Гарем чужих мужей - Мария Жукова-Гладкова

Вначале возникли споры: были ли это женщины или мужчины. Часть деревенских жителей считала, что всадников прислал Андрей Евгеньевич из своих кадров, а у него в охране были только мужчины – значит, должны быть мужчины. Другие же, в особенности прослышав про поход теток к «профилакторию», пришли к выводу, что это негодяйки из замка. Да ведь если бы у Андрея Евгеньевича были кони, об этом знали бы все деревенские. А коней ни разу не видели. Кошку, змею, даже собаку он бы еще как-то мог скрыть, но лошадь? Ее ведь не будешь держать в комнате? А в замке лошади вполне могли проживать. Насчет того, что Андрей Евгеньевич мог их где-то взять напрокат, не подумали. Но в любом случае прибытие коней кто-нибудь из деревенских заметил бы.

Последним и самым веским было слово Никифоровны. «Бабы, – сказала она. – Я этих стерв за версту чувствую. Только оделись как мужики и шлемы на головы нацепили. С гребнями. Но сиськи выпирали». Бабке народ поверил: ей за свою жизнь пришлось сразиться с большим количеством жен алкоголиков, винивших Никифоровну в пьянстве мужей.

Значит, треклятые амазонки испоганили огороды деревенских. Этого прощать было нельзя.

Любопытные мальчишки сегодня вечером отправились наблюдать за замком, решив взобраться на деревья в ближайшем лесу и попытаться высмотреть, что происходит за забором. На всю деревню нашелся один старый бинокль, который и был использован.

Мальчишки и увидели, как на территории замка откуда ни возьмись появился танк и в него залезли две девицы, одна – наша, вторая – иностранка. Танк выехал за ворота. Мальчишки кубарем скатились с деревьев и рванули в деревню оповещать своих о готовящейся танковой атаке. Народ попрятался по погребам, по-быстрому прихватив из домов самое ценное, а когда вылез, увидел, что дом Андрея Евгеньевича разрушен. В первый момент порадовались, что больше никто не будет запрещать ловить лещей, во второй озаботились. Во-первых, видели, что к Андрею Евгеньевичу сегодня много гостей прибыло, а за что невинным людям гибнуть? Во-вторых, забеспокоились, не ударят ли в следующий раз по деревне.

Поэтому первым делом рванули на развалины, а потом, убедившись, что народ выжил, решили всей деревней с вилами и граблями идти на замок. Не наш замок – значит, надо уничтожать. До основанья, а затем… Правда, насчет «затем» еще никто не думал.

«Только наши люди могут с таким вооружением идти против танка», – подумала я, в очередной раз восхитившись героизмом соотечественников.

Но тут уже работала психология толпы. Все с вилами на замок – и я на замок. Да и тетки, по их собственному признанию, почувствовали себя виноватыми.

Увидев наши с Афганцем полеты, а в особенности услышав взрыв за окружающей замок стеной, деревенские порадовались, решив, что олигарх призвал на помощь нечистую силу. Кто-то, конечно, в нее не верил, но все равно злорадствовал: так гадинам и надо.

– Баба-яга и черт с нами! – прозвучал боевой клич, и народ стал биться в ворота, решив раз и навсегда покончить с нехорошим местом. Баба-яга и черт все-таки были знакомыми личностями, кто-то про них только слышал, а кто-то и видел (в особенности после вливания внутрь продукции бабки Никифоровны), покойники же в белых одеждах, поющие на иностранных языках, были чужими, не нашенскими. Непонятное – значит, плохое. Надо искоренять.

– Сейчас во всем разберемся, – сказала Верка.

– Может, тоже в замок сходим? – предложила одна из деревенских теток. – А то там мужики все разберут.

– Вперед! – крикнула Верка. Услышав о возможности обогатиться, она готова тут же сорваться с места.

Влетев в замок, я встретила Афганца, злого и недовольного.

