Наследники - Марина Акимова

был интересен представителям сознающих и все это время его никто не слушал. В грудине жгло осознание, что находиться среди своих, сознающих личностей было не комфортно, попросту не интересно и эти суждения работали в обе стороны. Недолго думая, профессор Уме Ренура отправился в очередное путешествие, махнув рукой, буркнув под нос: «на север», оставив Яэль в качестве своего представителя, передал девушке свои полномочия.

Именно сегодня, когда все подняли тему бала, когда гостевые комнаты были наполнены сознающими, ожидающие увидеть своих наследников, Яэль проверяла очередные и, по ее мнению, бессмысленные домашние задания студентов.

Яэль задержалась в лаборантской, клюя носом в очередную тетрадь бестолкового студента изучая его наспех переписанные ответы. Злилась, но усердно старалась удержать свое внимание, при этом не перечеркнув все исписанные листы, и объявить их худшими студентами академии за всю историю.

«Дилетанты», — подумала Яэль, держась от комментария в стиле: «а вот в наше время все было по-другому!».

«Утешай себя, — потирая глаза, отгоняя сонливость, продолжала рассуждать Яэль, — В наше время было еще хуже! Мы не чурались экспериментировать на занятиях по опасным химическим веществам и применением их в нижнем мире, как способ получения информации. Ну и годы были…».

На третьем курсе высшей ступени Яэль и Лори набрали ингредиентов из лаборантской, с самого края ближайшей полки. Смешивали. Нагревали. Перемешивали. Настаивали. А потом полученную жижу дали любимой крысе директрисы в отместку за отмененный праздник. Яэль, Даррен, Гема и Лори не подходили по возрасту для представления в качестве наследников, слишком были юны и не окончили обучение, главные правила соблюдали все, но они были в списках кому разрешили посетить танцы, в момент представления наследников того поколения. Это должен был быть их первый совместный взрослый бал, с танцами, пышными юбками и мортовским шампанским. Все должно было случиться впервые. По-взрослому.

Но директриса со своей зачесанной раздражающей укладкой, разозлила всех. Даррен, как самый старший, да еще имеющий опыт в магии с применением химических веществ… он единственный из них, кто умел варить зелья, не стал вмешиваться, поддержал, но и не отговаривал. Наоборот, советом помог, что будет с крысой после применения определенных веществ, а главное, как оставить животное в целости и сохранности после эксперимента.

Гема, как единственная в компании с волчьим началом стояла у двери принюхиваясь и прислушиваясь, пока Лори и Яэль экспериментировали с ингредиентами соблюдая инструкции Даррена. Запах от варева сбивал острый нюх Гемы и тогда ей пришлось выйти, придумывая на ходу условный стук, на экстренный случай.

И вот в один из вечеров, когда директриса Кой села за свой идеальный рабочий стол, без пыли, с разложенными заточенными карандашами, писать очередные указы для студентов, видит, как ее крыса, любимая и незаменимая Куся (как говорят морты: «Боже храни ее душу!») обрела мини-пятачок, цвет шерсти стал приятно розового оттенка, хвост причудливо закрутился, и стала с этого дня Куся громко присвистывая хрюкать и храпеть.

Строгая Кифания Кой, с раскрасневшимся от злости лицом так и не смогла вычислить, мягко говоря, шутников. И магию с применением химических веществ, где Даррен был явно на высоте. Она так и не смогла обратить магию вспять. Так крыса Куся осталась наполовину ручной свинкой и продолжала мило похрюкивать.

Яэль не сдержала улыбку. Ее теплый полет по воспоминаниям прервал стук в дверь.

«Лори?», — ее запах моря она не перепутает, даже с Сашей, ее точной копией.

— Чего тебе? — пренебрежительно обратилась Яэль к ней; девушка встрепенулась, делая вид крайней сосредоточенности на домашних работах студентов.

— Я искала профессора, — коротко объяснила Лори.

— Он будет отсутствовать некоторое время, — пояснила Яэль, поправляя волосы. Лори больше ничего не добавила, развернулась, чтобы уйти. — Говорят, — Лори замерла в дверях, — тебя рекомендовали в Совет академии, так? — Лори все еще молчала, не поворачиваясь к сестре лицом. — Будешь командовать… говорить нам, что делать? — в словах Яэль послышались нотки раздражения.

— Надия хочет передать мне свое место, и уйти на заслуженную пенсию… говорит, что устала, ты бы тоже узнала, если бы не заперлась в кладовке для колб и бумаг, — Лори сказала больше, чем хотела. Яэль нервно улыбнулась, кивнула головой будто отпуская ее. — Но ты не хотела преподавать, считая это самым ужасным занятием на всей планете. Говорила, что лучше работать на мортов, — тихим голосом сказала Лори. — Ты не хотела, чтобы тебя связали с академией, хотела отстраниться и жить самостоятельно…

— Уже забыла, — злобно перебила ее Яэль, — что забрала у меня того, с кем я хотела жить самостоятельно? — в глазах девушки загорался злобный огонь.

— Ты знаешь, что это вышло случайно, — пытаясь оправдаться, запричитала Лори, теряя концентрацию.

— Я хочу, чтобы ты ушла, — бросила последние слова Яэль, отворачиваясь. Лори покорно открыла дверь, — Лори! — снова окликнула ее Яэль, — Я хочу, чтобы ты знала. — девушка говорила спокойно, четко выговаривая каждое слово. — Я никогда тебя не прощу. Я буду ненавидеть тебя всю свою долгую жизнь. Я буду ходить за тобой по пятам, куда ты, туда и я. Своим присутствием я буду напоминать тебе что ты сделала со мной и моей жизнь, как ты все разрушила, как ты погубила мою любовь… Лори, теперь я заберу у тебя все, что ты любишь.

В такие моменты Лори казалось, что они больше морты, чем будущие лидеры своих кланов. Со своими страхами и амбициями. Отчаянно пытаясь помочь остальным — вредим себе, своей душе и семьям.

Надия, верховная сестра сознающего клана всех сирен, говорила о том, что все они семья, сестры. Повторяла, что Лори и Яэль должны держаться бок о бок, тогда их сила станет безграничной.

«Вы больше, чем сознающие!», — грубым, хриплым уже престарелым голосом повторяла им Надия.

«Если бы», — Лори тихо закрыла за собой тяжелую дверь лаборантской и ушла прочь от самого близкого, но теперь такого далекого и холодного представителя своего вида, не решаясь рассказать обо всем, что знает уже много месяцев.

* * *

Тьма, густая и холодная, окружила Гина, он собрал ладони в кулаки, впиваясь своими ногтями в кожу внутренней части ладони; от напряжения его костяшки на руках побелели, он оскалил клыки принюхиваясь, чувствуя опасность отовсюду, с каждого угла, от каждой пылинки.

— Солей! — крикнул он, оглядываясь по сторонам. — Ноа?

Замерев в боевой стойке, Гин вслушивался в темноту.

— Аврора? — уже неуверенным дрожащим голосом позвал парень.

«Открой глаза! Открой! — послышалось рядом, — открой, пока не стало поздно!»

— Гин!

Волна дрожи прошла по его телу. Он точно слышал голос сестры. Знакомый и такой далекий. Гин расслабил руки.

«Открой глаза!»

— Где ты? — сломленным голосом