С Лубянки на фронт - Анатолий Терещенко

Свидетель, до войны бывший советский работник Макаруха, рассказывал, что он был сразу же арестован «соловьями», препровожден в здание полиции, раздет и подвергнут тяжелым истязаниям. В его допросе участвовал лично командир батальона Шухевич, требовавший от него выдачи коммунистов и красноармейских командиров и адресов богатых евреев.

Он видел, как украинские националисты в немецкой форме с трезубцем на груди и желто-голубыми полосками на погонах вместе с немцами отбирали по 10–15 человек, которых затем расстреливали. Его тоже повели на расстрел, но, будучи легко раненый, он смог выбраться из ямы с трупами и скрыться…

Во время пыток, истязаний и расстрелов в концентрационном львовском лагере «Яновский» всегда играла музыка. Оркестр состоял из заключенных — арестованных львовских музыкантов. Они играли одну и ту же мелодию под названием «Танго смерти». Автор этого произведения остался неизвестным. В числе оркестрантов были: профессор Львовской государственной консерватории, дирижер оперы Мунд и другие известные украинские музыканты.

Итак, расстрелы в Яновском лагере совершались немцами под музыку. Обычно во двор, в центр лагеря, выводили оркестрантов. Стоя сомкнутым кругом, под душераздирающие вопли и крики истязаемых жертв, они играли по несколько часов «Танго смерти». Так ее называли заключенные, которых в лагерь доставляли не только гитлеровцы, но и бандеровцы.

— Кто ее написал? — поинтересовался как-то автор в период службы в столице Галиции у одного львовянина — гарнизонного сантехника, пережившего этот ад.

— Наверное, кто-то из заключенных композиторов, — последовал ответ. — Родившись в лагере, она там и осталась вместе с расстрелянными оркестрантами.

Произошла эта трагедия накануне освобождения Львова частями Советской армии в период ликвидации фашистами Яновского лагеря. В тот день сорок человек из оркестра выстроили в круг. Их окружила плотным кольцом вооруженная охрана лагеря, состоявшая в том числе и из оуновцев.

Раздалась команда «Музик!» — и Мунт, как обычно, взмахнул рукой. И тут же прогремел выстрел. Как подкошенный упал дирижер Мунт, но звуки «танго» продолжали звучать над бараками. По приказу коменданта теперь каждый оркестрант выходил в центр круга, клал свой инструмент на землю и раздевался догола. После этого раздавался прицельный выстрел в затылок. Человек падал замертво…

Спустя много лет на эту трагическую тему легли слова, написанные Ларисой и Львом Дмитриевыми.

Вот они:

Украинские националистические историки в целом с удовлетворением оценивают «боевой опыт» батальонов «Нахтигаль» и «Роланд», а также 201-го полицейского батальона (ПБ), влившихся весной 1943 года в Украинскую повстанческую армию (УПА). Именно на счету ПБ-201, который возглавляли оуновцы, приспешники немецко-фашистских захватчиков Побегущий и Шухевич, тысячи арестованных львовян, отправленных в Яновский лагерь смерти, десятки сожженных белорусских хуторов и деревень, и среди них — печально знаменитая Хатынь, а также польская резня в Кортелисах на Волыни.

Нет и не будет прощения палачам!

Автор в шестидесятых годах служил во Львове в Особом отделе КГБ СССР по Прикарпатскому военному округу. Еще были живы свидетели тех жестокостей, которые совершали немцы вкупе со своими слугами — оуновцами. Он гордился тем, что прошел дорогами старшего поколения своих коллег в лице Михеева и Якунчикова, Моклецова и Пригоды, Плетнева и Лойко и многих других оперативников, знавших эти места.

Палачей Яновского лагеря нашли военные контрразведчики вместе с территориальными органами КГБ СССР. Предатели были арестованы в 1965 году, спустя двадцать лет после окончания войны. После завершения следствия их судили. Заседание военного трибунала проходило в заводском клубе под председательством генерал-майора юстиции Г.Г. Нафикова. Обвинение поддерживал военный прокурор генерал-майор юстиции Н.П. Афанасьев. На процессе присутствовали многочисленные представители прессы, общественных организаций, местные жители.

На этом процессе слушалось дело группы изменников Родины, принимавших активное участие в массовом уничтожении узников фашистских концлагерей, в том числе и Яновского лагеря во Львове. Их шестеро, оживших теней прошлого, найденных чекистами: Н. Матвиенко, В. Беляков, И. Никифоров, И. Зайцев, В. Поденок и Ф. Тихоновский. Часть из них принимали непосредственное участие в расстреле музыкантов оркестра, исполнявшего «Танго смерти».

В напряженной тишине прозвучали слова обвинительного заключения:

Вердикт ожидаем — все они были приговорены за измену Родине и участие в годы войны в массовом уничтожении узников концлагерей к смертной казни — расстрелу.

Военная коллегия Верховного Суда СССР оставила приговор без изменения, а Президиум Верховного Совета СССР прошения осужденных о помиловании отклонил.

Приговор был приведен в исполнение.

* * *

Конечно, Плетнев не стал свидетелем того, как некоторые львовяне встречали носителей «нового порядка».

Куря фимиам нацистской Германии, националистическая пропаганда вскоре после оккупации гитлеровцами западных областей Украины оповестила львовян:

Центральный «провод» ОУН потребовал от своих организаций украсить города и села фашистскими лозунгами, на главных улицах соорудить триумфальные арки, украшенные ветками, цветами, разноцветными лентами и надписями: «Хайль Гитлер!», «Слава ОУН!», «Слава Бандере!», «Да здравствует немецкая армия!» и т. д.