– Ты представляешь: никого! – сообщил он, добавив еще парочку колоритных выражений, и высказал все, что думает об амазонках и женском поле вообще.

А его представительницы тем временем разбежались по разным комнатам, и удержать их уже не мог никто. Мужики тоже не теряли времени зря, и вскоре мимо нас, стоявших в главном холле, стал выходить народ, груженный поклажей. Деревенские были счастливы. Экспроприировали у экспроприаторов часть добра. Бунт удался на славу.

Я пересказала Лешке рассказ теток, он очень удивился. Андрей Евгеньевич не упомянул ни про каких дамочек… Более того, он говорил, что сам отправил своих парней поскакать по огородам. Могли деревенские не признать его охрану? Но ведь бабка Никифоровна сказала: точно бабы, да еще про шлемы с гребнями – и точно такие же шлемы видели Валентин и его друг, когда амазонки заявлялись к ним в полнолуние. Ну, может, и не точно такие, но шлемы… А у нас в городе и даже его окрестностях все-таки не принято в шлемах разгуливать.

– Ты веришь этим дамам? – кивнул Лешка назад, пытаясь охватить этим кивком всех, бегающих по замку.

– А зачем им врать? И пьют-то в деревне в основном мужики.

Афганец задумался.

– Ну если только Андрюха этих баб утопил в озере… – наконец произнес он медленно. – Но почему он мне про это не сказал? Он же знает, что я…

– Считаешь, что всех баб топить надо? – прошипела я.

– Ну что ты такое говоришь, Лана! – Лешка сграбастал меня в объятия. – Разве я когда-нибудь хотел тебя убить?

На моей памяти таких случаев было несколько, правда, я не стала напоминать о них Лешке и уточнила:

– Ты Андрея хорошо знаешь?

– Да, много лет. Он из наших, афганцев.

– Давай-ка пойдем его поищем, – предложила я. – Вовчик всех сюда переправляет.

Мы вышли во двор, спросили у пробегавшего молодца из команды Афганца, не видел ли он Андрея Евгеньевича. Тот покачал головой и побежал дальше.

– Замок не хочешь посмотреть? – уточнил Лешка.

Я покачала головой и поинтересовалась, что любопытного обнаружил Лешка. Правда, была уверена, что ничего: если бы было что-то особенное, он бы уже это выдал, не рассуждая про Андрея Евгеньевича.

Оказалось, что первый этаж занимают огромные залы, в некоторых стоят тренажеры, лежат маты. По всей вероятности, кто-то проходит тут спортивную подготовку. Второй этаж – столовые, гостиные, комнаты отдыха, третий – жилые комнаты.

– Этот замок напоминает спортивную базу. Ты спортом в школе занималась?

Я кивнула.

– На сборы ездила?

Я опять кивнула.

– Вот это и есть база для проведения сборов.

Только непонятным оставалось, кто эти сборы организует и с какой целью… В особенности если на вооружении у дамочек имеется (то есть имелся) старый советский танк (или украденный, или купленный в какой-то разорившейся воинской части) и пушка, тоже не первой молодости…

Ленинградская область, 2 августа, понедельник, вечер

Афганец крикнул своих молодцев, и мы дружною толпою тронулись к берегу реки, к месту, где последняя партия наших покидала катер. В нем оставался дежурить Вовчик. Кто-то из парней вспомнил, что Андрей Евгеньевич с двумя друзьями-бизнесменами, испугавшимися меня при первой встрече, в замок плыть не пожелали. С нами были Валентин и его друг, в чьем доме и остались бизнесмены. Верка, к моему удивлению, вышла из замка с пустыми руками, заявив, что если тут и имеются сокровища, то их надо искать с металлоискателем или специальным прибором для обнаружения кладов, который мы в свое время собирались купить для обследования подземелий. Жители же деревни продолжали грабить барскую усадьбу. Мы только слышали крики сожаления: никто не догадался пригнать сюда «Жигули». Судя по тому, что уже отобрали себе деревенские тетки, следовало бы пригонять несколько грузовиков.