Сын за сына - Александр Содерберг

– Я – Альберт. Ты заперт, как и я?

– Да, – ответил Лотар.

– Почему мы здесь?

– Не знаю. Откуда ты, Альберт?

Ему показалось, что голос принадлежит молодому человеку, возможно его ровеснику.

– Из Швеции, Стокгольм. Мне шестнадцать. А сколько тебе лет?

– Семнадцать. Я из Берлина.

Альберт лежал около отверстия, обдумывая следующий вопрос.

– Где мы? – спросил он.

– Не знаю. Думаю, в Германии, на юге. Может, в Баварии.

– Почему ты так думаешь?

– Из-за еды, которую они дают.

– Они?

– Да, кто бы они ни были.

– Как давно ты здесь?

– Несколько дней, а ты?

– Не знаю, я только что очнулся. Ты встречался с кем-нибудь, разговаривал?

– Нет, они приносят еду, когда я сплю. Я никого не видел и не слышал.

– Что случилось? Как ты сюда попал?

– Они убили мою маму, – голос стал тихим.

Эти слова изменили всё. Короткий разговор с Лотаром помог Альберту забыться. Теперь он с новой силой осознал всю серьезность ситуации.

– Они ворвались к нам домой. Убили ее, усыпили меня, привезли сюда.

Альберт не мигая смотрел перед собой.

– Альберт?

– Да, – пробормотал он.

– А с тобой что случилось?

– Они ворвались к нам. Усыпили меня.

– Кто-нибудь был там с тобой?

– Моя мама.

Тяжелая пауза в помещении.

– С ней наверняка все в порядке, – Лотар попытался разрядить обстановку.

Его слова прозвучали искусственно.

Антония работала с двумя делами. Мутные дела, старые, заброшенные. Расследовать там было нечего, подозреваемые никогда не предстанут перед судом. Все зацепки уже давно стерлись или их просто проморгали. Но теперь, когда убийство Конни Блумберг было раскрыто, в них заключалась ее работа.

Зазвонил телефон.

– Да?

– Здравствуйте, это снова Джерри Карлссон.

– Здравствуйте, – ответила она, понятия не имея, кто он.

Казалось, мужчина услышал ее замешательство.

– Вы звонили мне на днях, я занимаюсь делами Стербхюс.

– Стербхюс?

– Имуществом покойного.

Маска слетела.

– Винге?

– Да, моя дорогая.

– И у тебя есть что-то для меня?

– Да, моя дорогая.

– Где?

– В подвале дома, где я живу.

– Ты извращенец?

Мужчина рассмеялся.

– Нет, уже нет.

* * *

У Джерри Карлссона были проблемы с бедром: он хромал на правую ногу. Вышел на пенсию несколько лет назад. Светлые, почти желтые волосы, лицо украшал большой кривой нос. Сержант лейб-гвардии и боксер в легком весе в прошлом, рассказал он, пока они шли по бетонному коридору в подвале на улице Метаргатан. Дружелюбный, веселый, извращенцем он не был.

– Давно вы этим занимаетесь?

– Несколько лет. Веду непрерывные закупки. Обычно я сразу перепродаю и немного зарабатываю. Но у некоторых ничего нет. Люди в основном бедны, тем более мертвые.

Шаги Антонии и Джерри эхом раздавались в коридоре.

– Тут я храню некоторое имущество, покуда хватает места, потом сбагриваю все содержимое склада. Если спрос фиговый, я просто раз в год отдаю все барахло в магазин секонд-хенда. Вам повезло – как раз собирался вывозить этот хлам, лежит уже почти полгода… Ничего ценного.

Джерри остановился у металлической двери и достал связку ключей.

– Ну, а сама как, красотка? – Он привычно отыскал нужный ключ.

– Ничего интересного. Просто полицейский-одиночка, который мало что понимает.

Джерри повернул ключ в замке.

– Да, знакомо. Нужно просто продолжать двигаться вперед. С возрастом понимаешь все меньше и меньше.

Джерри не улыбался, явно говоря то, что думает.

Он открыл дверь и жестом предложил Антонии идти первой. Та шагнула в замкнутое помещение. Лампы дневного света некоторое время трещали и мигали, прежде чем зажглись полностью. Она увидела массу вещей за деревянными рамками и проволочной сеткой, гладкие каменные стены без окон.

Пожилой боксер, прихрамывая, прошел по лабиринту и наконец вставил ключ в висячий замок.

– Этих складов на самом деле было два, но я снес разделительную стену. Добро пожаловать, – сказал он и открыл решетчатую дверь.

Антония заглянула внутрь. Комната размером три на четыре метра была заставлена вещами от пола до потолка.

– Это все принадлежало Винге?

Карлссон посмотрел на бумажку с написанным от руки текстом.

– Нет, тут имущество трех людей, но только личные вещи, мебели нет.

– Но один из них – Винге?

Джерри снова глянул в свою бумажку.

– Да, согласно моим записям. Но здесь нет никакой системы, поэтому я не знаю, что принадлежало ему.

Антония разглядывала гору вещей. Ящики и полиэтиленовые мешки, заполненные до краев. Одежда, книги, инструменты, предметы, детали…

– Хорошо, спасибо. Тогда я начну искать?

Джерри поднял вверх большой палец и покинул подвал.

Вздохнув, Антония огляделась посреди беспорядка и вытащила большую картонную коробку. Одежда, женская одежда. Она закрыла крышку, села на коробку и стала медленно перебирать то, что лежало перед ней. Сначала пролистала книги – люди иногда кладут туда купюры и записки. Это занятие занимало много времени, поднимало кучу пыли и было чертовски скучным. Она прощупывала одежду – только мужскую, – искала среди сервизов и кухонной утвари; передвинула два постера в рамке – один с Инго Юханссоном в боксерских перчатках, второй – с шимпанзе, сидящим на унитазе с туалетной бумагой во рту.

За всем этим Антония нашла еще коробки с одеждой, книгами и постельным бельем.

Поиски требовали много энергии и тяжело давались ей, ведь она с самого начала не верила в успех.

Шли часы, вещевое проклятие не заканчивалось.

Антония вдруг осознала, что не встретила здесь никаких личных вещей. Никаких писем или записок, фотографий, никаких мелочей на память – ничего, что могло дать представление о том, каким был Ларс Винге. Казалось, всё подчистили.