стеклом призывала посетить Мариестад.

Проверила осанку. Руки в карманах.

– Папа, – четко выговорила Эмили.

Никакой реакции.

Снова:

– Папа!

Один из отцовских собутыльников поднял на нее красные глаза, улыбнулся и подтолкнул отца. Таких скверных зубов она не видела уже много лет.

Отец, покачнувшись, откинулся на стуле и встретился с ней глазами. О, как знаком ей этот взгляд! Униженный и надменный, виноватый и злой… слегка остекленевшие глаза. Опять помешали… почему вы не можете примириться с моей маленькой слабостью?

– Пора домой, папа.

И та же вечная и неприятная мысль в голове: я ни за что не буду такой, как ты.

Его приятели забубнили наперебой:

– Ларс, она права… Права, Ларс… Чтоб я разорился, если она не права…

Они, конечно, догадались, кто я такая, – настолько мы с отцом похожи. Он сам любил похвастаться: дочка – вся в меня. А может, запомнили с детства.

Он начал рыться в брючных карманах. Удивительно – до сих пор не произнес ни слова. Рылся неправдоподобно долго. Наконец выудил пачку ассигнаций, перехваченную красной аптечной резинкой.

Эмили удивилась – отвыкла видеть наличные. Так старомодно… Где-то вычитала, что Швеция по части платежных карточек впереди планеты всей.

Отец отсчитал несколько стокроновых бумажек. Наверное, всегда платит наличными, чтобы мать не догадалась, сколько он просаживает в кабаках.

Он тяжело встал.

– Ну ладно. Возьмем такси? – Он со странной гордостью помахал пачкой денег.

– Нет, я на велике… но можем пройтись.

Мать будет рада. И в то же время Эмили была уверена: родители сразу начнут переругиваться.

И еще… пачка наличных навела ее на мысль.

Еще несколько лет назад – обычная картина. Но не сейчас.

Матс Эмануэльссон… игрок, сказала Сесилия.

Может, она зря так долго копалась в счетах и фондах? Может, Матс был кэшмен?

Теперь, значит, «Стар Геймерс». Логотип – гламур и тщеславие. Роль буквы «а» в слове «Стар» исполняет пиковый туз. Буквы в золотой окантовке, слегка оттенены синим: притворяются трехмерными. Под названием надпись: «Клуб, где возможно все».

У дверей – нищий без ноги. Вполне уместно: чувство, появившееся у Тедди, когда он вошел в помещение, никак не назовешь восторгом от зашкаливающего люкса. Он, впрочем, уже был здесь один раз, как только получил от Луке эсэмэску. Зашел вроде бы в бар. Только чтобы сделать свою физиономию более или менее узнаваемой. Ничего особенного: кому-то улыбнулся, выпил рюмку анисовой.

Но сейчас надо быть начеку.

Снюс и жвачка всегда помогали ему сосредоточиться. Это необходимо: он кожей чувствовал, что в клубе разгар сезона.

Сам клуб представлял собой большое полуподвальное помещение. На стенах – рекламы сетевых казино. Вдоль стенки – бар. Четыре ломберных стола с обитыми зеленым сукном столешницами. Напротив бара, на возвышении – несколько отделенных перегородками столиков. Там можно выпить пива или сыграть в какую-то малозначащую игру, один на один. По стенам – всем уже надоевшие Лас-Вегас-автоматы. Однорукие бандиты.

Девяносто процентов – мужчины. Тедди почувствовал атмосферу еще в первый визит. Помешанные на игре свенссоны, профессиональные уголовники, азиаты. Бармен, помимо основных обязанностей, еще и букмекер: принимает ставки. Бега, футбольные матчи, боксерские поединки – все что угодно. Игорные столы заняты: сосредоточенные, молчаливые игроки, перед каждым несколько лежащих вверх рубашкой карт. Редко-редко кто-то приподнимет уголок: должно быть, хочет убедиться, нет ли у него провалов в памяти.

Тедди вспомнил карточные баталии в тюрьме.

«Стар Геймерс», очевидно, делал все, чтобы сохранить своих постоянных клиентов. Чтобы они играли долго и крупно. Кое у кого, судя по всему, был кредит в баре. Пиво, «Ред Булл»… похоже, даже травка – игрокам нелегко выдержать покерный марафон. Бесплатные зубные щетки, смоченные холодной водой полотенца на голову. Между игорными столами скользила легко одетая девушка и массировала игрокам затекшие шеи. Сто крон. За пятьсот можно пройти с массажисткой в отдельный кабинет.

Тедди вспомнил Николу. Ребята повисли на хвосте у парня в куртке. Тот выскочил из гаража, огляделся, спустился по эскалатору в метро, доехал до Фридхемсплана. Они засекли дом, куда он пошел. Для Тедди хватило. Он проверил адрес. На третьем этаже располагалась частная охранная фирма «Сведиш Премиум Секьюрити». Примерно такая же контора, как «Редвуд», где работал Янне.