Взлетная полоса - Александр Беляев

Поначалу, Кольцов заметил это, его слушали без особого внимания. Некоторые даже вполголоса переговаривались между собой. Но по мере того как он приводил все новые и новые факты, сосредоточенность маленькой аудитории начала возрастать. Кое-кто взялся в конце концов за ручку. Потом Кольцова несколько раз даже попросили кое-что повторить.

«Вот так-то лучше», – подумал Кольцов.

– Ну а какие выводы вы сделали на этот раз? – спросил вдруг Ачкасов.

Шепот и шум в комнате стихли. Кольцов почувствовал устремленные на него любопытные взгляды. Не нетерпение, не надежда, не тревога, а именно любопытство отражалось в них. Он почувствовал, что самолюбие его ущемлено. И впервые обрадовался тому, что Ачкасов не принял тогда его предложения и не поручил этот доклад кому-нибудь другому. Кольцов не подал виду, что реакция присутствующих задела его за живое, и продолжал чуть громче: – Начну, пожалуй, с главного: сделанные вами усовершенствования показали, что конструкторское бюро пошло по неправильному пути.

В комнате стало так тихо, что показалось, будто умолкли даже большие, стоявшие в углу часы. Но уже в следующий момент над столом раздалось что-то вроде вздоха облегчения и даже послышались оживленные возгласы:

– Вот это да!

– Силен капитан!

– А мы-то головы ломали!..

Кольцов понял, что его заявление просто не приняли всерьез. Но повторил еще тверже:

– И тем не менее это так.

– Да кто вам это сказал? – снова поднялся со своего места Руденко. – И о каком пути вы вообще ведете речь?

– Объясню, – ответил Кольцов. – Я не зря напомнил о заключении наших прошлогодних испытаний. Есть с чем сравнивать. И если первый вариант прибора принять за исходную точку, или точку «А», а усовершенствованный образец за точку «Б» и соединить их прямой, то и слепому станет ясно, в каком направлении вы вели работу, по какому пути шел ваш поиск.

– Ну, если вопрос рассматривать только так, то, на мой взгляд, и соединять ничего не надо. А надо просто посмотреть на панель управления прибора, и действительно всякому станет ясно, что на ней появилось нового, – запальчиво проговорил Руденко. – Ручка настройки резкости – раз. Ручка контрастности – два. Значит, вы утверждаете, что введенные нами системы регулировки не нужны?

– Думаю, что так, ибо они не дали ожидаемых результатов. И не дадут!

– А об этом говорить еще рано. Да и вряд ли вообще есть основания, – вмешался неожиданно в разговор Кулешов. – Некоторую недоработку этих систем мы уже устранили. Сейчас они стали намного надежней. И еще будут доделываться. Так что принять это ваше замечание мы просто не можем.

– А как раз о нем я и хочу говорить, – упрямо возразил Кольцов.

– Но на что вы будете ссылаться? Вы даже не видели сделанных усовершенствований! Вы же о них ничего не знаете!

– Знаю. Меня познакомили с технической документацией. Мне известна проделанная вами работа. И именно на основании ее я утверждаю, что путь, избранный КБ для устранения недостатков прибора, является ошибочным. И берусь это доказать.

– Ну, если так… – не зная, чему больше удивляться – то ли осведомленности, то ли такой настырности капитана, – развел руками Кулешов и, нахмурившись, опустил взгляд. – Доказывайте.

И опять в комнате стало тихо. Но теперь уже никто не улыбался, а все, наоборот, стали серьезными и уже со вниманием смотрели на Кольцова. А он, почувствовав, что снова завладел аудиторией, решил, что пора пускать в ход главный козырь, переходить к теории вопроса, и направился к доске. Но перед этим совсем мельком взглянул на Юлю. Она, так же как все остальные, сосредоточенно смотрела на него. Но виделась в ее взгляде и чуть заметная тревога. «Ничего, теперь уже не вышибут из седла, теперь не собьют», – мысленно успокоил ее Кольцов и взял в руки мел.

