Мышонок и его отец - Рассел Хобан

– О да, – заверил её Крысий Хват с беззубой улыбкой. – Будет офень тепло.

И принялся подбирать материалы для подключения домашней проводки к линии, тянувшейся от столба к столбу вдоль железной дороги.

Приготовления завершились уже в сумерках. Рьяный электрик смотал провода и уложил их на площадке. Он помедлил ещё немного, глядя на мышонка с отцом – самозаводящихся и без устали вышагивающих вдоль границ своей территории. Поручни, которые он же и соорудил, не давали им упасть с площадки.

Малыш не расставался со своим барабанчиком и в любой момент был готов подать сигнал тревоги. Отец мерил площадку шагами с видом процветающего землевладельца, обозревающего свои необъятные акры. За ними топали слониха и тюлениха – их заводил Квак. Слониха, превратившись в миссис Мыш, стала уделять внимание внешности. Чёрная повязка, закрывающая слепой глаз, и яркая косынка, повязанная на голову, чтобы скрыть недостающее ухо, придавали ей пленительную щеголеватость и в то же время неожиданную элегантность. Тюлениха крутила на носу весёленький зонтик. И образ этой маленькой компании, не скрывающей своего довольства, тесно сплочённой и исполненной гордости своими владениями, ожёг душу Крысьего Хвата и запечатлелся в ней неизгладимо.

Он вернулся в дом, прошёл в гостиную и взял с буфетного шкафа два больших красных картонных цилиндра с медными крышками. Вскрыв обе коробки открывалкой для пивных бутылок, он извлёк из них свинцовую дробь и высыпал её за окно, в траву. Затем он обошёл всю гостиную кругом, рассыпая за собой чёрный порошок из тех же коробок. Опустевшие коробки полетели в окно следом за дробью.

Выпь, которая бдительно следила за ним немигающими жёлтыми глаэами-очочками, ткнула длинной ногой в чёрный шлейф, протянувшийся за Хватом по всей комнате.

– Это ещё что за мусор? – осведомилась она.

– Электрифефкая негрия! – с видом знатока пояснил Крысий Хват. – Где вы видели электрифефкий фвет без электрифефкой негрии?

Выпь всю жизнь прожила на болоте и электрического света не видала отродясь, да и ружейные патроны и порох были для неё в новинку. Поэтому она лишь кивнула, вздёрнула клюв, чтобы показать, что ей всё понятно, и больше вопросов не задавала.

– А теперь, – объявил Крысий Хват, – пора подклюфаффа.

Он частично размотал уложенные кольцами на площадке провода и протянул два конца через окно в гостиную, но подсоединять их к трансформатору не стал. Вместо этого он уложил провода на пол примерно в дюйме друг от друга, прикрепил их к изоляторам и поместил между оголёнными концами медную монету – вверх надписью «ВАШ СЧАСТЛИВЫЙ ДЕНЬ…». Посыпав монету и провода порохом, Крысий Хват подмигнул выпи и покинул гостиную.

Могло показаться, что бывший хозяин свалки вступил на путь добродетели окончательно и бесповоротно. Однако, преподнеся мышонку с отцом великий дар самозавождения, он не выдержал: слишком полным теперь стало торжество его губителей, и слишком тяжким бременем легло оно на душу Крысьего Хвата. Какие бы грехи ни отягощали его прошлое, такое искупление оказалось непосильным и едва не ввергло его в пучину безумия. Отчаянно цепляясь за рассудок, Крысий Хват осознал, что ему остаётся только одно: снова предаться злу.

И осветить кукольный дом – но совсем не так, как предполагалось поначалу, а сполохами пожара.

