Ирландская принцесса - М. Джеймс

Последнее слово Коннор рычит, его губы прижимаются к моему горлу, в то время как другая его рука опускается с моих волос, чтобы начать расстегивать пуговицы на спине моего платья.

— Каждое первое удовольствие, которое ты испытываешь, принадлежит мне, — грохочет он, его пальцы расстегивают пуговицы так грубо, что я боюсь, что некоторые из них могут оторваться. — Ни один мужчина никогда не прикоснется к тебе уже первым, везде уже будут мои метки на твоей коже. — Его губы касаются верхней части моего позвоночника, слегка надавливая и посасывая, когда он начинает расстегивать молнию, губами следуя за ней. — Твое тело, твоя верность, твоя душа принадлежат мне, Сирша Макгрегор.

Дрожь пробегает по мне, когда я слышу свое новое имя на его губах.

— А как же мое сердце? — Спрашиваю шепотом, и я хочу, чтобы это было режуще-поддразнивающим, но вместо этого получается неуверенно, и я ненавижу себя за это.

Коннор заканчивает, прижимаясь губами к основанию моего позвоночника, расстегивая молнию до упора, а затем выпрямляется, чтобы положить руки на кружево на моих плечах, рукава начинают соскальзывать вниз.

— Ты можешь делать все, что хочешь со своим сердцем, — небрежно говорит он, его губы очень близко к моему уху. — Чего я хочу, так это твоей преданности, Сирша. Твоего послушания. И что ты сдержишь данное мне обещание, и родишь мне наследников ничего больше не ожидая.

— Я сказала, что сделаю это. — Внезапно мои веки начинают гореть, без причины наворачиваются слезы, но я сдерживаю их. Для этого нет причины. Это не ново, это не сюрприз. Таким всегда должен был быть наш брак.

— Хорошо. — Коннор стягивает рукава с моих плеч, платье соскальзывает вниз, так что вырез остается на уровне верхней части моей груди. — И все же, чего ты хочешь сегодня вечером, Сирша? — Его губы снова касаются моего уха, его руки пока удерживают мое платье от падения. — Хочешь, я доведу тебя пальцами до оргазма, буду гладить твой клитор, пока ты не закричишь, как в ту первую ночь в лифте?

Мой желудок сжимается, мысли внезапно путаются, когда его губы скользят к мягкому месту на моей челюсти.

— Или, может быть, ты хочешь, чтобы я тебя вылизал? — Другой рукой он обнимает меня за талию, его эрекция касается моей задницы, прохладный воздух комнаты касается моей обнаженной спины. — Ты хочешь, чтобы я полизал эту девственную киску, прежде чем трахну ее?

— Коннор…

— Ты хочешь, чтобы я заставлял тебя кончать снова и снова? — Он целует меня в шею, плечо, а затем разворачивает так, что я оказываюсь лицом к нему, мои губы слегка приоткрыты, пока я борюсь со своим быстро растущим возбуждением.

Его глаза становятся жестче, губы подергиваются, когда он смотрит на мое раскрасневшееся лицо.

— Или ты хочешь, чтобы я просто покончил с этим? — Спрашивает он холодно. — Для меня это не имеет значения.

Моя грудь сильно сжимается при этих словах, и мне приходится стиснуть зубы, чтобы сдержать подступающую волну слез.

— Просто покончи с этим, — выдавливаю я, стараясь говорить как можно небрежнее, даже если у меня перехватывает горло. — Это просто для того, чтобы довести дело до конца.

Кажется, это самая трудная вещь, которую я когда-либо говорила. Я хочу умолять его целовать меня всю, облегчить то, как моя кожа внезапно становится слишком тугой для моего тела, посасывать мои ноющие соски, ласкать и лизать мою киску пальцами и языком, заставлять меня кончать, пока я не стану мягкой, готовой и открытой для него, а затем трахать меня, пока я не кончу снова, когда он будет глубоко внутри меня. Это то, что я себе представляла, все ночи, когда я мечтала о том, какой могла бы быть моя брачная ночь с Лиамом. Это то, на что я почти смела надеяться, когда между мной и Коннором проскочили искры.

Но я, блядь, не собираюсь умолять.

— Если ты хочешь поторопиться и покончить с этим, — лукаво говорю я, — тогда просто сделай это. Я приберегу все свои крики и оргазмы для кого-нибудь другого.

Я чувствую, как Коннор напрягается при этих словах, его руки сжимаются на моей талии.

— Правда? — Вкрадчиво спрашивает он, стягивая рукава с моих рук. — Ты не надеялась получить удовольствие сегодня вечером? — Он позволяет моему платью упасть, ухмыляясь, когда оно соскальзывает по моему телу в груду кружев на полу, любуясь моей грудью в белом кружевном бюстгальтере, расшитом цветами, кружевным белым поясом с подвязкой, и белыми кружевными стрингами.

— Твое нижнее белье говорит об обратном, — говорит он, его голос густой, шершавый бархат, когда он хватает меня за бедра, подталкивая к кровати. — Твое нижнее белье выглядит как у женщины, которая хочет, чтобы ее трахнули.

Я ахаю, когда мои ноги ударяются о мягкое одеяло, и Коннор толкает меня назад, так что я приземляюсь задницей на матрас. Его руки в одно мгновение оказываются на внутренней стороне моих бедер, широко раздвигая меня, когда он опускается на колени между моих ног, и я крепко закрываю глаза, поскольку знаю, что он там увидит: кружево моих стрингов, уже прилипшее к моим складочкам, мою киску, уже влажную от того, как он целовал и прикасался ко мне, раздевая меня.

— Ты не хочешь, чтобы я опустился на тебя? — Спрашивает он, целуя сначала внутреннюю поверхность одного бедра, а затем другого, его дыхание согревает мою кожу, когда его губы скользят выше. — Ты не хочешь, чтобы я полизал твой маленький влажный клитор? Он, должно быть, уже пульсирует, ноет. Я мог бы провести по нему языком, пососать, доставить тебе небольшое облегчение…

— Нет, — выдавливаю я, отказываясь уступить хоть дюйм. Отказываясь умолять, и дать ему такую власть надо мной. — Мне все равно. Мне не нужно, чтобы ты это делал. Просто трахни меня, чтобы мы могли…

У меня невольно перехватывает дыхание, когда его губы скользят вверх по внутренней стороне моего бедра, осторожно обходя мою киску, но я чувствую тепло его дыхания на своих трусиках. Я сжимаю челюсти, стараясь не задыхаться и не стонать, стараясь не поднимать бедра навстречу его рту, когда он просовывает обе руки под мои бедра, раздвигая их шире, когда двигается, чтобы поцеловать другое бедро.

— Ты уверена? — Рычит он, глядя на меня, и, когда я открываю глаза, я чувствую легкую слабость. Я никогда не видела ничего более восхитительно эротичного, чем Коннор Макгрегор, стоящий на коленях между моих раздвинутых бедер, все еще полностью одетый в свой свадебный костюм, его галстук слегка сдвинут набок, а его каштановые волосы беспорядочно падают на лоб, когда он смотрит на меня своими пронзительными