Доктор V - Екатерина Орлова

– Боже мой, да. Еще! Еще, еще! – выкрикивает Элисон, и я даю ей все, о чем она просит.

А потом срываюсь и последние пару раз вхожу в нее жесткими рывками, после чего у меня перед глазами темнеет, и я кончаю. Так сильно, что, кажется, уже никогда не смогу по-другому. Все остальное теперь будет блеклым и пресным по сравнению с этим сексом. А ведь она была девственницей и, я уверен, не почувствовала и половины того, что могла бы. Что же Эли будет вытворять в постели, когда у нее пройдут болезненные ощущения?

Медленно выхожу из Элисон, стаскиваю презерватив и, бросив его где-то рядом с кроватью, падаю на матрас и тяну ее на себя. Она по-прежнему тяжело дышит, но теперь притихла и расслабилась. Ее тело внезапно стало мягким, как пластилин. Я глажу ее плечо, вторую руку положив на упругую попку, и наслаждаюсь ощущением нежной и бархатистой кожи под своими ладонями. Когда наше дыхание немного нормализуется, Эли негромко мурлычет и целует кожу на моей груди. Потом поднимает голову и смотрит на меня со смущенной улыбкой.

– Я, наверное, извращенка, да?

Я смеюсь.

– Ты моя забавная извращенка.

– Твоя?

– Моя.

– Хорошо, – счастливо выдыхает она и снова кладет голову мне на грудь.

Я перебираю ее густые волосы, мягкие и шелковистые, нежные, как и сама Элисон.

– Было сильно больно?

– Если честно, – отвечает она после пары секунд раздумий, – я не особо почувствовала боль. Как-то не до того становится, когда… ну, когда…

– Кончаешь, – отвечаю за нее.

– Да.

– Эли?

– Что?

– Скажи: «Я мощно кончила», – прошу я. Она молчит и водит пальцем по моей груди. – Элисон?

– Ну что? – бурчит, вызывая у меня приступ смеха, и мне едва удается удержать его в себе.

– Скажи: «Я мощно кончила». Давай, малышка.

– Зачем? – бубнит мне в кожу.

– Ну же, Эли, порадуй меня. Ты ведь уже не девственница, тебе нечего стесняться.

Она легонько бьет меня по груди, и я притворно дергаюсь и кривлюсь.

– А, в самое сердце! Ну давай, крошка, я жду.

– Винс! Тебе обязательно ставить меня в неловкое положение?

– Тебе обязательно нужно научиться открыто обсуждать со мной секс. Сейчас самое время начать. Давай. Повторяй за мной. Я…

– ЯмощнокончилаВинс! – выпаливает она одним словом и утыкается мне в грудь, пряча от меня свое лицо.

Я хохочу как ненормальный. Она – это просто что-то с чем-то. Девственница-извращенка. Просто идеальное сочетание для такого больного ублюдка, как я. Тяну ее к себе выше и поднимаю ее лицо, чтобы она на меня посмотрела.

– Ты невероятная, ― шепчу у самых губ. ― Спасибо, что доверилась мне.

– Ты не оставил мне шанса, – отзывается Элисон, а потом отвечает на мой медленный, глубокий, горячий поцелуй, в котором мы оба растворяемся без остатка. Это тот самый момент, который так вкусно и своевременно завершает наш первый секс. Первый из многих, но один из самых запоминающихся.

Эли

– Эй, так нечестно! – выкрикиваю я, когда Винс снова проносит вилку мимо моего рта и съедает кусочек мяса, предназначавшийся мне. Он смеется с закрытым ртом, а его глаза светятся.

– Давай, малышка. Ты должна сказать это.

– Не буду! – возмущенно выпаливаю и складываю руки на груди. – Что вообще за манера общения такая? Ты не собираешься меня кормить, пока я не начну произносить эти твои фразы?

– Я буду тебя кормить, обязательно буду. Если ты понимаешь, о чем я, – Винс играет бровями, а мне хочется съездить ему по лицу за наглость. – Ну давай. Это последняя.

Я резко срываюсь с кровати и начинаю одеваться. Сейчас меня не заботит, что я абсолютно голая и он это видит. После того, что между нами произошло, моя нагота уже не имеет такого значения. Я рывком натягиваю на себя трусики, но от дальнейших действий меня останавливают крепкие объятия.

– Эй, прекрати, – спокойно говорит он.

– Зачем ты меня смущаешь?

– Затем, что обожаю твой румянец. А еще я правда хочу, чтобы ты научилась открыто говорить со мной. – Он поднимает мою голову, заключив лицо в свои ладони, и смотрит в глаза. – Мне важно знать о твоих желаниях.

– Ну не все же сразу.

– Я жадный, Эли. Из-за тебя жадный. И хочу все, что ты готова мне дать.

– А если я готова дать все, что ты попросишь? – шепотом спрашиваю я, потому что действительно готова. Я хочу отдать ему всю себя без остатка.

– Не говори так. Не надо, – Винс внезапно становится серьезным.

– Почему?

– Потому что ты должна оставить что-то, какой-нибудь кусочек, для себя. Что-то, чего я никогда не коснусь. И никогда, Эли, не отдавайся мужчине полностью, всегда оставляй что-то себе.

Мне почему-то становится невероятно тоскливо от того, что он, стоя голый и обнимая меня, говорит о других мужчинах в моей жизни.

– Ты уже готов меня отдать другому мужчине? – спрашиваю и пытаюсь улыбаться, чтобы хоть немного разрядить обстановку.

Винс притягивает меня к своей груди и крепко обнимает.

– Я вообще не уверен, что когда-нибудь буду готов.

Его слова омывают мою душу, словно теплая карамель. Теперь я улыбаюсь не натянуто, а искренне, и нежно касаюсь губами его кожи. Она пахнет им и туалетной водой: таким древесным, мужественным запахом. И этот запах за несколько недель стал для меня настолько родным. Я так много раз доверяла Винсу, что его объятия теперь кажутся островком безопасности. Где-то на уровне подсознания я уверена, что с ним мне ничто не угрожает. Если что-то и случится, он непременно защитит меня. Чувство спокойствия и легкости – это то, на чем зиждутся наши отношения. Интересно, какими они теперь будут?

Винсент отстраняется и тянет меня к кровати, усаживает и снова заворачивает в простыню. Сам он садится напротив и, взяв тарелку с вилкой, накалывает мясо и подносит к моему рту. Я смотрю на него с подозрением, а он широко улыбается и слегка приподнимает брови.

– Давай, детка, на этот раз без условий.

Я открываю рот, и мне на язык ложится вкуснейший кусочек стейка. Как только вилка выскальзывает у меня изо рта, я начинаю жевать, а Винс голодным взглядом пожирает мои губы.

– Перестань так смотреть на меня, – прошу, смущаясь.

– Теперь, когда ты позволила добраться до тебя, я еще не скоро прекращу поглощать тебя взглядом, детка.

– Это случится, когда ты от меня устанешь? Пресытишься?

– Думаешь, это возможно? – спрашивает он, задумчиво глядя на меня. А потом отрезает себе кусочек стейка и, как только мясо попадает в его рот, прожевывает его, меняясь в лице. Возвращается его легкость. – Чем хочешь заняться?