Горе луковое - Борис Харламов

– Мужчины обычно преувеличивают перед тем, как лечь с женщиной в постель, потом они говорят правду или отмалчиваются.

– Да, бывает и так. Мужчины проявляют все свои лучшие качества, пока не уложат женщину в постель, потом у них интерес угасает. Инстинкт самца.

– Да, и так бывает. А какой инстинкт у самки?

– Самка обычно долго выбирает самца, потом всеми силами пытается его удержать. Хотя в любом правиле есть много исключений и я одно из них.

– Ты не пытаешься меня удержать?

– Хм, какой ты хитрый, ловишь меня на слове. Конечно пытаюсь, мне же хорошо с тобой, но не любой ценой и не насильно. Мне важнее взаимопонимание, взаимоуважение, с полной свободой действий.

– Ты поклонница свободной любви?

– Я поклонница умных и порядочных мужчин, которых крайне мало, особенно сейчас. Поэтому я стала твоей поклонницей, мой сладкий мальчик!

– М-мм…

– Молчи, ничего не говори, закрой глаза и слушай… своё тело…

– Олеся, ты спишь?

– Да.

– Ну, спи, милая. Я сейчас тоже ложусь.

– Тебе звонил Никита, сказал, что не смог дозвониться на мобильный.

– Что ещё сказал?

– Ничего срочного, завтра перезвонит.

– Окей, значит нужно поспать.

– Ты встречался с Настей?

– Нет, я говорил с ней по телефону. Мы расстались окончательно, можешь не сомневаться.

– Я верю тебе, милый. Спасибо тебе.

– Не стоит меня благодарить, я должен был сделать это раньше.

– Для меня главное, что ты это сделал. Хотя ей, наверное, тяжело. Видно было, что она тебя любит. Я ведь в этом виновата.

– Ты виновата только в том, что со мной встретилась, и я не мог пройти мимо. Просто наши с ней отношения подошли к логическому концу. Я ей всё равно не подхожу, она это поняла и сделала правильный вывод.

– Мне, почему-то её жалко. Я представила себя на её месте.

– Не волнуйся, у неё куча поклонников, состоятельный папа, с ней всё будет хорошо.

– Дай бог ей счастья!

– Дай бог и нам немного!

– Мы и так счастливы, я уж точно. Просто страшно подумать, что это может быть недолго.

– Всё у нас будет хорошо, малыш! Мы сами приходим ненадолго, чтобы потом уйти, иногда при этом думая, стоило ли было приходить.

– Грустно как-то, я выпила снотворное и уснула, а сейчас уже совсем проснулась. Рядом с тобой мне не хочется бесцельно тратить время на сон, хочется говорить с тобой, слушать, обнимать.

– Милая, ты меня растворяешь в себе, как кофе в кипятке, всё происходит мгновенно, я не могу ни думать, ни сопротивляться.

– Лучше расслабься и растворись, а я тебя буду пить, как бальзам…

– Максим! Твой телефон звонит!

– Слышу, я сплю, позвонят позже.

– Он давно звонит, спать всё равно не дадут.

– Блин, ну это мерзость, звонить так рано! Может, какой-нибудь стахановец ошибся? Щас я его пошлю подальше! АЛЛО!

– Макс, это Бройлер! Просыпайся!

– Что случилось?

– Плохие дела, Макс… Никиту убили.

– Ты что, рехнулся?!

– К сожалению, нет.

– Спускайся, я сейчас за тобой заеду, по дороге всё расскажу.

– Что случилось, милый, на тебе лица нет? Ты куда?

– Мне надо ехать, с Никитой что-то случилось.

– Он жив?

– Боюсь, что нет.

– Господи, какой ужас!

– Может, мне всё это снится? Не могу поверить.

– Миленький, куда ты сейчас?

– Надо ехать, узнать, что случилось. Я позвоню, сиди пока дома.

– Хорошо, буду ждать. Позвони сразу, как сможешь, я очень волнуюсь за тебя.

– Не волнуйся. Пока!

– Вообщем, Макс, пацаны привезли его под утро домой, он зашёл в подъезд и они уехали. Кто-то пас его в подъезде и выпустил три пули, одну в голову – добил. Стреляли из ТТ с глушителем. Соседи обнаружили его на площадке у квартиры уже мёртвого. Нам позвонил участковый мент, он наш знакомый. Сейчас Никита в морге. – Поехали туда.

* * *

– Алло, Максим, привет!

– Привет!

– Это Данила!

– Я узнал.

– Только что услышал эту страшную новость про Никиту, решил тебе позвонить.

– …

– Что ты молчишь, Макс?

– Что я должен сказать?

– Это же ужасно!

– Да, ужасно.

– Я в шоке! Ты такой спокойный?

– Я не спокойный. Я никакой. Во мне умерли все эмоции.

– Что планируешь делать?

– Жить как-то дальше.

– Родители Никиты выехали в Москву. Похороны завтра?

– Да, завтра.

– Мне приезжать?

– Сам решай.

– Я сейчас активно занимаюсь выполнением нашего контракта.

– Хорошо, занимайся. Потом приедешь, сходим на кладбище.

– На тебе это как-то отразится?

– Уже отразилось … на моей душе.

– Алло, Бройлер! Это Макс.

– Да, Макс!

– Ресторан я заказал на 16–00, как договаривались.

– Нормально, после кладбища всех желающих отвезём туда, транспорт заказан. У нас всё готово, венки, цветы и всё прочее.

– Хорошо, я сам привезу родителей Никиты к одиннадцати в зал прощания, они у него на квартире.

– Ладно.

– Что ещё? Какие вопросы есть?

– Да вроде всё.

– Тогда пока!

– Пока!

* * *

– Доброе утро, милый! – Привет, Олеся!

– Вечером я пришла, а ты уже спал.

– Да, я выпил снотворное и выключился.

– Я купила ещё снотворное, а то у меня кончилось.

– Хорошо, дорогая, сильно не увлекайся.

– Ты тоже, хотя я понимаю, что тебе сейчас трудно. Как прошли похороны?

– Без происшествий.

– Народу много было?

– Не очень.

– Как его родители перенесли это?

– Тяжело. Горе для любых нормальных родителей – потерять своих детей.

– Да, ужасно! Не представляю, чтобы я чувствовала. Смерть, это что-то страшное.

– Смерть – неведомое, а это всегда пугает.

– Ты прав. Для чего люди суетятся? Добиваются признания, зарабатывают деньги любыми способами? Ведь в конце пути ничего этого не нужно.