– Для того чтобы заставить «Сову» видеть в тумане и в дыму, вам потребовалось увеличить мощность сигнала. Вот выбранный вами путь усовершенствования. Направление работы, а не ручки на панели управления имел я в виду. Если в первом образце мощность сигнала выражалась «ку» в квадрате, – записал на доске Кольцов, – то при последующих модернизациях она уже стала «ку» в квадрате плюс два, потом плюс четыре и, надо думать, будет плюс шесть и плюс восемь! – последовательно записал он.

– Не будет. Вы, простите, знакомы с преобразователем 2Х-Щ? – снова перебил Кольцова Руденко, подошел к другой доске и тоже взял мел.

– Да, – коротко ответил Кольцов.

– Вы знаете, что он может повысить мощность сразу в три и даже в четыре раза? И тогда формула будет выглядеть вот так, – сделал свою запись Руденко.

– Знаю, – взглянув на доску, коротко ответил Кольцов.

– Тогда в чем же дело?

– А в том, что если вы получите искомое «ку» даже в шестой степени, – то не выйдете из тупика, в который заходите все глубже и глубже.

– Мы намерены также ввести усилитель и в цепь преобразователя, – добавил к выходной формуле несколько цифр Руденко.

– Все равно простое механическое наращивание мощности не позволит решить проблему в целом, – возразил Кольцов, – Вы пробьете туман. Но при этом вы обречете прибор на действие лишь в идеальных условиях темноты.

– А это откуда вам известно?

– Я утверждаю это как физик. При этом я основываюсь не только на собственном понимании данной проблемы, но и на очень обстоятельной консультации академика Верховского, – четко проговорил Кольцов.

В споре наступила пауза. Ссылка на академика была для всех полной неожиданностью и заставила присутствующих задуматься. Кольцов почувствовал, что инициатива теперь уже надежно перешла к нему в руки, и, боясь упустить ее, заговорил еще энергичней.

– Я утверждаю, что при такой мощном выходом сигнале «Сова» сможет эффективно работать только в абсолютной темноте, – повторил Кольцов свой главный вывод. – А на какую темноту можно рассчитывать в современном бою, когда противник применяет и напалм, и осветительные ракеты, и трассирующие снаряды, и пули, когда даже на такой сравнительно небольшой площади, какую, к примеру, занимает ротный опорный пункт, всегда или почти всегда будет два-три очага пожара? Я знакомил вас с записями отчетных карточек. Вы должны были обратить внимание на то, что уже первый модернизированный образец с усиленным сигналом даже при слабом лунном освещении резко снижал эффект видимости. А когда мой танк двинулся на горящую цистерну, чтобы сбросить ее с полотна и освободить путь, «Сова» ослепла совершенно. И мне пришлось таранить пылающую цистерну с открытым люком, ибо только так мог я ориентироваться на местности и управлять машиной. Тогда-то, кстати сказать, и был поврежден контрольный измеритель… Но это все слова. И вы вольны им верить или не верить. А вот что показывают цифры… – И Кольцов быстро покрыл доску формулами. По ходу записи он что-то подчеркивал, что-то обводил кружками. В конце концов вывел итоговый результат, дважды подчеркнул его жирной чертой и положил мел. – Вот к чему неизменно вы придете, наращивая мощность сигнала, – безапелляционно заявил он. – А вот на что рекомендовал обратить внимание академик Верховский. В развитии «дельты», и не иначе, увидел он перспективу. Он вообще отверг вариант с усилителем 2Х-Щ. Одобрил усилители, уже задействованные в схеме. Но при этом рекомендовал установить их параллельно. И тогда, если даже учитывать фактор среды, то есть и свет, излучаемый ночью небесными телами, и искусственное освещение местности, итоговый результат не выйдет за пределы, допустимые нормой.