Слишком простые способы, наподобие спичек, Крысьего Хвата не прельщали; он от души наслаждался хитроумием своего коварного плана. Теперь оставалось только подсоединить провода к линии электропередачи над железнодорожными путями. И тогда в гостиной, там, где он положил медную монету, произойдёт короткое замыкание, от искры займётся порох, и пламя пожара снова охватит кукольный дом. На сей раз он вспыхнет ярким факелом и будет пылать, пока не сгорит дотла. Крысий Хват хихикнул, представив себе мышонка с отцом: обугленные призраки, вечно бредущие вдоль границ родного пепелища. Забросив на плечо моток, он спустился по верёвочной лестнице, на ходу разматывая провода.

Между тем слониха вернулась в гостиную с семейной прогулки.

– О небо! – вскричала она. – Что это такое?

– Электрическая негрия, – со знанием дела пояснила выпь. – Без неё электрического света не бывает.

– Чепуха! – отрезала слониха. – Какая ещё негрия? Энергия, вот что надо для света. Уж я-то повидала на своём веку электрическое освещение. И никто при этом не разводил такой грязи. Мужчины попросту ленятся убирать за собой, только и всего. Заведите меня, будьте добры. И дайте мне метлу. Этот крысий нахал решил, раз у него зубов нет, так ему теперь всё сойдёт с рук, – хмуро добавила она. – Но если он думает, что может превратить мой дом в свалку, то он глубоко заблуждается.

И она принялась проворно выметать порох, а выпь послала за кукольным мусорным ведром.

– А это ещё что? – воскликнула слониха, наткнувшись на счастливую монету между проводами. – У этой крысы совсем мозги отшибло, – проворчала она и кликнула гадальщика.

– В чём дело? – спросил тот.

– По-моему, Крысий Хват не разбирается в электричестве, – заявила слониха. – Я и то больше знаю. Всем известно, что провода должны к чему-то вести. А кстати, видишь вон там два проводка? Торчат из этой чёрной коробки? Если ты привяжешь эти два к тем, всё станет гораздо красивее, а, может, и свет включится. Насколько я понимаю, именно так всё было устроено в магазине.

– Во всяком случае, попробовать можно, – согласился Квак. – Хуже не станет.

И он соединил провода, а счастливую монету снова повесил себе на шею.

Карабкаясь на столб линии электропередачи, Крысий Хват чуть не лопался от счастья. Давненько ему не было так хорошо. Сумерки сгустились в ночь, и ласковая темнота приняла его в свои объятия; сейчас Крысий Хват мечтал лишь об одном – продлить этот восхитительный миг предвкушения. Однако он не хотел рисковать: если затея с пожаром не удастся, ему больше никогда не знать покоя.

Взобравшись на верхушку столба, он остановился между стеклянными изоляторами и стал выискивать подходящий провод. Чутьё подсказывало ему, что большие провода – толстые и жужжащие – слишком опасны. Во время своих вылазок в город Крысий Хват почерпнул кое-какие полезные сведения у местных крыс, и, полагаясь на эту информацию и собственную тонкую интуицию, не сомневался в том, что сделает всё как надо. Он выбрал провод под относительно низким напряжением – тот, что вёл к лачуге сигнальщика, стоявшей немного поодаль у железной дороги. Крысий Хват подвесил на линию электропередачи верёвочную сетку, забрался в неё, отпустив столб с заземлением, и когтями отодрал изоляцию. На оголённых концах проводов, которые он притащил с собой, были клеммы-«аллигаторы». Крысий Хват взял их по одной в каждую лапу, поднёс к основному проводу и изготовился защёлкнуть.

Но прежде он оглянулся ещё раз и бросил прощальный взгляд на кукольный дом. В доме горели свечи; в мягком свете, льющемся сквозь янтарные, синие и зелёные окошки, мелькали шагающие тени мышонка с отцом. Заводяшки из бывшего фуражирского отряда распевали какую-то жалобную балладу, которой их научила тюлениха, а из дома доносились обрывки беседы и тихий смех: там с нетерпением ждали, когда же свечи наконец померкнут в великолепном сиянии электричества.